— Что такое? — крикнул он, не доходя двадцати метров.
— Сколько он прождал?
— Парень, который тут лежал? Без понятия.
— Погоди, Вебер. Еще кое-что.
— Этим делом занимается КРИПОС или вы?
— И те и другие. Мы никак не можем согласовать наши действия.
— И ты хочешь мне сказать, что вы пришли сюда, чтобы участвовать в расследовании?
Харри улыбнулся и закурил.
— Всегда восхищался твоей догадливостью, Вебер.
— Хватит подлизываться, Холе. Что это за малый?
— Халворсен, — ответил Харри, прежде чем Халворсен успел представиться сам.
— Слушай, Халворсен, — начал Вебер, продолжая смотреть на Харри с нескрываемым отвращением. — Курение — это свинская привычка и лишнее подтверждение тому, что человек ищет в жизни только одно — удовольствие. Парень, который был здесь, оставил нам полупустую бутылку с восемью окурками внутри. Сигареты «Тедди», без фильтра. Людям, которые курят «Тедди», нужна в день не сигарета и не две. Я предполагаю, что он мог высидеть здесь максимум сутки. Для шалаша он срезал нижние ветки ели, до которых в дождь вода не достает. Тем не менее на крыше шалаша — дождевые капли. Последний дождь был вчера в три пополудни.
— Значит, вчера он пришел сюда между восемью и тремя? — спросил Халворсен.
— Думаю, Халворсен далеко пойдет, — бросил Вебер, по-прежнему не сводя глаз с Харри. — Особенно если подумать, какой конкурс он выдержал, чтобы попасть в полицию. Черт возьми, с каждым годом все хуже и хуже. Ты видел, кого сейчас принимают в полицейскую академию? По сравнению с этим сбродом, в педучилище учатся просто гении.
Вебер, оседлав любимого конька, начал долгую речь о том, как деградирует полиция.
— Кто-нибудь из соседей что-нибудь видел? — успел спросить Харри, когда Вебер остановился, чтобы перевести дыхание.
— Тут четверо наших ребят обходят все дома в окрестностях, но люди в основном возвращаются домой поздно. Думаю, нового мы ничего не узнаем.
— Почему?
— Не думаю, что он показывался в округе. Сегодня мы пустили собаку по его следу — он на километр ведет в глубь леса, на тропинку — там собака скололась. Видимо, он пришел и ушел одним и тем же путем. Между озерами Согнсванн и Маридалсванн целая паутина этих лесных тропок. Он мог припарковать машину на какой-нибудь стоянке для туристов. Тут их много бывает, туристов, и половина из них ходит с рюкзаками. Ясно?
— Ясно.
— Теперь вы хотите меня спросить, удалось ли нам найти отпечатки пальцев.
— Ну…
— Ну-ну?
— А на той бутылке?
Вебер покачал головой:
— Никаких отпечатков. Ничего. Хотя он пробыл здесь и долго, но наследил на удивление мало. Мы продолжаем искать, но я на сто процентов уверен, что не найдем ничего, кроме следов его ботинок и кусочков ткани.
— Плюс гильза.
— Он оставил ее нарочно. Остальные следы он постарался замести.
— Хм. Может, это что-то вроде предупреждения? Как думаешь?
— Я? Я думаю, что у вас, молодых, в голове вообще ничего нет. Такое чувство, что сейчас в полиции все такие.
— Угу. Спасибо за помощь, Вебер.
— И бросай курить, Холе.
— С ним невозможно разговаривать, — сказал Халворсен, когда они возвращались в центр города.
— Бывает, — согласился Харри. — Но свою работу Вебер знает.
Эпизод 75
Кабинет Мёллера, 12 мая 2000 года
— Ну? — спросил Мёллер, когда Харри и Халворсен отпили из своих чашек и Харри, скорчив жуткую гримасу, высказал все, что он думает о кофе.
— По-моему, искать связь между газетной статьей и убийством не стоит, — сказал Харри.
— Почему? — Мёллер откинулся на спинку кресла.
— Вебер полагает, что убийца лежал в своем укрытии с утра, то есть самое большое — спустя пару часов после появления выпуска «Дагбладет». Но убийца действовал не импульсивно — покушение было тщательно спланировано. Этот человек давно собирался убить Браннхёуга. Он разведал местность, выяснил, когда Браннхёуг возвращается домой и уходит на работу, откуда лучше и безопаснее всего стрелять, как пройти к этому месту и как оттуда уйти, выяснил и сотни других мелких деталей.
— Значит, по-твоему, убийца купил винтовку Мерклина для этого?
— Может быть. А может быть, и нет.
— Спасибо, очень информативно, — язвительно сказал Мёллер.
— Я хотел сказать, что вероятность есть. Но с другой стороны, как-то получается несообразно. К чему заказывать контрабандой самую дорогую киллерскую винтовку, только чтобы убить высокопоставленного, но в принципе обычного бюрократа, у которого нет ни телохранителей, ни охраны дома. Убийца мог просто позвонить ему в дверь и пристрелить его в упор из пистолета. Это все равно что… что…
Харри начал активно жестикулировать.
— Стрелять из пушки по воробьям, — подсказал Халворсен.
— Именно, — сказал Харри.
— Хм. — Мёллер закрыл глаза. — А как ты оцениваешь свою функцию в расследовании, Харри?
— Суперагент, — улыбнулся Харри. — Я тот самый парень из СБП, который имеет право действовать самостоятельно, но по мере необходимости запрашивать помощь других отделов. Тот парень, что подчиняется непосредственно Мейрику и имеет доступ ко всем необходимым документам. Тот, кто задает вопросы и может не давать ответы. И так далее.
— Ты забыл про лицензию на убийство, — сказал Мёллер. — И суперавтомобиль.
— На самом деле я ничего не придумал, — ответил Харри. — Мейрик уже переговорил с начальником полиции.
— Начальником полиции?
— Так точно. Сообщение об этом вам пришлют сегодня по электронной почте. Делу об убийстве Браннхёуга с этого момента придано приоритетное значение, и начальник полиции хочет, чтобы ничто не осталось без внимания. Будем работать, как в ФБР — несколькими следственными группами, большими и малыми, чьи функции зачастую перекрываются. Это нужно, чтобы избежать однобокого подхода, который нередко возникает при расследовании больших дел. Вы же об этом читали?
— Нет.
— Штука в том, что хотя приходится дублировать некоторые функции и выполнять одну и ту же работу в нескольких следственных группах, результативность многократно возрастает оттого, что у людей разные подходы и углы зрения.
— Спасибо, — отозвался Мёллер. — И что из всего этого следует? Зачем ты пришел сюда?
— Я же сказал, что могу по необходимости…
— …запрашивать помощь других отделов. Это я уже слышал. Давай выкладывай, Харри.
