- Помогло. Вот, без операции обхожусь… Так что, договариваться?
- Да не надо, Женька. Просто ночь не поспал, вот и…
- Да, годы наши… А помнишь, как мы с тобой по нескольку суток к ряду не спали? Ночью на складах грузишься, полдня едешь, потом вторую половину дня по овощным магазинам в Климу товар развозишь, а потом, чтобы с бабками не ночевать - в обратный путь. И ничего.
Молодые были…
'Неужели я уже старик? - подумал Латышев. - Одна бессонная ночь и вот они - проблемы со здоровьем… Нет. Ерунда, возраст тут не при чем. Просто устал. Не сегодня, а вообще. Надо отдохнуть. Как только решится вопрос с москвичами, полечу в Таиланд. Или еще куда…'
Дома его ждало электронное письмо.
'Светлана Корчагина прислала вам новое личное сообщение'
О как!
Латышев открыл и прочитал:
'Кит, здравствуй! Ты очень удивил, оставив без ответа мое приветствие… Хотелось бы знать, почему… За этот год мне удалось разыскать несколько однокурсников - ребят и девчонок
- реакция у всех была очень положительная.
… Будь здоров! С Наступающим Новым годом!'
- Вот тебе раз! - озадаченно произнес Латышев. - Ты еще и обижаешься, детка? Да кто ты такая? Я тебя знать не зна… - Он вдруг замер с открытым ртом, пялясь в монитор.
Кит?!
Только один человек на свете называл его так. Лишь мама называла его Китом, но чаще Китенком, а все почему-то только Никитой и
Никитосом. Никитой Владимировичем.
И только она…
Он вдруг узнал ее. Тотчас же. Резко. Моментально. Несмотря на плохую четкость и малый размер фотографии. Он смотрел и смотрел.
Вдруг увидел, что под фотографией вопрос 'Увеличить размер фотографии?', кликнул мышкой, и на мониторе появилось укрупненное изображение его… очень давней знакомой, девушки из прошлого, вчерашней таинственной гостьи из зазеркалья.
Он защелкал по клавиатуре:
'Светка? Касаткина? Касатка! Ты?!! Прости, что не узнал сразу. Сегодня ты назвала меня Китом, и я сразу понял, кто мне пишет. А потом увеличил фото и узнал знакомые черты. Ты сама виновата, сбила с толку довольно известной фамилией. Но я никак не мог связать ее, эту фамилию, с тобой. И факультет какой-то дурацкий, в упор такого не помню. Напиши мне на мыло:… Хоть пару строк. Буду знать твой электронный адрес и напишу длинное письмо.
Обязательно напишу, обещаю. Только ты не обижайся, что не признал сразу. И не исчезай. Пожалуйста.
Жду ответа, и будем друзьями'.
Кит нажал 'отправить' и посмотрел на часы. Восемь часов утра. Во
Владивостоке сейчас глубокая ночь. Спит Касатка…
Ему захотелось еще что-нибудь написать, но он подумал и не стал.
Надо поспать, думал он, надо обязательно выспаться. Он отключил телефоны - и квартирный и мобильный - и завалился в постель.
Но уснуть не смог. Кит долго лежал без сна и вспоминал.
… Студенческие годы… Беспечная, бесшабашная юность.
Кит вернулся из армии, отслужив положенные два года. Служба не была легкой. За границей, в Чехословакии.
Два года без отпуска!
Отпуска вообще-то давали, но не часто и далеко не всем. Чтобы получить его мало было иметь полный набор воинских значков и быть отличником боевой и политической… Надо было быть заметным. Никита был заметным, но не в том смысле, который требовался. Он был дерзким и честолюбивым, а надо было эти два качества спрятать подальше.
Засунуть их в известное место. Надо было громче всех орать 'Я!' на поверках, а по команде 'Ровняйсь!' голову поворачивать так резко, чтобы звездочка на фуражке оставалась на месте и по-прежнему смотрела анфас. Надо было громче всех петь на плацу во время вечерней прогулки строем, когда уже хочется отбоя, а не прогулки, дурацкие строевые песни типа: 'Не плачь девчонка'. Надо было не перечить командирам, а беспрекословно выполнять их приказы, если они даже на первый взгляд (да и на второй тоже) казались глупыми и бессмысленными, выполнять, как того требовала присяга, и как говаривал командир третьей роты, в которой служил Никита, майор
Кутепов: 'Получил приказ - пулей лети его исполнять! И не думай, мать твою! В армии есть кому за тебя думать'.
Два года без отпуска. Два года без женщины…
Демобилизовавшись и приехав домой, Никита сразу ударился во все тяжкие, стал, так сказать, наверстывать упущенное… Чередой пошли вечеринки и знакомства с девушками. Желающих побарахтаться с юным мускулистым красавцем было предостаточно. Но отец сказал однажды:
'Бабы бабами, но пора и о своем будущем подумать. Учиться пойдешь куда?'. Никита пожал плечами: 'Работать, наверное, пойду. Вот только не решил куда. Может, на завод? Или на стройку?..'. 'Наработаешься еще, - возразил отец, - на заводе и на стройке. Давай так. Я еще пока семью содержать в состоянии. Иди, учись. На дневное. О деньгах не думай. А с бабами давай-ка… завязывай'.
О поступлении в ВУЗ, о котором в своих письмах постоянно твердили отец и мать, и о котором говорил отец, когда ему уже изрядно надоели
Никитины 'дембельские' гулянки, прямо сейчас не могло быть и речи.
Дембельнулся Никита в ноябре, когда вступительные экзамены давно закончились. А сейчас уже декабрь шел, три с лишним месяца вчерашняя абитура грызла гранит науки. Да и не помнил Никита ничего из школьной программы, то малое, что знал, с грехом пополам отучившись десять лет в ненавистной ему школе, выбили из его башки всякие
Чубайлы и Кутеповы. Оставалось одно - устраиваться на работу и думать - стоит ли обременять себя лишними знаниями, поступив на подготовительные курсы и готовясь к вступительным экзаменам в институт в будущем году. В общем-то, он не сделал ни того, ни другого. На работу пока устраиваться не спешил, а думать о своем будущем ему было лень. Но батя подумал за него. Пришел как-то с работы и сказал:
- Сынуля! Сегодня у тебя гулянка отменяется. Завтра с самого утречка пойдешь в деканат подготовительных курсов ПИСИ и расскажешь там о своем желании учиться на нулевом факультете. Занятия уже идут, но я договорился, тебя возьмут. Догонишь.
- Как это? Как это? Что за пися такая?
- ПИСИ - это Полыноградский инженерно-строительный институт.
Закончишь летом нулевой курс, или как он еще называется - рабфак - и, сдав выпускные экзамены, автоматически поступишь на первый курс.
Факультет сам выберешь. Потом, когда рабфак закончишь.
- Пап, так я ж ни фига не знаю. Как я учиться на этом рабфаке буду? Как я буду догонять? Я же дурак- дураком. Я в армии кирпичную стену головой пробивал.
- А кто не дурак? Ты мне умного покажи. Кое-кто и стену головой пробить не сумеет.
- Строительный… - засомневался Никита.
- Нормальная профессия. Как раз твое умение ломать кирпичные стенки пригодится.
- Может, лучше сразу… на стройку. А что? У нас в армии дембельская стройка была. Я умею раствор месить, а стенки не только ломать, но и кирпичи класть…
- Намесишься еще. Накладешь… полные штаны. Все. Я все сказал!
Дальше спорить с отцом Никита не стал, и вместо запланированной вечеринки пошел спать. А утром пошел в институт.
Никита был бесконечно удивлен, увидав среди студентов нулевиков своего однополчанина Шурика
