нельзя, могут и вздернуть, а вот приложить чем-то таким вовсе не возбраняется. Если без смертоубийства и тяжких увечий, то отделаешься максимум покрытием ущерба и штрафом. Главное – посторонних и местных не задевать. А у заезжих драки почти что обычай.
Другое дело, что их аж восемь… Но без демонесс с колдуньями. А мы с ними, хоть и без понятия, как они себя поведут. Например, Лари явно ищет повода… к чему? Вот у нее куртка расстегнута, и рука неподалеку от рукоятки укрытого латига.
– Позвольте представиться. – уверенным хрипловатым голосом заговорил главарь «охотников за головами». – Владимир. Владимир Труба. Из Гуляй Поля.
Гармошка возле стойки снова взвыла, выдав первые такты песни «Любо братцы, любо», но хор пока молчал, выжидая развития диалога.
– Очень приятно. – слегка улыбнулась Лари, но больше не добавила ничего.
Маша чуть напряглась, но магии я пока не ощущал. Видать, не слишком серьезно она оценивает противников. Что, в общем, не удивляет. Если воевать с колдунами еще можно, то драться – точно не стоит. Лично я с Машей драться ни за что бы не решился, а пока ожидал развития событий.
– Могу пригласить вас присоединиться к нашей компании, прекрасная незнакомка? – сразу сбился на стандартные кабацкие банальности Владимир Труба из Гуляй Поля.
– На хрена? – так же мило улыбаясь, спросила демонесса, и я понял, что она явно ищет драки. Только зачем это ей?
Подошедший явно сбился с мысли, не ожидая столь простого вопроса. Затем собрался с мыслями, и сказал:
– Ну… мы угостили бы вас… – показав при этом в сторону, где собралась его компания.
Лари молча подняла наполовину налитый стакан со стола, покрутила перед собой, после чего лаконично сказала:
– Уже.
Это снова вызвало паузу в диалоге, который явно развивался не по привычной для Владимира Трубы колее. Главным фактором, сулящим успех его донжуанству, насколько я понимал, являлся страх собеседницы, которая должна была поддаваться галантному головорезу, чтобы избежать банального битья по морде. Система «по любви или по печени?». Эта же дама лишь с любопытством ожидала продолжения разговора, явно ни капли не опасаясь человека, которого должны были опасаться все. Лично я – опасался.
– Да ладно кобениться. Пошли. – решив более не терзать себя вежливостью, сказал Вова Труба и протянул руку к Лари.
Все же человек и демон – разные ипостаси. Даже полудемон. Я толком не успел и разглядеть, как Лари пнула его сверкающим (когда только и надраить успела?) сапогом в живот, после чего она рванула его за запястье мимо себя, обрушив в проход между столами, лицом вниз. И не успели его обалдевшие друзья среагировать, как демонесса оказалась на столе, с него с невероятной ловкостью и грацией перепрыгнула на соседний, оттуда – на следующий. И лишь когда она оказалась на том самом столе, на котором были свалены плащи и винтовки, компания вдруг спохватилась и среагировала. Один из нордлингов, невысокий, но очень плечистый, с косичками как у первоклассницы, что-то заорал на своем языке, попытался схватить ногу демонессы, но в результате получил такой пинок каблуком в середину лба, что стук от удара разнесся по всему кабаку, перекрыв все другие звуки, а сам нордлинг отлетел назад, завалив попутно одного из южан.
Один из «певцов» тоже попытался схватить Лари за ногу и сдернуть со стола. С человеком, даже с самым ловким, это получилось бы, но не с тифлингом. Уследить, как она увернулась, я тоже не смог, зато прекрасно увидел, как каблук второго сапога ударил во второй лоб. С точно таким же эффектом. У того закатились глаза и он с грохотом опрокинул спиной соседний стол. А на Лари бросились все разом. Маша вскочила, я почувствовал, как через нее словно холодный ручей потек, она привлекала Силу.
– Не спеши! – крикнул я ей.
Сам же я уже несся в строну разгоревшейся драки, успев отметить, что кабатчик накручивает диск на висящем на стене телефоне. Жди жандармов.
Меня увидели не сразу, все смотрели на хохотавшую и сбрасывающую пинками барахло со стола Лари. Поэтому мне удалось с ходу пнуть в колено одного из стоявших, после чего захватить его за шею и опрокинуть затылком на соседнюю лавку, попутно добавив еще и с ноги куда то под ребра. В ту же секунду меня заметил и налетел один из южан, с выпученными бешенными глазами. Я успел заметить у его на руке надетый кастет с шипами. Увернулся от прямого удара в лицо, успел в нырке ухватить дубинку и, выпрямляясь, ударил не прямым, как можно было от меня ожидать, а чуть снизу и наотмашь, не дотягиваясь до него. Дубинка со щелчком разложилась и увесистый набалдашник с хряском врезался ему в скуловую кость, глубоко рассекая кожу. Этого хватило для того, чтобы он ухватился за лицо руками, закачался и получил еще один удар, сбоку по шее, вырубивший его окончательно.
Тем временем вокруг Лари события просто кипели. А она взялась за латиг, но не за рукоятку, а за середину, используя рукоять как кистень. Может и правильно, концами латига убить нетрудно. А она и так орудовала им мастерски. Кнут метался подобно летучей взбесившейся змее, обмотанная кожей тяжелая рукоятка била по подставленным рукам, по головам, по спинам. Второй нордлинг сумел зайти сзади и даже занес кистень, но тот вдруг потянул его назад, как будто кто-то невидимый рванул оружие на себя, а я почувствовал легкую волну маги. Маша все же вмешалась, и вмешалась аккуратно. Умница!
Выигранной паузы Лари хватило, чтобы заметить опасность и приложить нордлинга кнутовищем по башке, от чего тот просто взвыл, упал на колени и схватился руками за голову. Тем временем вскочил на ноги певец, которого Лари сбила с ног первым, и бросился на нее, теперь уже аккуратно, не горячась, понимая, что против него не забуянившая девчонка в подпитии, а серьезный противник. Вскочил на ноги и тот, которого я сбил с ног первым. И вытащил нож. Хороший такой, крепкий, средней длины нож с чуть изогнутым клинком, гномьей работы. Таким кишки выпускать как нефиг делать. И пошел на меня, делая рукой с оружием небольшие финты. Второй южанин начал обходить меня сбоку. К Лари направился поднявшийся на ноги главарь, уже оправившийся, хоть и морщившийся с каждым шагом. И который вдруг резко споткнулся о неожиданно придвинувшийся ему прямо под колени табурет, но не упал, а отскочил в строну.
Раздался свист, что-то неуловимое мелькнуло в воздухе, выбитый страшным ударом нож вылетел из руки «певца», а сам он схватился за запястье, сморщившись от боли и резко отскочил назад. Это Лари развернул латиг в «боевую позицию» и влепила прямо по зажатому ножу. Заодно и высушив кисть наемника. Южанин резко отскочил в сторону. Получивший по голове нордлинг отбежал чуть назад, но лишь для того, чтобы выбрать позицию для атаки, которая и не замедлила. Пущенная могучей рукой тяжелая табуретка почти настильно полетела в спину Лари, но вдруг изменила направление и ударила сиденьем плашмя по морде крадущегося южанина, сбив его с ног с такой силой, что каблуки подлетели выше головы.
Главарь уже вооружился своим тесаком. На ноги сумел подняться нордлинг, получивший в лоб от Лари, и тоже достал искривленный нож. Второй северянин снова взялся за свой кистень и пошел к нам. И в этот момент раздался переливчатый свист, знакомый каждому в Новых государствах. Полицейский свисток. И драка замерла.
В двери вошло человек десять жандармов сразу. А у всех дерущихся из рук мгновенно исчезло холодное оружие. А на лицах появилось выражение: «ой, а что случилось?». Драка просто испарилась, потому что шутить с жандармами не стоит. Даже в случае простой драки месяцев по пять тюрьмы получить как нечего делать. А кому охота пять месяцев на осушении болот проработать?
– А ну, расселись все. – прорычал старший жандармский унтер. – По местам, откудова встали, если не хотите сразу по пятнадцать суток схлопотать.
Лари мило улыбнулась представителю власти, легко спрыгнула со стола на две ноги, и пошла, покачивая бедрами так выразительно, что даже утиравший с лица кровь южанин уставился на нее. И через несколько секунд она уже сидела, закинув ногу на ногу. Ну и я счел за благо вернуться за стол и сразу налить себе пива, успокаиваясь. Потому что сердце от выплеска адреналина стучало так, что я боялся, что это будет заметно. Даже через толстый свитер. А вот Лари была идеально спокойна, почти блаженна.
– Ты это зачем сделала? – прошептал я.
