Когда он показался на моем горизонте, у меня поначалу возникло ощущение, что душеспасительная полоса в моей биографии теперь-то уж позади. Наконец-то у меня появился совершенно нормальный парень, пусть на несколько лет моложе меня и еще студент, но в остальном, что называется, вполне «правильный». Втайне я, конечно же, подумывала о замужестве, о детях, но заговорить об этом первая никогда не отважусь. До таких решений мужчина должен дозревать самостоятельно.
Жизнь у Левина тоже была не сахар, но при этом он не стал преступником, не сел на иглу, не припал к бутылке и не пустился во все тяжкие. Главной причиной его страданий была мать, сразу же после внезапной смерти отца сошедшаяся с другим мужчиной и уехавшая с ним в Вену. Неподалеку, в каком-нибудь получасе езды от Хайдельберга, обитал его удивительно живучий, хоть и тяжелый характером дед, которому, похоже, единственный внук требовался главным образом в качестве посыльного, газонокосильщика и персонального шофера. Кстати, я и познакомилась-то с Левином, когда надумала купить себе подержанный автомобиль.
В моей шкале жизненных ценностей автомобили располагаются где-то по соседству со стиральными машинами. Помимо цены и пробега на спидометре меня интересует в них разве что цвет – и то лишь в той мере, в какой он не бросается в глаза.
В тот день, слоняясь по двору автомобильной комиссионки, я вскоре заметила неподалеку от себя высоченного парня, что расхаживал между рядами машин, изучая картонные таблички с ценой и прочими данными, приклеенные изнутри к ветровым стеклам. Скользнув по нему взглядом, я в поисках дельного совета продолжала высматривать продавца.
– А вот это уже кое-что, – задумчиво проговорил молодой человек, указывая на кабриолет.
Я только помотала головой.
– Да вы хоть раз ездили в открытом автомобиле? – поинтересовался он. – Неужели не тянет подставить упругому встречному ветру ваш хорошенький носик?
Я испуганно подняла на него глаза.
– Сколько он предложил вам за вашу тачку? – спросил он.
– Две тысячи, – призналась я не без досады.
В магазин мы вошли вместе, а там я доверила все переговоры незнакомцу. Если честно, я вообще стесняюсь торговаться. А вот Левин – тот торговался цепко и напористо, как настоящий барышник. Результат переговоров превзошел все мои ожидания, хотя, по правде сказать, приобретать этот легкомысленный автомобиль вообще-то не входило в мои намерения.
Но не успела я оглянуться, как мы уже совершали пробную поездку, Левин за рулем, я рядом с ним, а пристроившийся на заднем сиденье продавец то и дело что-то орал мне прямо в ухо, расхваливая достоинства своего стального мустанга.
– Зачем же так коротко стричь такие белокурые волосы? – как бы между прочим спросил вдруг Левин. – Они бы так живописно развевались сейчас на ветру…
– Вот и купите себе этот кабриолет, раз уж он вам так нравится. И пусть в нем развеваются на ветру ваши белокурые волосы…
– Наш брат студент о такой тачке может только мечтать…
Так вот, значит, почему на нем такая потертая лётная куртка из секонд-хэнда. Бедный мальчик.
Два часа спустя заносчивый кабриолет нестерпимо алого цвета красовался у подъезда моего дома, а я держала в руках свежеподписанный договор купли-продажи автомобиля в рассрочку.
Еще несколько дней меня мучили подозрения, уж не работает ли Левин у того продавца тайным агентом, – барышники и не на такие уловки горазды. Но я ошибалась.
А потом как-то воскресным утром этот верзила заявился ко мне домой.
– В такую прекрасную погоду… – начал он.
Пришлось объяснить ему, что я работаю над диссертацией, в аптеке из-за этого перешла на полставки, а значит, и в выходные должна трудиться, чтобы наконец эту проклятую диссертацию добить.
Как-то само собой получилось, что Левин оказался за рулем. Он принес мне раскосые солнечные очки, типичный подарок с блошиного рынка, я в них сразу стала похожа на кинозвезду шестидесятых годов. Обо мне можно говорить все что угодно, называть меня «доброй душой» и даже «своим парнем», но вот к комплиментам по части моей внешности я отношусь настороженно.
Впрочем, льстя мне, Левин, как выяснилось, вовсе не кривил душой. У него было привлекательное свойство – способность по-детски искренне, пламенно воодушевляться.
– Да это же просто сад, я такой красоты в жизни не видел! – воскликнул он, осматривая уже после нашей автомобильной прогулки мою скромную двухкомнатную квартирку и имея в виду балкон.
Балкон как балкон, ничем не лучше тысячи других, столь же неряшливо поналепленных по стенам новостроек. Правда, я действительно большая любительница цветов: в ящиках вдоль перил у меня весело перемигиваются желтые, красные и оранжевые настурции, в горшках цветут розы, герани и даже лилии, стальные прутья балконной решетки прихотливо обвивает розовый и белый горошек.
Желая задержать его еще на несколько минут, я предложила пришить оторвавшуюся пуговицу.
Нет, с этим он вполне справится и сам.
– Если руки плохо приделаны, в зубные врачи лучше не соваться.
Я удивилась: с какой это стати он решил податься в стоматологию, по-моему, это совсем не для него.
– А с той же самой, с какой вы решили стать аптекаршей, – парировал он. – Чтобы денег побольше загребать.
Я бросила на него внимательный взгляд, – вот, значит, какого он обо мне мнения.
Во время нашей второй автомобильной прогулки мы уже были на «ты», хотя до нежностей дело так и не дошло. А в третий раз он объявился на пороге квартиры с котенком в руках, коего с сияющим видом мне и вручил. Вынуждена признаться: котят я просто обожаю. Но хотя мне не однажды предлагали котенка, я неизменно отказывалась – как раз из любви к ним и из чувства ответственности. Ведь меня целыми днями не бывает дома, и по ночам часто в аптеке приходится дежурить, да и если уехать захочу – на кого тогда бедного котенка оставить? Все эти мои возражения Левин просто пропустил мимо ушей.
– Это кот, – сообщил он. – Как мы его назовем?
– Тогда кот Мурр, – сказала и с нежностью вспомнила про кота моего деда, которого в детстве очень любила.
– Нет, мне не нравится, – не согласился Левин. – Назовем его Тамерланом.
Так к моему кабриолету добавился еще и кот, хотя ни того, ни другого я себе не выбирала.
