Тогда, в ноябре 86-го, Медведь потерял еще двоих ветеранов – Беса и Бека.
Бес...
Бесу просто немного не повезло... На всю жизнь...
На тренировочных прыжках, при приземлении, его нога угодила в нору суслика. Сколько там той норы- то? Мелочь! Но из-за этой «мелочи» у Мирзы был разорван коленный сустав. Ему сделали несколько операций, но... Когда весной он вышел все же из госпиталя – его нога не сгибалась. И не согнулась больше никогда...
Бек...
Бек после смерти Аслана впал в какую-то тихую депрессию, а к Новому году обратился все же к Медведю:
– Уйти хочу, командир...
– Куда?
– Не куда – совсем уйти, из армии...
– Ты че, Бек? Ты че говоришь такое?
– У меня контракт закончится через две недели, и все... Ухожу я, Игорь, – устал.
– Да на тебе еще пахать...
– Ты знаешь, сколько мне лет?
– Если честно, то не особенно вдавался – если человек может делать наше дело, то какая разница, сколько ему лет.
– Тридцать восемь, Игорь...
– Сколько-о? – Медведь был поражен услышанным.
– Я, командир, в армии уже двадцать лет... А выслуги и того больше – сорок девять! Мы ж с тобой меньше чем «год за три» не работаем... Плюс наградные, плюс боевые... У меня пенсия будет побольше, чем генеральская зарплата! А семьи нет... Асланбек шестерых сыновей оставил – будет кому геройского отца помянуть... А у меня никого, даже любимой девушки... У нас в моем возрасте уже дедушками становятся...
– Да-а, Улугбек, даже и не знаю, что сказать...
– Ничего не говори – так отпусти... Устал я, Игорь, – покоя хочу... Да и не просто так ухожу – я для группы нам с Мирзой замену присмотрел.
– Ну-ка, ну-ка, Бек!
– Их где-то наш Батя откопал... Мои земляки – таджики. Алишер и Абдулло. Их пока что Джо обкатывает на Береты, но поверь мне – они уже давно обкатаны, да если не почище нашего...
– ?
– Они как братья, потому везде вместе... Из спецназа ГРУ...
– Фи-иу-у! – просвистел Медведь.
– Алишер, как и я, когда-то «твои» погоны носил... Снайпер! А Абдулло – следопыт. Батя, чтоб ты знал, его уже начал обхаживать в инструктора по выживанию... Так что...
– Ладно, Бек! Я тебя отпущу без лишних слов, если своих земляков приведешь в группу вместо себя и Мирзы. Слово даю! А ты мое слово знаешь!..
Так группа потеряла Бека и Беса, но приобрела Бая и Муллу...
А до этого холодного и спокойного, как все истинно прибалтийское, Ганса, заменившего собой горячего, а иногда и безрассудного Асланбека...
А еще через полгода очередная весенняя медкомиссия «задробила» Яка и Горба...
Паша Якушин, незаметный на первый взгляд, но абсолютно незаменимый в частых рейдах связист группы, был списан по состоянию здоровья... Вспомните те, кто вообще такое может вспомнить, сколько раз в сложной огневой обстановке мы орали на срыве голосовых связок слово «Связь!!!» и получали в руки микрофон с далеким, отягощенным властью и, главное, техникой, готовой «выскочить» по первому приказу, командирским голосом... И как костерили того же связиста, когда в той же самой обстановке радиостанция оказывалась разбита и выход приходилось искать самому... А вот сколько раз ваш связист получал контузию, сколько раз у него лопались барабанные перепонки?..
В общем, случилось то, что и должно было случиться после шести лет «внештабной» службы, девяти контузий и четырежды лопнувших перепонок – Як стал глохнуть. Не сразу, правда, но... За полгода он потерял, как следовало из заключения медкомиссии, шестьдесят процентов слуха... Пашка – певун и балагур, душа группы – стал глухим... У Медведя рвалось на части сердце, когда он ловил взгляды своих пацанов, разговаривавших с Яком и понимавших в какой-то момент, что Паша слышал едва ли половину сказанного, в лучшем случае... Так ушел еще один аксакал группы – Як. Паша Якушин...
Ну, и последней потерей был Горб. Геннадий Горбылев. Сапер. Да нет! Этого слова мало. Он был не просто сапером – это был ас от минно-подрывного дела. Но... Когда к нему на стажировку в группу попал Сашка Салин, Горб через два дня сказал Медведю буквально следующее: «Знаешь, Игорь, меня списали „психи“, и, по нашим неписаным правилам, я могу уйти из отряда с чистой совестью тогда, когда буду уверен в своей смене... Так вот что я тебе скажу, дорогой ты мой уже бывший командир, Сашка – это ЧТО-ТО! Это мне у него еще поучиться надо! А я свое дело понимаю, сам знаешь...» Ветерана Отряда, прослужившего не меньше Бека, Генку списали на той же медкомиссии, что и Яка, только психиатры... Нет! Горб ни на кого не бросался с ножом в зубах и автоматом наперевес, но... У него стали дрожать руки... У сапера разведгруппы! Может, возраст, а может, действительно что-то сталось с «железным» Горбом, но... Врачи были непреклонны, и Медведь, как ему ни было жаль, был с ними согласен. Сапер есть сапер...
Так ушли в историю РДГ старшего прапорщика Барзова виртуозы своего дела Горб и Як. И появились виртуозы другие – Сало и Бульба...
...Большие перемены, сложные подчас притирки человека к человеку...
И мордобой случался поначалу, чего греха таить. Но специфика службы такая. Ни Медведь, ни Джо, являвшийся комроты разведки и хоть и формально, но непосредственным командиром, ни даже Батя не вмешивались – эта притирка была последним экзаменом для новичка на право служить в РДГ Медведя. И главным «экзаменатором», как потом и для Филина, был Сашка Черный, сержант Бандера...
Группа вновь была укомплектована настоящими профессионалами.
А дальше потекли будни. Обычные будни бойца спецназа, готового в любую минуту сорваться с места и «поучаствовать» там, где его присутствие в этот момент будет жизненно важно и необходимо... В общем – все как и всегда...
...Июнь 1987 года стал для Медведя неким жизненным этапом, что ли...
Разведдиверсионная группа старшего прапорщика Барзова вновь была откомандирована в Афганистан, в распоряжение начразведки №-й дивизии с задачей – обеспечить проводку важных армейских караванов по маршруту: аэропорт Мазари-Шариф – Баглан – перевал Саланг – Чарикар – Кабул и обратно...
Ребята работали на износ, выполняя поставленные им задачи. А задачи были немногословны и просты – за четыре-пять дней до такого каравана Медведя вызывали в штаб, «озадачивали», да и отправляли в поиск. Группа должна была обеспечить ближние подступы к трассе. Затем встретить в условной точке караван грузовиков и довести его до места назначения.
В те последние годы присутствия нашего контингента в Республике Афганистан на Саланге уже безраздельно правил генерал Дустум. Еще одна одиозная личность... И у него была армия. В полном смысле этого слова! Правда, немного на восточно-средневековый лад, с кавалерией и прочей фигней, но были у Дустума и два полноценных танковых батальона. И хоть это были еще старушки «Т-34» и «Т-52», но они были «на ходу» и вполне боеспособны! Эти батальоны были особой гордостью генерала, его гвардией – этнический узбек Рашид Дустум сам был танкистом по образованию... Ну и понятно, что стать танкистом в его армии было особенной честью и знаком доверия, ведь каждого генерал обучал лично!.. Ну а кроме того, в его армии была артиллерия, с допотопными, но тем не менее стреляющими пушками (хотя были и современные безоткатные орудия), кавалерия и пехота, вооруженная по последнему слову «стрелковой моды». Вот так! Но самые большие неприятности шурави доставляли не эти «войска», а обученные и натасканные всяческими «импортными» инструкторами мобильные, до десяти человек, диверсионные группы. Вот они-то и были головной болью группы Медведя...
20 августа
– ...Как дела, прапорщик? – спросил Игоря майор-десантник с усталым лицом.
