- Привет, Анютка! - запросто поздоровался он, узнав девушку своего сына, которую видел всего пару раз. - В гости решила забежать? Правильно! Гостям всегда рады. Мы тут с Пашкиной мамой со скуки с ума чуть не сходим. А ты к нам все не захо…
- Аня пока у нас поживет, - тоном приказа сообщила Светлана, оборвав мужа на полуслове. Ей жутко не понравилась фамильярность, с которой Егор разговаривал с Анной. Ей даже показалось, что и смотрит он на девушку как-то не так.
- Да ради бога! - радостно выразил свое согласие номинальный глава семьи Корчагиных.
- Аня, принеси, пожалуйста, из зала вазочку с конфетами, - попросила она девушку. - Там в серванте, увидишь… - И когда Анна вышла, бросила Егору тихо и зло: - Что-то ты больно разговорчив сегодня. Выпил что ли с коллегами?
- Да я…
- Есть будешь?
- А как?.. - нахмурился Егор, обиделся, наверное. - Конечно, буду. Я же весь день работал…
- Я тоже весь день…
'Перегибаю. - Светлана вдруг поймала себя на мысли, что Егор ей ненавистен. - Не могу удержаться. Перегибаю палку. Господи! Почему вдруг Егор стал мне так ненавистен? Ну, не люблю, понятно. Давно уже не люблю. Но почему ненавижу? Много конечно всякого было, за что можно разлюбить. Но возненавидеть… Ты всегда была жесткой, но опуститься до ненависти - это уже перегиб. Перегибаешь, Касатка… - и вдруг подумала: - А может, я Егора и не любила никогда?..'
За столом Аня сидела, уткнувшись носом в тарелку. Была какой-то вялой, ела очень мало, без аппетита.
'Господи! - подумала Светлана, увидев, что девушка едва не засыпает. - Она же ночь на морском вокзале провела. А потом весь день на ногах'.
- Знаешь, что, милая, - сказала она, решительно вставая из-за стола, - пойдем-ка мы с тобой баиньки. Вижу, устала ты, отдохнуть тебе надо. - И повела Анну в Пашину комнату. - Белье на кровати свежее. Ложись. Отдыхай. Я завтра рано на работу не поеду. Егора…
Петровича на работу провожу, потом мы с тобой позавтракаем и подумаем, как дальше жить будем и что делать.
- Ремонт в общежитии обещают только к февралю закончить… - начала Анна.
- Хорошо, если к февралю. Знаю я этих ремотников. Обещают они…
- Вы меня простите, Светлана Андреевна. Мне так неудобно вас стеснять. Я бы до февраля сняла комнату, если бы…
- Завтра. Обо всем поговорим завтра. У меня есть кое-какие идеи получше аренды комнаты. Но… утро вечера мудренее. Завтра. Ложись спать. Если что понадобится, вдруг плохо тебе станет или еще что- нибудь, ты не стесняйся, буди. Квартиру знаешь, спальню нашу найдешь. Правда, я еще немного на компьютере поработаю. Знаешь, где мой кабинет находится? - Анна кивнула. - Туалет, ванну тоже найдешь.
Спи. Отдыхай. Тебе сейчас силы нужны. Их знаешь, сколько потребуется… У отца моряка должен быть здоровым сын. Вырастет, тоже моряком станет.
Светлана погладила девушку по голове, и ей вдруг стало как-то грустно. Перед ней сидела ее соперница. Женщина, которую по определению любить она не должна была. Не должна… Но к Анюте
Светлана сейчас испытывала какую-то материнскую нежность.
- А мама твоя поймет, и все будет хорошо, - сказала она, прежде чем пожелать Анюте спокойной ночи. - Должна понять. Она же женщина.
И мама.
'Здравствуй, Кит.
Ты ничего не написал о своей семье. Не захотел? Или у тебя нет семьи? Ой, прости! Это обыкновенное бабье любопытство. Не написал и ладно. Захочешь, напишешь.
А я вот расскажу о своей семье. У меня муж и сын - два мужика в доме. Правда сын дома не часто бывает. Он моряк. Служит в торговом флоте помощником капитана. Вот, похвасталась!
Ему двадцать пять и он уже помощник капитана. Сына зовут
Павлом. Как-то другого имени и не было. Знала сразу, что Павлом назову. А как иначе? Павел Корчагин. Ты сейчас смеешься, наверное? Думаешь - а если бы дочь родилась? Не знаю… Я всегда хотела, чтобы у меня был сын. Вот взяла и родила сына. Павлика.
А скоро у меня будет внук…'
Светлана написала и тут же удалила фразу. Заранее нельзя.
'…Что рассказать о муже? Он рабочий. Когда-то работал багермейстером на земснаряде, потом…'
Господи! Зачем я это ему пишу? Какое Киту дело до того, кто мой муж? Написать еще, что Егора сначала за пьянку перевели из багермейстеров в рабочие карты намыва? Что, поработав один сезон, он перевелся в управление заказчика, что работал там электриком и совсем недолго? Что его выгнали опять же за пьянку? Что потом он часто менял места работы и отовсюду его выгоняли? Что она и сама его выгоняла - и с работы и из дома? Зачем?.. Зачем писать об этом?
Она написала:
'…Работал багермейстером, сейчас работает в мебельном магазине.
А я всю жизнь - по специальности. Прошла все ступеньки карьерной лестницы и возглавила управление гидромеханизации.
Сейчас - директор фирмы. Работа та же - намыв площадей, добыча нерудных материалов. Надоело? Немного. Но не мыслю себя на другом месте.
Часто вспоминаю студенческие годы. И тогда на ум приходят слова песни: 'Как молоды мы были…'.
Помню походы…
Со школы люблю походы, костры, песни под гитару.
Ты спросил меня, помню ли я нашу поездку в колхоз на производственную практику, когда мы убирали лен. Помню.
Конечно, помню. Тогда мы впервые группой выехали. Мы только узнавали друг друга.
Я часто вспоминаю те дни. Было очень весело. Работа тяжелая, зато потом, вечером… Танцы до упаду. И откуда только силы брались? Словно не было позади тяжелого дня.
И песни под гитару… Выяснилось, что почти все вы, наши мальчики, поете под гитару, у каждого свой репертуар. Я всегда просто таяла от звуков гитары… в колхозе, в походах, на полигоне, в стройотряде. Я помню, что мы пели 'Мадагаскар (есть в
Индийском океане остров, название его Мадагаскар…)' Сереги
Кторова, 'Кошечку (жила-была в подвале нашем кошечка, блатная из директорских семей..)' Мишки Тоушканова, 'Дождик стучится в окно, как тревожно на сердце моем…' Эдика Краснова и другие…
Из твоих песен помню только некоторые строки, да и те, наверное, перепутала. Особенно часто вспоминаю одну. Она моя любимая. Я не знаю, как она называется. Наверное, 'Студенточка'.
Студенточка - вечерняя заря.
Под липою сидел и ждал тебя.
На берегу пруда твои очи целовал тогда.
И счастлив я не бывал с другой
Под серебристою луной.
Что в жизни ждет, о том не думали.
Мне вечностью казался миг с тобой.
Мы были счастливы, задыхаясь поцелуями,
И вдыхали аромат ночной под серебристою луной.
Помню только эти два куплета. Но ты-то наверняка помнишь всю свою песню. Пришли мне слова. А я потом помырлыкаю себе потихоньку. Мне петь не дано, только мурлыкать и чтобы никто не слышал…
Слушай, по-моему, ты никогда не ходил с нами в походы. А почему? Мы на первом и втором курсах ходили… Ах, да! Ты ведь был 'городской', а большинство из нас 'иногородние', жили в общежитии и проводили вместе намного больше времени. Бывало, кто-нибудь скажет: 'Айда в поход!'. И мы быстренько собирались и ехали куда-нибудь на электричке.
