- Мы словно бежим от кого-то, - заметила Ярослава. Ночь, самолет, спешная посадка, отлет. Днем сказал 'летим', ночью уже в пути.
- Всего лишь не откладываем на завтра то, что можно и нужно сделать сегодня, - лукаво улыбнулся Алекс, обняв ее за плечи.
Конечно, он лгал, привычно и обыденно. Они действительно бежали: от себя, от липучего Расмуса, что в гневе мог удвоить атаку в мечте о сатисфакции. Это могло привести к крупной ссоре, чего Лешему было не нужно. Личное не должно мешать делу, а как деловой партнер Игорь мог ему еще не раз пригодиться. За месяц же он остынет, успокоится и все будет, как было.
- Почему Альпы и почему лыжный курорт? Ты говорил о походе в горы.
- Исключено. Романтика палаточных городков на снегу не для меня, и уж тем более, не для тебя. 'Почему Альпы'? Имеешь что-то против?
- Нет. Аргументов нет - в Альпах ни разу не была.
- Прекрасно, вот и познакомишься. В детстве я часть бывал там, каждые каникулы. Удивительное место: красоты природы, чистый горный воздух. Вам, девушка, как будущей матери, очень полезен.
Он подшучивал, но девушка напряглась, вспомнив разом свое навязчивое головокружение и историю в библиотеке.
- Какая забота, - проворчала, отворачиваясь. - Что-то ты не сильно беспокоился, когда твой дружок сексуальноозбоченного изображал. Он так и ушел?
- Ты бы хотела, чтобы его вынесли? Какая ты кровожадная.
- Тебе все равно, да? - посмотрела на него, не скрыв неприязни.
- Считаешь: нормально, когда на женщину набрасываются?
- Не преувеличивай. Кстати, некоторым нравиться именно такое отношение.
- Со стороны своего мужчины или левого типа? - скривилась.
- Но 'тип' весьма, разве нет?
- Нет. Идиот какой-то.
- За это ты его томом и огрела? Решила подравнять, чтобы не выделялся? - рассмеялся Леший.
- Тебе все смешно, а что не смешно, на то плевать, - надулась
Ярослава. - Надо было вовсе твоего знакомца покалечить, чтобы тоже посмеяться.
- Не обижайся, - крепче сжал рукой ее плечо. - Чуть-чуть перешел границы, бывает.
- Я в шоке от вас! 'Чуть-чуть'? У вас система понятий перевернута. Есть ваше 'хочу' и выгода, больше ничего. Выкинуто как ненужное, да?
- Да. Все остальное - сантименты. Будем развивать тему Расмуса?
- посерьезнел и стал холодным, недовольным. Меньше всего Лешего волновал Игорь, тратить же на него время и слова он тем более не хотел. С какой радости находясь один на один со своей женщиной он должен обсуждать третьего, постороннего мужчину?
- Нет, не будем. Пусть живет: ходит, дышит, дальше свой пираний менталитет по свету носит. Вы удивительные: замороженные, и в то же время ни руля, ни ветрил. Куда захотелось, туда и понеслось. А почему нет? Гегемоны! Никаких границ, никаких преград! Мораль? На фига? Законы? Купим, как и людей!
Алекс отодвинулся от девушки, заскучав, и подумал пересесть в кресло напротив, выпить вина, пока Ярослава будет ворчать и нудеть, выплескивая свои социальные комплексы. Жаль, что прививки от оспы в детстве делают всем, а вот прививки от романтической идеологии делает уже сама жизнь, и не каждому. Бороться же с порослью догм, крепко устоявшихся в ее голове, он смысла не видел.
- Украсть человека, вырвать из привычной среды ради забавы, сломать, искалечить - развлечься! Пожалуйста! Почему нет?! - завелась Суздалева. - Шантажом принудить к сожительству - 'почему нет'? Фигня что у человека свои планы на жизнь. Вам же развлечься хочется, обычные игрушки не прельщают, насытились. Вам живые игрушки подавай, они интереснее, непредсказуемые.
Леший все-таки отсел:
- Отнюдь.
- Что 'отнюдь'?! - сверкнула глазами девушка.
- Люди, как правило, абсолютно предсказуемы. Счастье, если нашел исключение из правил.
- Например?
- Ты, - спрятал улыбку.
- Я?! И в чем же, любопытно мне, я исключение?! - Ярослава вконец обиделась и расстроилась, услышав в речи Лешинского намек на свою никчемность. - В том, что не смогла выбраться из той ямы, что ты выкопал мне? Что как дура, купилась на твою интеллигентность и мысли не допустила, что дело может повернуться черт знает каким образом?! Откуда мне было знать, что где-то в заоблачной дали финансов скучают пересытившиеся жизнью ско… коты! Которым плевать на все, кроме собственной прихоти! Что они развлекаются, в то время когда люди всерьез живут!
- Что тебя завело? - не мог понять: все же было прекрасно и вдруг на ровном месте возникла ссора. К чему, зачем? На девушку посмотрел и озадачился еще больше - судя по всему, она сама не понимала причины или прятала ее от себя. - Решила на жизнь пожаловаться?
- Что?! - у нее слов не осталось. Как с ним вообще разговаривать?
- Ярослава, девяносто девять и девять десятых женской половины населения, окажись на твоем месте, не сетовала бы. Она бы яро принялась опустошать бутики и млеть в постели, ублажая меня, как падишаха. Она бы, эта львиная доля женского пола, постаралась за минимум взять максимум. А если бы и жаловалась, то на отсутствие ста рук, чтобы больше схватить, и бесконечности грузовиков, чтобы увезти. Они бы не закрывались в особняке, наоборот, приняли бы активное участие во всевозможных раутах и тусовках, проехали бы по всем 'городам и весям' хватая все что возможно и невозможно.
- Не правда! Ни одна уважающая себя женщина, ни один человек, не стал бы терпеть положение игрушки, рабы! Не променял бы свободу и уважение к себе на какие-то шмотки и развлекушки!…
- Ты считаешь себя рабыней? - удивился мужчина. Странно, ему не приходило подобное в голову, и вдвойне странно, каким замысловатым образом сделал кульбит поток ее сознания, чтобы привести к подобному выводу.
- Разве нет?! Разве я не рабыня? Только не говори 'ничего подобного', 'добровольная основа', 'найм', 'контракт', 'работа'!
Чушь! Если мне не нравится работа, я могу уйти, если выдвигаются неприемлемые для меня условия, я просто не устраиваюсь на работу! Ты же принудил и связал по рукам и ногам! И мне приходится терпеть твою золотую клетку, твое хамское отношение, еще более хамское отношение твоих дружков! Жить в грязи, в которой вы барахтаетесь добровольно!
Да какая плата, какие тусовки, шмотки?! Что может окупить или загладить чувство гадливости к себе, к вам?! Ну, снесу я и вынесу один бутик, два, и что?! Мне новая тряпка душу согреет, уважение к себе вернет, успокоит, поможет?!
Алекс все же решил выпить. Жестом показал мальчику из обслуги, что ему надо и получил.
- Почему же терпишь? - спросил тихо, глотнув вина.
- Ты знаешь, - буркнула отвернувшись. - Кстати, ты обещал помочь Инне.
- Не обещал.
Ярослава вскинулась, в глазах блеснули слезы обиды и отчаянья, но спорить, убеждать, умолять Алекса, было бесполезна, она видела это по его отрешенному лицу, пустому, нормальному для него, замороженному взгляду.
Все-таки она удивительная 'никчемуха' - ничего не может. Даже слов убедительных подобрать и то не в состоянии!
- У меня такое чувство, что я бьюсь о глухую стену, бьюсь в кровь. Но стена как стояла так и стоит, ей нет дела до моих усилий, ран, - прошептала сникая.
Странные, резкие перепады настроения, - отметил Алекс и приписал их ее состоянию.
- Выпьешь? - мягко спросил.
- Что? - нет, он точно издевается над ней! Хоть говори, хоть кричи - он будто не слышит!
- Легкое десертное вино, беременным можно.
- 'Беременным'? - смерила его взглядом. - А если я действительно беременна, что будет?
