– Выше нельзя: везде паутина, еще пожар устро-им… Да тебе ж там не поэмы читать! Просто ищи слова «невидимая стража» или «невидимки».
– Да ищу, ищу… свитки эти, ничего не разобрать… Ой, доведешь ты меня до эшафота!
– Почему – «до эшафота»? Разве мы делаем что-то дурное?
– А тогда зачем – тайком? Почему бы тебе не спросить позволения у отца?
– Потому что не хочу, – исчерпывающе объяснил наследный принц. – Ты там не очень возись, а то всю паутину задницей сметешь.
– Ну и что? Пока сюда еще кто-нибудь явится, пауки снова все… ага, нашел! Тут что-то такое… «Проник, словно невидимка…»
Свиток, оброненный Венчигиром, свалился к ногам принца. Тот нагнулся, чтобы его поднять, и тени заплясали среди пыльных полок, уставленных деревянными ящиками.
– Ох, – раздалось сверху, – я ж тебе не то бросил! Тут на ящике написано: «283 год»… это уже после мятежа «бархатных перчаток»…
– Да, через год, – отозвался принц, который успел пробежать глазами коротенький свиток. – Смотри в соседнем ящике. А тут про побег тетки Анниры, чудеса какие-то. Возьму с собой, перечитаю.
И он небрежно сунул свиток за пазуху.
– Ага, вот как раз то самое! – возбужденно воскликнул сверху Венчигир.
Но тут в дверь постучали.
– Господа мои, – донесся до кузенов голос Прешката, – вы бы поскорее, а? Вот-вот смена придет, скоро часы переворачивать!
– Уходим! – скомандовал Ульфест. – Бери свою находку – и слезай!
И прижался к двери, чтобы дать двоюродному брату место для спуска.
Венчигир с облегчением спрыгнул с полки и осмот– релся:
– Ну и наследили мы… Будем следы заметать?
– Не будем. Кто сюда ходит?.. Бежим!
В чаше часов действительно иссякал песок. Скоро по коридорам гулко затопают сапоги стражников. Новый караульный перевернет часы и останется, скучая, сторожить пыльные, старые, не нужные никому листы серой бумаги и пергаментные свитки.
– Ну, такое мое везенье – ради твоей прихоти копаться в паутине! – возмущался Венчигир, сидя на подоконнике в комнате своего кузена и уныло глядя за окно.
Вид за окном, между прочим, заслуживал куда большего одобрения: восхитительный уголок дворцового сада, ухоженный, уютный, с маленьким фонтанчиком. И что особенно интересно, на мраморном бортике фонтана сидела, углубившись в книгу, прелестная юная женщина. Золотистые кудри рассыпались по небесно-голубому шелку платья. Айла Светлая Ночь, одна из первых придворных красавиц, овдовела не так уж давно, но не пожелала продлить траур ни на день сверх положенного срока.
Казалось бы, почему Венчигир с такой тоской пялился на эту привлекательную молодость, изящество, грацию? Да потому, что знал: это зрелище (наверняка продуманное для мелочей) предназначалось не для его глаз…
Принц Ульфест повернулся на медвежьей шкуре, устилавшей ложе, и оторвал глаза от грязного пергаментного свитка:
– Ты что уставился за окно? Что-нибудь интересное?
– Айла читает книгу у фонтана.
– Да ну? – Взгляд принца стал злым. – Какая незаурядная женщина – даже читать умеет! Она хоть книгу правильно держит, не перевернула?
– Для тебя старается.
– Поменьше бы старалась… Слушай, не зря все-таки мы на себя столько пыли собрали. Свиток, который ты взял последним… здесь есть имя: Аруз Золотая Муха, владелец… Эй, хватит пялиться в окно!
– А я тебе что, обзор загораживаю?
– Насмотришься еще. Айла за мной бродит, как волчица по следу. Не успокоится, пока своего не добьется.
– Можно подумать, она раньше своего не добивалась! – возмутился Венчигир. – Можно подумать, вам и вспомнить нечего!
– Тогда – другое дело, – хладнокровно объяснил принц. – Тогда Айла была супругой королевского советника, в жизни уже на своем месте. Порадовали друг друга, оба остались довольны… А теперь она – вдова, а вдовы еще опаснее, чем девицы на выданье!
– Зато какая красавица!..
– Разумеется, красавица. Только с ними и имеет смысл иметь дело. Если бросишь красавицу, она в два счета найдет другого. А сердце некрасивой, если ты уйдешь, будет разбито… Вспомни, Венчигир: разве я разбил хоть одно женское сердечко?
– Избаловали тебя женщины, смотреть противно.
– Не противно, а завидно. Так?
– Так… – признался кузен принца. И вдруг загорелся: – Если тебе она так надоела – давай я тебя заменю. Рост один, голоса похожи… ну, я же могу говорить страстным шепотом! Дай мне маску, – Венчигир кивнул на смятый кусок серого шелка, валяющийся на полу, – я отвлеку охоту на себя!
Ульфест заинтересованно поднялся на локте – но тут же дернул уголком рта:
– Не выйдет. Это же не прием послов! Айла с первых же слов с тебя маску снимет. И от досады выцарапает тебе глаза.
– Выцарапает глаза? Айла? Это золотистое сновидение?
– У него знаешь какие когти, у этого сновидения?.. А главное, ей только повод дай – завтра же… нет, сегодня весь двор будет знать, что у наследника престола новая фаворитка. А может, и будущая королева. Дед меня так отделает, что даже спать придется в маске. И будет прав…
– А может, на нее произведет впечатление, ес-ли я приму участие в воинских играх на Фазаньих Лугах?
– О да, она умилится и смахнет слезу, когда тебе переломают кости… Оно того стоит?
– Почему – мне переломают? Может, я сам другим переломаю!
– Ага, переломаешь… Я был на Фазаньих Лугах, от имени отца приветствовал этих медведей из лесной глухомани. Там такие есть… фигуры, что под лапу им не подставляйся. Хлопнет такой тебя по-приятельски по спине – и лишусь я лучшего друга… Слезай с подоконника, хватит таращиться на эту змею в кудряшках. Я с тобой говорю о важных вещах. Вот этот свиток – часть допроса трактирщика Аруза…
– Какой переход! – пожаловался Венчигир, слезая с подоконника. – От волшебной феи – к мерзкому трактирщику!
Принц проигнорировал слова кузена.
– Аруз сознался, что состоял в «невидимой страже», знает еще троих «невидимок»… И тут текст обрывается. Надо думать, продолжение на следующем свитке.
– Какая жалость… – изобразил сочувствие Венчигир – и тут же испугался: – Эй, ты же не потащишь меня добывать продолжение?!
– Зачем? Мы узнали имя: Аруз. Этого человека надо без шума допросить. Сегодня же!
Когда Венчигир ушел, принц вновь развернул тот свиток, что был добыт первым. Не свиток даже – так, обрывок пергамента с записью без начала и конца.
Странный стиль. Явно не запись допроса.
«…Но принцесса Аннира воззвала к своему защитнику – и он явился, таинственный и опасный. Во дворец проник, словно невидимка, но по коридорам левого крыла прошел, будто уртхавенская вьюга: ледяной смерч шел за ним по пятам. Ринулись ему навстречу стражники, но одним движением руки бросил он на них стаю крылатых тварей со щупальцами. Пока стражники отражали натиск злобных чудищ, чародей…»
«Может, писец был уверен, что в нем пропадает великий сказитель? – размышлял Ульфест. – А, по– нимаю! Тот, кого допрашивали, – должно быть, сказитель и есть. Небось плел по трактирам байку о
