- Значит, так. Новости, Сергей Пантелеевич, плохие. Они хотят сейчас выделить эпизод с Вашим поддельным паспортом в отдельное дело. Это совершенно незаконно! Я уже разговаривал на эту тему с руководителем следственной группы. Он и сам все прекрасно понимает.
Я его спрашиваю: 'Вы понимаете, что это незаконно?' - 'Все решено наверху'.- 'Но Вы же кандидат наук! Вы, возможно, студентов будете учить! Чему же Вы их учить будете?' Он просто глаза опускает…
- А зачем им это надо? - интересуюсь я.
- Как зачем? Ну, Вам дадут сейчас два года, и они будут спокойно и не торопясь основным делом заниматься. Очень удобно! Не надо ни за какими продлениями бегать. А Вам-то потом эти два года к общему сроку приплюсуют! Судья спокойно скажет: 'Ну, вот: здесь десять и еще те два. Итого двенадцать'.
- Да хуй с ними! Пусть приплюсовывают! Двумя годами больше, двумя меньше… Мне ведь наверняка не десять, а все сто дадут! Или двести… Помимо мошенничества, еще статей понавешают.
Оргпреступность, отмывание денег - что они там еще напридумывают!
Поясняю ситуацию. Вот у меня, скажем, десять миллионов акционеров. По всем ним ведется одно общее дело. А можно разбить его на 10 миллионов отдельных дел, дать мне по каждому хотя бы год и посадить, таким образом, меня на десять миллионов лет. Именно этим, судя по всему, следствие и собирается сейчас заняться.
Входят следователи. Нагулявшийся вдоволь по коридору Александр
Викторович и руководитель следственной группы. Обычные приветствия и затем: 'Мы хотим предъявить Вам сегодня обвинение…' Начинается долгая, нудная и, главное, совершенно бессмысленная, формальная процедура предъявления обвинения ('объебона' на тюремном жаргоне).
Зачитывается текст постановления, задаются мне какие-то вопросы и т.д., и т.п.
'Бессмысленная' - поскольку с текстом я уже предварительно ознакомился (мне дали его прочитать), а на все вопросы я отвечаю совершенно одинаково. Механически твержу, как старая заезженная пластинка, или, блядь, как какой-то огромный попугай: '51-ая…
51-ая… 51-ая…' (51-ая статья Конституции, гарантирующая право на отказ от дачи показаний). Чувствуя себя с каждым ответом все более и более глупо.
- Будут у вас какие-либо замечания?
- Конечно будут! - вскидывается адвокат.
- Хорошо, пишите вот здесь. Замечания защитника.
Адвокат долго что-то пишет, старательно перечисляя разные статьи и пункты УК и УПК, но следователю, похоже, все это, как мертвому припарки. Спокойствие олимпийское. А что, в самом деле, волноваться, если… 'наверху все решено'?
Наконец, все заканчивается. Адвокат с Александром Викторовичем уходят улаживать какие-то формальности с пропуском, а я остаюсь наедине с начальником следственной группы. Чтобы скоротать время, развлекаю почтенного кандидата юридических наук байками о тюремном быте. Он слушает и удивляется.
- А вы тут, оказывается, весело живете!..
(Да, блядь, охуительно весело! Может, вместе повеселимся?.. Не желаете присоединиться?)
…А что касается бардака, то я лично был свидетелем, как у одного следователя по всей тюрьме искали его подследственного и найти не могли. Не знаем, говорят, где он, и все!
(Подумаешь, удивил! Ебаный в рот! Да нам каждый день на протяжении, наверное, уже целого месяца стучат с утра, ни свет ни заря, ключом в дверь и спрашивают: 'Кравченко есть?' - 'Да нет здесь никакого Кравченко!' - 'А где он?' - 'А мы откуда знаем?!' И так каждый день. Как 'с добрым утром'. Мне, блядь, этот Кравченко теперь, наверное, до конца моих дней сниться будет!)
Наконец адвокат возвращается. Следователи вежливо прощаются с нами и уходят, мы же еще на некоторое время остаемся, обсуждаем кое-какие детали и нюансы, после чего я возвращаюсь в камеру.
Открывая дверь, коридорный почему-то спрашивает:
- Мавроди Сергей Пантелеевич?
- Да - несколько удивленно отвечаю я.
(Чего это он? Он же меня прекрасно знает?)
- Собирайтесь с вещами!
- Когда?
- Минут через сорок.
Вхожу в камеру.
- Меня с вещами только что заказали!
Сокамерники ошеломлены.
- Как с вещами? Что, правда? Куда?
- Куда… А я откуда знаю? Наверное, на 4-ый спец.
- Да-а… Вот это пиздец! Нам теперь сегодня же всю хату забьют.
Или вообще нас раскидают.
На Цыгане так прямо лица нет!
- Знаешь, Сергей, я честно, по-настоящему расстроился!
- Да я, по правде сказать, и сам не рад!..
('Не рад'!.. Пиздец! Кирдык! Могила! 4-ый спец. 'Оставь надежду, сюда входящий'. 'Не рад!')
Начинаются сборы. Примерно через час я со всеми своими вещами уже иду по тюремным коридорам. Свернутый матрац под мышкой. Сначала на склад - сдаем казенные вещи: матрас, подушка, наволочка, одеяло
(пизды! а мое, блядь, где?), две простыни, полотенце, кружка, миска, ложка. Потом на сборку. На сборке, традиционно-грязной, пустой заплеванной камере, я просидел всего-то около часу. Это еще очень даже по-божески. За это время мне принесли туда мои книги (те самые два тома Щедрина - наконец-то!) и куртку. Одеяло, разумеется, с концами. Квитанции же нет!
Наконец дверь сборки распахивается. 'На выход!' Выхожу. Человека четыре местных, по-моему полупьяных, затрапезного вида расхлюстанных охранников и еще один. В сером камуфляже с иголочки, высоких шнурованных ботинках и огромной металлической бляхой на груди. Весь такой подтянутый и молчаливый. Ага! Это, наверное, и есть мой угрюмый перевозчик. Мой Харон. Жаль вот только, расплатиться с ним будет нечем. Медяка с собой нет. При последнем шмоне отмели. Ну, да ничего. Как- нибудь. Я думаю, что он меня и задаром перевезет. В виде исключения. Раз… 'того хотят - там, где исполнить властны / То, что хотят…' Только вот 'челнок полегче должен ты найти'. Я ведь еще живой.
Челнок, впрочем, оказался очень даже неплох. Роскошное красное новехонькое 'Шевролле' (микроавтобус такой, со скошенной мордой; как они там называются?). Куда это они меня везти-то на нем собрались?
Уж не в Лефортово ли? 4-ый спец рядом же совсем? Я думал, вообще пешком пойдем…
Тем не менее, садимся. Трогаемся, едем. Буквально через минуту останавливаемся. 'Выходите!' Что, все уже? Приехали? Или меня везти передумали? (А действительно, на хуй я им нужен?) Да, как же…
'Передумали'!.. Приехали! Это, блядь, они крутые такие, оказывается.
На сто метров на шевролях возят. Только вот я что-то места не узнаю.
Впрочем, а когда я тут был-то? Аж в 94-ом году! Да за это время все сто раз измениться могло.
Входим. Ничего не понимаю!! Или они тут все перестроили, или ни хуя я здесь не был! Никакой это не 4 -ый спец! А что это? Санаторий, что ль, какой-то? Евроремонт, коридоры светлые, широкие, чистота кругом стерильная. Да куда я, блядь, попал? Эй, наверху! Вы там, часом, не ошиблись? Мне ведь только в седьмой круг надо (насильники над ближним и его достоянием), а это, похоже, уже девятый! 'Voxilla regis prodeunt Iberni' (лат.) 'Близятся знамена царя ада'.
- Проходите, пожалуйста, к столу и выкладывайте из сумок все вещи.
