- Первый раз? Мне тогда семнадцать лет было, ну и ей столько же.
Она еще девочка была.
- Ну, понятно, в семнадцать лет еще не рабочая! - замечает Вася.
- Красивая-красивая! Но никому не давала, не гуляла ни с кем. А я жениться вообще-то не собирался, только трахнуть ее хотел.
- Ясное дело! - опять комментирует Вася.
- А потом вижу, что иначе никак нельзя, говорю: 'Давай, я на тебе женюсь!' Она, конечно, согласилась, и родители ее с радостью согласились. Они же у нее бедные были, а у меня такая фамилия! Им, конечно, лестно было. Ну, привел я ее домой, мы и поженились. Стол собрали, как положено. И ровно неделю я с ней прожил. А потом разошлись.
- А поклонницы-то у тебя откуда брались?
- После концертов. Я пел, на гитаре играл, танцевал здорово.
Костюм у меня был: белые лаковые сапоги, алые вишневые шаровары и черная рубашка в камнях, в звездах. Волосы до плеч. Романсы пел - люди плакали в зале! Честно тебе говорю. 'Пара гнедых…' я пел - это пиздец! Чувихи сразу на хуй падали. Я всегда визитку наготове держал. Выходит она на сцену поздравлять с цветами, а я ей сразу карточку: 'Пожалуйста, после концерта позвоните!' Обязательно позвонит! Все звонили. У меня тогда зарплата шесть тысяч рублей в месяц была. Представляешь, какие это тогда деньги были! В семидесятые-восьмидесятые годы! И я все пропивал и прогуливал. В
'Националь' заходишь: 'Будем гулять! Сколько надо, чтобы закрыть ресторан? Две тысячи? Бери!' Всех выгоняют, объявляют санитарный день какой-нибудь, и гуляем! Сколько у меня случаев разных в жизни было - книгу можно писать! Помню, в номер завел администратора филармонии. Красивая молодая телка. А у меня была любовница в труппе. Костюмерша. Врач по образованию Я ее постоянно ебал. И она все время за мной следила и жене стучала. Чтобы я других не имел. И эта сучка увидела, как я в номер зашел и сразу к жене побежала. 'Он в номере!' А у меня пояс был серебряный. Ну, в костюме. Он громко стучал, когда снимаешь. Только я снимаю - жена в дверь стучит. А эта сука ей говорит: 'Он там!' А я все слышу. Ключ изнутри сунул, она открыть не может. 'Открывай! - кричит. - А то хуже будет! Я слышала, как ты пояс снимал!' Я говорю: 'Ты уйди, не позорь меня! Я трахаться не буду, просто сейчас выведу ее и уйду'. Уж открытым текстом говорю. А сам думаю: 'Надо выебать побыстрее, а там уж будь, что будет!' Ну, жена ушла. Я этой сразу: 'Давай быстрее!' Выебал, вывожу из номера, а жена - такая была суровая женщина, полька из западных украинок - с чайником! Я еле чайник успел перехватить. 'Ах ты, блядь! - кричит. - Так вот ты почему с ним всегда на первое сиденье рядом садишься!' Или в Иркутске, помню, две телки были. Мы в
Ленинград звонили постоянно, а пока соединяют, телефонистке говоришь: 'Девушка, я артист такой-то'. - 'Ой!' - 'Хотите на концерт прийти? Приходите в семь туда-то (а концерт в семь тридцать)'.
Встречаем - телка - пиздец! С подругой. Ну, на концерте лучшие места я всегда оставлял специально для таких случаев. Потом - в гостиницу, в номер. А если в номер зашла - все! Ну, киряем, песни, гитара, потом они: ну, мол, домой пора. 'Да куда там домой! После одиннадцати не выпускают, вас в милицию заберут и паспорт отнимут!
Так что оставайтесь до утра, а утром потихоньку уйдете'. Ну, они нас на концерте видели. Артисты, с гитарой, с танцами. Да и здесь… А там беленькая и черненькая. А я белых не люблю, пизда рыжая… ну, не люблю! Оставил себе черную. Белую - Леше. Ну, красивая телка, интеллигентная. А суешь - совсем дуреет, орет, ногтями вцепляется. А я этого терпеть не могу. Я ей: 'Ты не царапай меня, мне же выступать! И не ори так, люди же сбегутся!' - А она: 'Я не могу, мне так хорошо!' А Леша уже выебал свою, и она в ванную пошла. Я Лешу зову, он входит: что такое? Я ему: 'Надо помочь человеку!' Посадил ее на колени, а Леша - в рот. И тут ее подруга входит. Увидела, зафыркала и начала так раздраженно будто бы одеваться! Я ей: 'Ты куда?' - 'Ну, вы так прямо вдвоем!' - 'Так это же хорошо! Она же сама захотела. Ей же приятно! Давай и ты'. Короче, выебали мы и ее вдвоем. Потом они между собой лесбийскими играми занялись. Потом я еще гитариста и ударника пригласил. Что мы с ними только не делали!
Они от нас все выжатые ушли. И потом каждый день к нам приходили и как собачки бегали! Мы уж просто обманули их, сказали, что послезавтра только уезжаем, и уехали. А в Сочи одна чувиха в меня так влюбилась, в поезд при прощании прыгнула. И до Тамбова доехала.
А там холодно. Ей вещи теплые присылали. Я уж потом еле ее отправил.
Наврал, что приеду, мол, и так далее. У меня и сейчас пять-шесть женщин всегда было постоянно. Жена знает, заставала…
- А где передачи от них? - спокойно спрашивает Вася.
Вечером Цыган долго пытается вспомнить один из своих романсов.
'Это я для Кикабидзе написал. Он у него даже на пластинке есть.
Слова и музыка мои. Когда Кикабидзе первый раз спел - оркестр Крола, аккомпанемент! - все вообще охуели!'
Второй куплет все никак не вспоминается.
- Вот что значит инсульт, блядь, ебаный! Я благодарен Муравью, что он меня тогда разбудил!
Наконец, вроде, все. Вспомнилось! Цыган диктует, я записываю.
Припев.
Прощай, прости, сейчас переступлю порог
И растворюсь в житейской суете.
Как жаль, что сон любовью стать не смог,
А грезами растаял в пустоте!
