шерсть чужой собаки на вид, запах и, если ему угодно, на вкус… Ну, этим правом пользуются редко, а вот мыть тебя перед боем будут два раза. В молоке и в воде. И хозяин пса-противника за этим лично приглядит.
– В молоке-то зачем? – Нургидану все меньше и меньше нравилась эта затея, но как отступить, если сам все придумал?
– Этого я еще не выяснил. Самому интересно… Порядок боев гибкий, определяет его сам Тагиор и часто меняет в последнюю минуту. Никто не бунтует, потому что это добавляет состязанию драматизма…
– Чего добавляет? – Нургидан был преисполнен подозрительности и скверных предчувствий.
– Интересу добавляет. Ставки делаются прямо перед схваткой, нет времени раздумывать… Кстати, принцесса, мы с тобой будем ставить на нашу зверюгу?
– Я вам поставлю!.. – взвился Нургидан. – Я вам так поставлю, что до старости не забудете! Да, вот еще… если кто-нибудь… когда-нибудь… хоть словечком посмеет насмехаться… все равно кто… то эта наррабанская змеюка у меня собственным языком подавится!
Для бойцовых псов отведена была самая широкая и ровная терраса на всем острове: на ней могла бы разместиться небольшая деревенька. Сейчас терраса кишела людьми всех наречий, которые толпились вокруг обнесенных досками небольших загонов. В загонах лениво лежали псы, принимая внимание толпы с привычным равнодушием знаменитостей.
На время юные Подгорные Охотники забыли о своем великом плане и почувствовали себя детишками в зверинце. Они шли от загона к загону, глазели на ухоженных, красивых животных (Нитха даже повизгивала от восторга).
Здесь были таари, которых еще щенками привозят из далекого Ксуранга (только кобелей и никогда – сук, чтобы порода в чистоте сохранилась лишь на родине). Мощные, брыластые, черные с рыжими подпалинами, они считались лучшими охранными псами.
Были тут и пастушьи собаки. Черные грайанские нуро – из тех, что с разбега бьют волка плечом и ломают ему хребет. Длинношерстые вехси, что пасут овец на отрогах Запредельных гор, сами похожие на баранов, но один на один убивающие снежного барса. Бело-рыжие тхорр из Наррабана – те, что умеют в прыжке повалить всадника с конем.
– Ты что, не видела таких у себя дома? – удивился Нургидан восхищению Нитхи. – Наррабанская же порода…
– Я скотину не пасла! – оскорбилась девочка. – У нас во дворце были кхасти, это наррабанская сторожевая. Они очень умные, им можно доверить маленького ребенка. Но если их разозлить… У меня был щенок кхасти, но его укусила змея…
– На прошлых боях победителем стал вот именно кхасти, – доброжелательно сказал стоящий рядом мужчина, судя по выговору – грайанец. – Но в этом году эту породу никто не привез.
Нитха взглядом и кивком поблагодарила незнакомца и спросила:
– А вот этот такой лохматый, огромный, серебристый – это кто?
– Унат. Это силуранская порода. Правда, он похож на медведя?
– Даже очень. Наверное, с таким на медведя и охотятся?
– Бывает. Но чаще на медведя ходят с верко. Они мельче, но шустрее и бесстрашнее. Сворой облепят медведя…
– А мой господин тоже привез на состязания пса? – наугад спросила Нитха и попала в точку.
– Ну да, я привез двух такки. Один из них обязательно станет победителем.
– Это еще поглядим! – ревниво вмешался Нургидан. – Вон сколько здесь пород… а этих такки я видел пару раз, мелковаты вроде…
Грайанец не обиделся.
– Вижу, молодой господин впервые приехал на собачьи бои? Такки не бьются ни с унатами, ни с кхасти, ни с нуро. Их стравливают только друг с другом, потому что эта порода не имеет себе равных. Бои такки будут в самом конце состязаний. И награда для победителя-такки тоже особая.
Дайру, который, как и подобает рабу, не вмешивался в разговор свободных, весело взглянул на обалдевшего Нургидана.
А грайанец, нашедший внимательных слушателей, с удовольствием объяснял:
– Здесь есть разные породы: пастушьи, сторожевые, охотничьи, собаки-телохранители. Изредка тут бывают псы-воины, сражающиеся рядом со всадником, только сюда их не часто привозят: они натасканы на вражеских коней, а главное – на людей, а значит, для нашего дела погублены… Но только одна порода выведена специально для собачьих боев: такки! Только для такки смысл жизни – бой, цель жизни – победа. Только такки вкладывают в схватку столько силы, воли, азарта, что бывает такое: победитель – победитель! – отойдя от места боя, падает замертво. Весь выплеснулся, всего себя отдал!
– Такки, вот как? – переспросил Нургидан мягко, почти нежно, словно повторил имя красивой женщины.
Дайру вскинулся, почуяв опасность. Он знал: его друг никогда не преследует две цели сразу. Сейчас он забыл и о пуговичнике, и о гильдейском испытании. Думает об одном: подраться хоть с одним из этих хваленых такки!
Прошипев сквозь зубы проклятие, Дайру незаметно для грайанца пнул приятеля по лодыжке, а когда тот обернулся – сделал страшные глаза: мол, ты сюда не развлекаться прибыл!
А грайанец увлеченно продолжал:
– Такки – боец по своей сути. Взять хотя бы юнтивар…
– Господин изволит шутить, – обиделась Нитха. – Я знаю, что такое юнтивар. Это при поединке на мечах такой «ненанесенный удар». Бойцы насмехаются друг над другом, дразнят по-всякому…
– Не по-всякому, госпожа моя, у юнтивара свои правила. Но по сути – да, стараются разозлить противника, вывести из себя. Здесь, кстати, тоже это делается, только вместо собак говорят хозяева, традиция такая. Но я говорил о другом юнтиваре, о собачьем. Псы любой породы, прежде чем наброситься друг на друга, также совершают ритуал: скалят зубы, поднимают шерсть на загривке, угрожающе рычат. Хотят устрашить противника – тогда, может, и драться не придется… А такки пропускают юнтивар. Нападают молча, стремительно, решительно. Это ведь преимущество, верно?
– Преимущество, – серьезно кивнул Нургидан. – Спасибо за совет.
– Что? – не понял грайанец.
– Ничего-ничего, – поспешила вмешаться Нитха. – Господин очень интересно рассказывает… Может быть, он еще и подскажет, где и как записать собаку на поединок?
– Конечно. У распорядителя боев. Пойдемте, покажу. А кого вы привезли?
– Это новая порода, – быстро сказала Нитха.
– Новая порода, вот как? – В голосе грайанца звучало недоверие. – Ну, поглядим, поглядим… Сейчас на бои выставляют всяких метисов. Не хочу вас обидеть, но уровень боев падает из-за недостаточно строгого отбора по породам. Бой превращается в драку дворняг, высокое искусство сражения – в потеху для зевак. А зрителям все равно, лишь бы побольше крови и рваного мяса, лишь бы из загона в первые ряды брызги летели…
Нитха споткнулась. На нее лавиной обрушились стыд, ужас, чувство вины.
То, что издали выглядело опасным, но лихим планом и даже отдавало игрой, вдруг показалось девушке пределом подлости.
«Кровь и рваное мясо» – это про Нургидана. Про их Нургидана. Может быть, сегодня кто-то из этих унатов, таари, вехси сомкнет зубы на горле друга. Или изувечит его навсегда. А они с Дайру, затащившие напарника в этот бой, останутся в стороне, без единой царапинки.
Нитха бросила испуганный взгляд на Дайру и увидела, что тот резко побледнел.
– Какая еще новая порода? – Саринаш Желтый Шлем, распорядитель боев, был раздражен и сердит.
Хлопоты накрыли его грохочущим прибоем: кто-то уверял, что его собаку хотят отравить, кто-то требовал перенести его поединок на завтра, кто-то жаловался, что для его пса неверно подобрали противника по весу. Только что некий грайанский Сын Клана доказывал, что весь Великий Грайан будет оскорблен, если такую высокородную особу, как он, вынудят ютиться на переполненном постоялом дворе, вместо того чтобы предоставить гостевые покои во дворце для него и загон на псарне для двух его
