говорить каждому. Это нехорошо, чтобы каждый говорил о его нежелательности. Это неуважительно по отношению к нему. Ему сказали, и он понял, так как он знал, чем он здесь занимался.
Вот, а вы вдруг встряли. Вы думаете, что совершаете некую великую работу, великую службу. Вы думаете, что спасаете кого-то от несправедливости. Вы не знаете всего, так как кому здесь сидеть и рассказывать вам все обо всех? Вы решаете только за себя.
Это — место, в котором множество вещей никогда не будет в соответствии с вами. Вы должны с ними настроиться в лад. Если вы думаете, что это для вас невозможно, вы свободны уйти.
И пусть это будет последним вопросом. Ко мне приходит много вопросов. Кто-то участвует в группе и пишет:
'Почему в группе 'Противостояние' так много насилия?' И этот вопрос от лидера группы, женщины, которая была лидером группы. Она один или два дня принимала участие в группе 'Противостояние' и оставила ее. А она хотела в эту группу. Я не собирался давать ей эту группу, я давал ей другие группы, но она попросила: 'Я хочу заниматься 'Противостоянием'. Вот я и сказал: 'Ладно'. Но когда я говорю 'Ладно', — вы должны понимать, что я имею в виду. Я имею в виду, что тогда решать вам.
Она думала, что знает, так как она — групповой лидер. Она руководила группами, вот и думала, что все знает. И я знал, с самого начала, что она не способна будет через это пройти, так как группа 'Противостояние', которая действует здесь, — это наилучшая в мире группа на данный момент. Нигде больше не позволяется такая абсолютная свобода. На Западе у группы 'Противостояние' есть ограничения, так как есть ограничения у их лидеров. Они могут лишь идти до определенных границ. Когда они видят, что возникают трудности, что теперь они могут потерять способность контроля, что все может зайти слишком далеко, и они не смогут вернуться назад, они это предотвращают. Здесь мы не верим ни в какие ограничения.
Я посылаю людей в эту группу только тогда, когда вижу, что теперь они поняли то, что должны выйти за любые границы: секса, насилия, гнева, ярости. Они должны сломать любые ограничения. Это перелом, когда' все ограничения разрушены.
Итак, эта женщина очень испугалась, сейчас она против группы. Теперь она меня спрашивает: 'Почему вы позволяете такое насилие?' Это не ваше дело. Если вы не способны пройти через это, вас не заставляют этого делать. Вы можете попробовать с какими-нибудь не-насильственными группами — Дзадзен или Випассана. У нас здесь есть разные игрушки, на любой вкус — можете выбирать.
Но не пишите мне об этом. Я знаю обо всем, что здесь происходит. Ни одна вещь, случающаяся здесь, не остается неизвестной мне, так что нет нужды меня информировать, я обо всем уже знаю. Это пустая трата времени.
И, в тот момент, когда вы подчинились и стали посвященным, саньясином, это подчинение должно быть тотальным. Просто поживите несколько месяцев в таком тотальном подчинении и вы увидите, оно алхимично, оно вас преображает.
Новички приходят и думают: 'В чем дело? Старые саньясины не вмешиваются. Кого-то не пускает охранник, а старые саньясины просто проходят мимо. Что произошло с этими людьми? Они что, не понимают, что это неправильно? Не стали ли они апатичными, безразличными?'
Нет, они научились, и учились они, как вы. Мало-помалу они научились, что, что бы ни происходило, происходит в соответствии с планом, со схемой. В этом есть некий скрытый образец. И никто, кроме меня, не знает, в чем он состоит. Так что вы можете не ходить к Лакшми; она ничего не знает. Она просто спрашивает меня, что делать, и делает это. Вы можете не спрашивать Сайта у ворот: 'Что ты делаешь?' Он попросту делает то, что ему сказано.
Если вы — часть этой коммуны, вы должны понять это. Скоро, через несколько месяцев расслабленности и приятия, вы будете в состоянии понять. Вот что произошло со старыми саньясинами: они теперь поняли.
Ничто его не удовлетворит. Есть тонкий механизм желания, который нужно понять. Желание функционирует следующим образом: оно накладывает на ваше счастье условие. 'Я буду счастлив, если у меня будет эта машина, эта женщина, этот дом'. Исполнение желания убирает условие вашего счастья. В таком облегчении вы чувствуете себя хорошо. В действительности, все, что вы сделали — это убрали совсем не нужные помехи своему частью, но вскоре вы обнаруживаете, что думаете: 'Если я смогу снова создать эти помехи, а потом их уберу, я опять почувствую облегчение'. Так же и с желаниями: даже когда вы их удовлетворяете, это вновь и вновь будет вести к созданию новых желаний. Вы это уловили? Сначала вы создаете условия, вы говорите: 'Пока я не заполучу эту женщину, я не буду счастлив. Я могу быть счастливым только с этой женщиной'. Теперь вы ее жаждете. Чем более трудно ее заполучить, тем больше у вас энтузиазма, лихорадки.
Чем более это трудно, тем больший вызов вам брошен. Чем более это трудно, тем больше вы ставите на кон свое существо; вы готовы играть. И, конечно, возникает большая надежда и большее желание обладать этой женщиной. Это так тяжело, это так трудно. Это должно быть чем-то великим, вот почему это так тяжело, вот почему это так трудно. Вы охотитесь и охотитесь и, однажды, получаете эту женщину. В тот день, когда она ваша условие 'если я заполучу эту женщину, я буду счастлив' исчезает. Это было вашим главным условием. Сейчас вы получили женщину и чувствуете облегчение: теперь охоты уже нет, вы прибыли, результат в ваших руках, вы чувствуете себя хорошо — из-за облегчения.
Однажды я увидел Муллу Насреддина, со стенаниями тащащегося по улице. Я спросил его: 'Что случилось? У тебя болит живот, или голова, или еще что нибудь? В чем дело? Ты выглядишь таким страдающим'.
Он сказал: 'Ничего подобного. Мне малы мои туфли'. 'Но зачем тогда ты их носишь?'
Он сказал: 'Это единственное мое утешение, когда я снимаю туфли в конце дня. Господи, это так… тогда я просто наслаждаюсь. Но это — единственная моя радость, поэтому я не могу их оставить. Они на целый номер меньше, это просто ад, но вечером я в раю. Когда я прихожу домой, снимаю туфли и падаю на диван, я говорю, что прибыл. Это так прекрасно!'
Вот чем вы занимаетесь. Вы создаете боль, муки, поиски, лихорадку, а потом приходите домой, сбрасываете туфли и говорите: 'Прекрасно, это — прекрасно'. Но как долго это может длиться? Облегчение продолжается лишь краткий мир, а потом вы снова мечетесь.
Итак, женщина, стала бесполезной, так как теперь она — ваша. Вы не можете снова создать это условие своего счастья, вы уже не сможете сказать: 'Если я получу эту женщину, я буду счастлив', — так как она уже с вами. Теперь вы начинаете осматриваться в поисках другой женщины: 'Если я получу ту женщину…' Теперь вам уже известней один трюк: сначала вы должны сотворить условие своего счастья, потом безоглядно этому условию следовать, и тогда, однажды, наступит облегчение. Все это — пустая трата времени и сил.
Человек понимания увидит, что нет нужды в назначении условий. Вы можете быть счастливы без всяких условий. Зачем ходить в тесных туфлях и страдать ради некоего облегчения потом? Почему не чувствовать облегчения всегда? Но вы тогда его не почувствуете, вот в чем проблема. Для того, чтобы его почувствовать, вам нужен контраст. Вы будете счастливы, но этого не почувствуете.
И это — определение действительно счастливого человека: действительно счастливый человек — это тот, кто никогда об этом не слышал, тот, кто так счастлив, так безусловно счастлив, что не может знать, что он счастлив. Только несчастный человек говорит: 'Я счастлив, все идет прекрасно'. Это — несчастные люди. Счастливый человек ничего не знает о счастье, оно просто есть, оно всегда есть, оно — как дыхание.
Вы не чувствуете особого счастья, когда дышите. Тогда сделайте одну вещь: закройте себе нос. Делайте какие-нибудь йогические упражнения и загоняйте свое дыхание внутрь. Теперь возникает агония, а вы все подавляете и подавляете. Будьте настоящим учеником йоги — подавляйте. И тогда все это взорвется и в этом будет великая радость. Но это глупо — и так поступает каждый. Вот почему вы дожидаетесь вечерних результатов.
Счастье — здесь и сейчас, ему не нужны условия. Счастье — естественно, увидьте это, не налагайте условия на свое счастье, оставайтесь счастливыми без причины. Нет причин находить причину счастья,
