«Как я им пользовалась?» — разозлилась миссис Ринкелыптейн. — «Как пользуются веером? Я держала его в руке и махала им перед лицом туда-сюда. Вы что, никогда не пользовались веером?»
«О, нет, что Вы!» — оправдывался Леви — «Но пятицентовый веер вы должны держать вот так в обеих руках и махать перед ним туда-сюда своей головой».
Священники всегда правы. Если что-то не так, то это у вас. Но я хочу вам сказать это не у человека, а у священников все не так. У человека вообще нет ничего, что было бы не так. Это стоит провозгласить с крыш домов: человек именно такой, каким он должен быть. А если что-то и кажется не так, то это исключительно из-за той чепухи, которую втолковывали священники.
Людям втолковывалась неудобоваримая бессмыслица. А им нужна настоящая религия, которая бы их изменяла, которая бы их питала, которая бы делала их более осознающими. Им не нужны христианство, индуизм, ислам. Им нужна подлинная жизнь и пути к ней ведущие — не те, которые соответствуют кому-то другому, а те, которые соответствуют их подлинной природе. Им нужна свобода, им нужна спонтанность.
Выбросьте из своей головы всякий идеализм, выбросьте из своей головы всякие концепции совершенства. Будьте естественными. Будьте обыкновенными, и вы познаете Бога. Ибо лишь будучи обыкновенными, вы становитесь самыми необыкновенными.
2. Нет самости, нет другого
Первый вопрос:
Мастера нет, а психотерапевт есть. Мастер — это полый бамбук, только канал, по которому может снизойти божественное. Он не предоставлен самому себе. Ему нечего говорить, нечего делать — но через него случается многое. И только через него. Сам он не делает этого. Он является только наблюдателем. Он позволяет этому быть, он не препятствует этому. Он сотрудничает с этим, но не является его создателем. Он только средство передачи.
Психотерапевт есть. Он тот, кто делает, он хорошо осведомлен. В его распоряжении все знания, весь опыт. Он не полый бамбук, он не отсутствие. Поэтому через него не может случиться многого. Он способен выполнять лишь поденную работу; немного отполировать то здесь, то там, слегка побелить, чуть подогнать — и все. Работа его банальна. Работа человека неизбежно остается банальной. Один лишь Бог велик И огромно лишь то, что исходит от Бога.
Все что делает человек, неизбежно остается мелким, ничтожным — фактически незначительным или стоминутным. Но когда нисходит Бог, в ваше бытие проникает что-то вечное.
У психотерапевта есть знания об уме и о функционировании ума. А между тем человек в своем глубочайшем ядре это вообще не ум. Вот в чем проблема. Болезнь человека это не только болезнь ума — это духовная, метафизическая, экзистенциальная болезнь.
Физиолог и врач могут оказать вам помощь в отношении вашего тела; психолог и психотерапевт могут оказать вам помощь в отношении вашего ума, но все это лишь ваша поверхность. А вы это не ваша поверхность: вы — это ваша глубина. Ни врач, ни терапевт не могут коснуться той глубины. Той глубины может коснуться лишь Мастер — потому что он и есть та глубина.
Мастер — это не-ум. И это величайшее из всех возможных различий. У психотерапевта есть знания об уме, и сам он обладает культивированным, квалифицированным, образованным, натренированным умом. Он владеет секретами техники.
Мастер — это не-ум. У него нет техники. Он открывает ученику доступ к своему ничто, но это — целительная сила. Психотерапевт пытается исцелить, но это ему никогда не удается Мастер никогда не пытается исцелить, но это удается ему всегда. Его любовь — это его терапия. Его любовь проистекает из его отсутствия.
И эта любовь является на самом деле Божественной любовью. Когда Иисус снова и снова говорит: «Я и Отец мой — одно», то он говорит именно эта не думайте обо мне как о самости. Я лишь представление. Я лишь символ. Я лишь дверь.
Смотрите через меня, и вы найдете запредельное. Мастер живет в совершенно иной реальности. Психотерапевт живет в той же реальности, в которой живете вы. Между вами и психотерапевтом нет качественного различия; между пациентом и врачом нет качественного различия. Все различие — это различие в знании, то есть качественное. Он знает больше, чем знаете вы, но сам он не больше чем вы! Он точно на этом же уровне. Ему не дают покоя те же тревоги. И тревожат те же кошмары.
Зигмунда Фрейда всю жизнь преследовал страх смерти. Как же он собирается помогать? А ведь это основатель психоанализа. Как же он собирается помогать? Вся его помощь может быть лишь претензией. Он сам дрожит. Он был до тоге напуган смертью, что одного лишь упоминания слова «смерть» было достаточно... и у него уже проступал пот. Одного лишь упоминания было достаточно, и он уже падал в обморок. Причем так происходило не только с ним.
Карл Густав Юнг был точно таким же. Он до того боялся смерти, что не мог видеть мертвого тела. Он всегда хотел отправиться в Египет посмотреть на древние мумии. Он очень интересовался оккультизмом, и, конечно, египетские пирамиды хранят ключи от оккультных знаний, и эти мумии несут какое-то великое послание, которое нужно расшифровать И он об этом узнал. Он хотел поехать и много раз пытался это сделать Однако это ему никогда не удавалось. Он заболевал. Как только он собирался ехать в Египет, он заболевал — одной лишь мысли о лицезрении мертвых мумий, которым три тысячи лет, было достаточно, чтобы потрясти его до самых основ. И постепенно он начал осознавать, что всякий раз, когда он пытался устроить эту поездку, он заболевал — эта болезнь была психологической.
Однажды это все-таки случилось он кое-как дотянул до аэропорта; несмотря на высокую температуру, вызванную страхом, он вошел в здание аэропорта — но так и не смог войти в самолет. И умчался из аэропорта домой. Он был до того напуган, что навсегда отказался от этой затеи и никогда не ездил в Египет посмотреть на эти мумии. А ведь он ими очень интересовался. Как же после всего этого эти люди собираются помогать?
Мастер знает, что смерти не существует — и знает не только от других, но и на своем собственном опыте. Он глубоко заглянул в свою жизнь, и смерть растаяла, подобно туману — испарилась Мастер —это тот, кто абсолютно свободен, и не только от патологической психологии, но свободен от психологии как таковой, свободен от ума. Он отсек самый корень всех патологий.
Отношения между вами и психотерапевтом — это отношения между пациентом и врачом. Они не являются сокровенными и не могут ими быть Они профессиональны. Отношения между Мастером и вами — это отношения любви; они не профессиональны. Они сокровенны. Это самые сокровенные отношения Да, даже между влюбленными не существует такой близости, которая существует между Мастером и учеником. Это тесное единение. Это такое единение, в котором встречаются не только два тела, не только два ума, но два бытия.
На Западе психотерапевт пытается стать Мастером и происходит странное явление психотерапевт пытается стать Мастером, стать гуру — а священник, гуру пытается стать психотерапевтом! Священники теперь говорят о психотерапии, а психологи говорят о религии — потому что священники видят: все, что- они до сих пор продавали продать больше невозможно — оно устарело. Люди этим больше не интересуются Люди больше не интересуются теологией. Людям интересно узнать что-нибудь о своем уме и о его функционировании; людей больше интересует обретение лучшего ума, более эффективного, более спокойного, уравновешенного, сосредоточенного.
Поэтому священник мало-помалу движется от теологии к психологии. А психоаналитик, психотерапевт начинает осознавать, что реальные проблемы людей имеют не психологический, а религиозный характер.
Карл Густав Юнг сказал: «Наблюдая за свою жизнь тысячи пациентов, я пришел к важному своему
