Новая цивилизация. Часть 1.

Распоряжения миллиардера не обсуждались, выполнялись неукоснительно и быстро.

Финансовое состояние империи, которой единовластно владел Джон Хайцман, увеличивалось на 16,5 процента ежегодно.

И в последние полгода, когда Хайцман вообще перестал проводить даже какие-то совещания, прибыль не уменьшалась. Созданный им и отлаженный механизм управления сбоев не давал.

Никто не знал об истинном состоянии миллиардера. Его фамилия почти не упоминалась в прессе. Хайцман строго соблюдал правило: «Деньги не любят суеты».

Ещё отец наставлял молодого Хайцмана:

«Пусть эти выскочки от политики мелькают на экранах телевизоров и на газетных страницах. Пусть президенты и губернаторы разговаривают с народом, давая заверения о счастливой жизни.

Пусть публичные миллиардеры разъезжают на авто представительского класса в сопровождении охраны. Тебе, Джонни, всего этого делать не следует.

Ты должен всегда быть в тени и, с помощью своей власти, власти денег, управлять правительствами и президентами, миллиардерами и нищими разных стран. Но они не должны догадываться, кто ими управляет.

Схема — предельно проста. Это я создал валютный фонд, в нём числится много вкладчиков.

На самом деле, под разными именами, там находится семьдесят процентов моих капиталов.

Внешне, для тупой толпы, фонд создан для поддержки развивающихся стран. На самом деле, я создал его, как механизм сбора дани со всех стран.

Вот пример. Начинается военный конфликт между двумя странами, одной из них, а чаще всего двум, требуются деньги. Пусть берут, отдавать будут с процентами.

Происходят в какой-то стране социальные потрясения, и снова требуются деньги — пусть берут, отдавать будут с процентами.

Вступают в борьбу за власть «две политические силы, одна из них получит, через наших агентов, деньги, и снова отдавать будут с процентами.

Только одна Россия платит нам ежегодно три миллиарда долларов».

В двадцать лет, молодому Джону Хайцману особенно нравилось общаться с отцом.

Ранее всегда строгий и малообщительный, отец однажды позвал его к себе в кабинет предложил расположиться в кресле у камина, сам налил в чашку любимый Джоном кофе со сливками и, с неподдельным интересом, спросил:

— Нравится ли тебе учиться в университете, Джон?

— Не всегда мне интересно, папа. Мне кажется, профессора не совсем ясно и понятно объясняют законы экономики, — честно ответил Джон.

— Хорошо. Точно подмечено. Но точнее можно сказать так: современная профессура не может объяснить законы экономики, потому что понятия о них не имеет.

Они считают, будто бы, экономика — удел экономистов. Но, это — не так. Мировой экономикой управляют психологи, философы и игроки.

Когда мне исполнилось двадцать лет, мой отец и твой дед, Джон, посвятил меня в тайны процесса управления. Тебе уже двадцать, Джон, и я считаю тебя достойным преемником этих знаний.

— Спасибо, отец, — ответил Джон. Так, через беседы у камина, началось обучение иным, чем в университете, законам экономики.

Отец обучал своего сына своеобразным методом. Всё обучение строилось на доверительных беседах, доброжелательно, с примерами и элементами игры.

Информация, которую открывал перед Джоном отец, была невероятной и, конечно же, ни в каком, даже самом престижном университете мира, её получить было невозможно.

— Скажи, Джон, — спрашивал отец — известно ли тебе, сколько богатых людей в нашей стране? Или в мире?

— Их имена в последовательности, зависящей от величины состояния, публикуются в бизнес-журналах. — спокойно ответил Джон.

— И на каком же месте мы в этих списках?

Впервые отец сказал не «я», а «мы». Значит, он уже считает его, Джона, тоже владельцем. Хотя и не хотелось огорчать отца, но Джон ответил:

— Твоего имени, отец, нет в этих списках.

— Да. Ты прав. Нет. Хотя, сумма нашей только годовой прибыли превышает всё состояние многих фигурантов этих списков.

А нет имени в списках потому, что кошелёк нельзя делать прозрачным. Многие фигуранты этих списков работают напрямую или косвенно на нашу империю, на твою и мою, сынок.

— Папа, ты, наверное, гений в экономике.

Даже в голове не укладывается, как можно было, без всякого военного вмешательства, заставить такую огромную империю ежегодно выплачивать нам дань?

Тебе удалось разработать столь грандиозную экономическую операцию.

Хайцман старший взял каминные и щипцы пошевелил поленья, потом, молча налил в бокал себе и сыну лёгкого вина. Отпил маленький глоток и, только после этого, договорил:

— Я не разрабатывал вообще никакой операции.

Капитал, который я контролирую, позволяет лишь приказывать, — исполняют другие.

Многие аналитики, гении правительств разных стран и президенты были бы весьма удивлены, узнав, что нынешнее положение их стран зависит не от их деятельности, а от моего желания.

Центры политтехнологий, институты экономики, аналитические институты, правительственные структуры многих стран не осознают, что они работают строго в направлениях, разработанных моими отделами. Причём, небольшими по численности.

Например, вся социально-экономическая политика, военная доктрина России определена и контролируется одним отделом, состоящим из четырёх психологов. Каждый из которых имеет по четыре секретаря. Ни один из них не знает о деятельности других.

Я покажу тебе, как происходит управление, оно — достаточно простое.

Но сначала ты, Джон, должен понять истинные законы экономики, о которых не скажет тебе никогда университетская профессура. Она попросту не знает об их существовании.

Закон таков: в условиях демократического общества, президенты, правительства, банки, крупные и мелкие предприниматели всех стран работают только на одного предпринимателя, который стоит на вершине экономической пирамиды.

Они работали на моего отца, теперь на меня и вскоре будут работать только на тебя.

Джон Хайцман смотрел на своего отца и не мог до конца осознать сказанного им.

Да, он знал, что его отец — богат. Но, в данном случае, речь шла не просто о богатстве, а о супервласти, которая должна перейти по наследству ему, Джону.

Фантастическую информацию тяжело было осмыслить до конца.

Каким образом, в свободном демократическом обществе, на самом деле, все, начиная от президента и заканчивая сотнями тысяч крупных и мелких фирм, являющихся самостоятельными юридическими лицами, на самом деле, работают только на одного человека, на его отца?

— Когда я услышал от твоего деда то, что сообщил сейчас тебе, то я не мог сразу осмыслить сказанного; думаю, и тебе не всё понятно, Джон.

Но, ты пойми следующее, — продолжил Хайцман-старший. — В мире есть богатые люди.

Но, на каждого богатого есть более богатый. И есть один — самый богатый.

На него, на самого богатого, работают все остальные богатые, а следовательно и все, кто им подчиняется. Таков закон системы, в которой мы живём.

Все разговоры о бескорыстной помощи развивающимся странам — полный блеф.

Да, богатые страны дают кредиты, через международные фонды, развивающимся, но дают, на самом деле, лишь для того, чтобы получить от них солидные проценты за пользование кредитом — получить дань.

Например, Россия платит три миллиарда долларов ежегодно МВФ, и эта сумма — лишь проценты за взятый Россией кредит.

Многие экономисты знают: основные финансы МВФ состоят из капиталов США. Им понятно, что грабительские проценты за пользование кредитом уходят в США. А вот, кому конкретно — не знает никто.

США, как страна, — лишь удобная ширма в игре капиталов. И она — наиболее зависима от капиталов.

Скажи, Джон, тебе известно, что Америка имеет государственный долг?

— Да, папа, известно. Сумма долга — астрономическая. Она составила за прошедший год… Проценты, выплачиваемые по долгу, составили…

— Так значит, тебе ясно, что страна, которая даёт в долг другим странам, сама берёт огромные займы? Но, у кого она их берёт? Тебе понятно?

— В собственном Центробанке?

— А, кому он принадлежит, этот Центробанк?

— Он… Он…

Джон никогда не задумывался, кому должна Америка, но, отвечая на вопросы отца, он понял: в США каждый налогоплательщик платит Центробанку. Но, он…

Он — Центробанк США является частным банком. И, следовательно, вся Америка платит сотни миллиардов долларов каким-то частным лицам… или одному лицу…

Хайцман в жизни своей никогда не суетился. Вёл, как говорят, здоровый образ жизни, не пил, не курил, соблюдал оздоровительные диеты, ежедневно занимался в тренажёрном зале.

Только в последние полгода он перестал посещать тренажёрный зал.

Полгода он лежал на постели в одной из своих просторных спален, напичканной ультрасовременной медицинской аппаратурой. Сменяя друг друга в соседней комнате, круглосуточно дежурили врачи.

Но Джон Хайцман современной медицинской науке не доверял.

С врачами не считал нужным даже разговаривать. Лишь одного профессора психологии иногда удостаивал короткими ответами.

Хайцман даже не интересовался, как зовут врачей, в том числе и этого профессора, про себя отмечал, что он — наиболее искренен и честен.

Профессор говорил много, но часто в его речи звучали не только медицинские утверждения, а рассуждения и желание найти причины заболевания.

Однажды он пришёл несколько возбуждённым и прямо с порога заговорил:

— Я думал о вашем состоянии сегодня ночью и всё утро. Мне видится, я разгадаю причину вашего заболевания, а, следовательно, устранив причину, можно говорить о быстрейшем выздоровлении.

Ах, простите, господин Хайцман, забыл даже поздороваться. Добрый день, господин Хайцман. Я несколько увлёкся своими соображениями.

Миллиардер не ответил на приветствия профессора, не повернулся в его сторону, но так он поступал с каждым врачом.

А иногда, вошедшему врачу подавал знак, слегка шевельнув кистью руки, и все знали — этот знак означал «удалитесь».

Профессору он такого знака не подал, и потому профессор взволнованно продолжил свои рассуждения:

— Я не согласен с коллегами о необходимости пересадки вам печени, почек и сердца. Да, сейчас эти органы у вас функционируют недостаточно эффективно. Да-с. Недостаточно! Это