По этим событиям и сужу. Как по вешкам в болоте.
Часов в двенадцать дверь камеры (гроба!) вдруг открывается. С недоумением привстаю на шконке. Что это еще такое? Да еще в субботу.
Никого, пардон, не жду. Заходит сам господин начальник тюрьмы.
(О-о-о!..)
- Здравствуйте!
- Здравствуйте.
- Вы голодаете?
- Голодаю.
- А зачем?
- Ну, так надо.
- Зря Вы это. Я хотел бы Вам кое-что пояснить…
('Я предчувствовал, что дело не обойдется без пояснений'.
'Гамлет'. Реплика Гамлета в диалоге с Озриком. Акт V, сцена вторая.)
…От того, что Вы голодаете, ничего не изменится…
('Ну, мы еще посмотрим, чья возьмет!' 'Гамлет'. Акт Ш, сцена четвертая. Реплика Гамлета в диалоге с Королевой.)
…И вообще, кончайте Вы все это! Прекращайте Вы свою голодовку… Пойдете сейчас в камеру, там хорошо, люди кругом…
('Вот так бы до утра стоять да слушать. Вот она, ученость!'
'Ромео и Джульетта'. Акт Ш, сцена третья. Реплика Кормилицы.)
…Я же Вам искренно, Сергей Пантелеевич, добра желаю…
('Оставьте. У меня несчастный нрав. / Повсюду в жизни чудятся мне козни'. 'Отелло'. Акт Ш, сцена третья. Реплика Яго в диалоге с Отелло.)
- …Просто от чистого сердца!..
('Но в том и соль: нет в мире ничего / Невиннее на вид, чем козни ада'. 'Отелло'. Акт II, сцена третья. Монолог Яго.
Да и вообще: 'Нельзя ль узнать, в чем дела существо, / К которому так громко предисловье?' 'Гамлет'. Акт Ш, сцена четвертая. Реплика
Королевы в диалоге с Гамлетом.)
…Да и нам Вы только лишние беспокойства доставляете…
(А-а!.. Понятно. 'Об этом бросьте даже помышлять. Что я стану действовать в ваших интересах, а не в своих собственных'. 'Гамлет'.
Акт IV, сцена вторая. Гамлет, Розенкранц и Гильденстерн.)
- Вы знаете, я сегодня с адвокатом общался…
- Вчера!
- А, ну да, вчера. Он должен будет прийти ко мне во вторник, со следователем, если тот выздоровеет к этому дню. Следователь, как назло, заболел. Все одно к одному. Так вот, я с ним во вторник поговорю и тогда уж, в зависимости от этого разговора, приму решение. Хорошо?
- Ну, дело Ваше. Зря только здоровье губите. До свидания.
- До свидания.
Дверь захлопывается. Я в раздумьях опускаюсь на шконку.
('Опускаюсь'! На шконку! Вот до чего злоупотребление изящной словесностью доводит! Никогда!! Никогда не читайте Шекспира! А также
Гете, Данте и т.п. Читайте только г-жей донцовых-марининых, разгадывайте кроссворды и смотрите по телевизору рекламу 'Сникерс'.
'Съел - и порядок!')
Чего, собственно, он приходил? Сам, в субботу, собственной персоной. Что ему было надо? Чего это он меня уговаривал? Может, и правда, искренне?.. А если нет? 'На уговоры дьявола поддаться?' Ну ладно, хватит! У тебя свои-то мысли в голове есть? Или только шекспировские? Ну так, 'на уговоры дьявола…' Тьфу ты, черт!
Точнее, дьявол. Точнее, о чем я думал?.. 'На уговоры…' Нет, ну это просто неописуемо!! Похоже, дух Шекспира твердо вознамерился обосноваться… Ну, все понятно! 'Вознамерился!.. обосноваться!..' В общем, перед вами, дорогие товарищи, готовый пациент Кащенко. Клиент
Серпов. Этот проклятый дух свел меня с ума! Все понятно.
Короче, дух, если ты здесь, скажи, что мне делать? А? А?..
Молчишь, естественно, пидор. Ну, так и отстань тогда от меня. Толку от тебя все равно никакого. Как от козла молока. Во! Опять завыл.
- На уговоры дьявола подда-аться?
- Коль уговоры дьявола к добру.
- Забы-ыть себя? Забыть, кто я така-а-ая?
То есть, кто я такой. Я же все-таки не Королева Елизавета. И вообще, хватит завывать! Да и начальник тюрьмы все-таки не Глостер.
Хотя, конечно, 'жалость' и уговоры ментов…
Ладно-ладно! Все понятно. Уймись. Без тебя знаю. Да и хуй они меня за нос поводят! (Хотя, конечно, я и простодушен… и открыт душой…)
Мне, кстати, вспоминается один прелюбопытный рассказик Андрея
('Андрюхи курского') на эту тему:
- Стоим мы с начальником оперчасти, а шнырь - пидор там у нас на зоне был, Тереха, пятнадцать лет за убийство сидел - пол моет. Ну, начальник ему и говорит: 'Ладно, Терехин, иди уж. Хватит на сегодня… Вот смотрю я на тебя, Терехин, и думаю: ну, почему тебе пятнадцать лет дали?' Тереха этот растрогался, чуть ли не зарыдал, и говорит со слезами на глазах: 'Спасибо, Виктор Андреевич!
Единственный Вы здесь человек меня жалеете!' Ну, собрался он и вышел, а опер продолжает: 'Да таким пидорасам разве пятнадцать лет давать надо? Их стрелять сразу надо!'
Ладно, хватит себя накручивать. Нехорошо о человеке плохо думать.
Наверняка он просто так приходил. Все-таки восьмой день у меня уже.
Да и про эпопею эту траги-комическую с отнятым одеялом он наверняка знает. ('Сага о Форсайтах'! 'Илиада'! Битва титанов глупости на брантовском корабле дураков из-за выеденного яйца. Ура! Я победил!
Свифтовская война остроконечников с тупоконечниками. Карбышев, блядь! В натуре.) Просто посочувствовать пришел человек, вот и все.
Нельзя во всем только плохое видеть. Это дух на меня, наверное, так действует. У него ж там везде одни интриги. Во всех произведениях.
Так и я, сам напридумал, да и во все это поверил!
Я сам уверовал, что Дездемона
