Видно было, как напряглись плечи генерала. Медленно, очень медленно он повернулся ко мне:
– Андрей, я не понимаю… Ты считаешь, что я тебя обманул?
– Нет. Но вы не сказали всего. Что я видел в подводном зеркале? Как Лонот управляет моей жизнью? Кто такой Анфортас?
Вопросов было много. Они рвались из меня, словно пар из чайника.
– Ах вот о чём ты… – Его глаза остановились: Визионер через имплантат связался с эфиросферой. – Ладно, ещё минут десять есть. А потом я уйду: уж не обижайся. У меня и другие дела есть. И не жди, что я открою тебе государственные тайны.
– Тайн не надо, – обречённо сказал я. – Лучше расскажите про Лонот.
Он вновь сел. Наморщил лоб, собираясь с мыслями.
– Лонот… Лонот принадлежит не только тебе – всем людям. Война там может обернуться безумием и разрушением здесь. Ты убил Красного рыцаря – это как-то скажется на нашей жизни. Нам ещё предстоит выяснить как.
– А у других рас?
– Мы знаем только о рунархах. На мифизическом плане у них есть свой мир, подобный Лоноту. Но он устроен совершенно иначе.
– А как?
– Не знаю. Рунархи от нас сильно отличаются.
– А Морское Око? Что я видел в нем?
– Пять планет, пять людей… Человек из мира бунтарей, монахиня, умирающий отшельник. Парадоксальный медитатор, искалеченная огнём женщина. Андрей, я теряюсь в догадках. Видишь ли, пока мы разговаривали, я отдал кое-какие распоряжения. Наши аналитики возьмутся за эту проблему. Если найдём ответ, мы тебе сообщим.
– Ну а звери? – наконец спросил я.
– Звери? Какие звери?
– Ну звери… чудовища…
Мне стало нехорошо. Я вдруг понял, что ни словом не обмолвился о бестиарии короля Белэйна. И о мантикоре тоже. Из моего рассказа получалось, что Итер подстерёг нас в подземелье и затеял поединок. Всё, что касалось краба и последнего удара шпагой, я передал верно. Но потом… потом…
– Зверь… – теряя силы, пробормотал я. – Он… был… шип…
Странная апатия навалилась на меня. Я отвернулся от собеседника, уткнулся носом в колени. Спать… Спать хочется.
– Эй, парень, – встревожился Визионер. Он рывком перевернул меня на спину, встряхнул. – А ну проснись! Смотреть на меня! Глаза открыть!
Дальнейшее я помню смутно. Мир плыл вокруг меня, скручиваясь в весёлую цветную карусель. Монотонно бубнил Визионер, я что-то отвечал ему. Затылок ломило. Кошачье мяуканье застряло в голове, словно пук соломы. Кажется, я кому-то обещал, что не выдам…
Мембрана двери лопнула, и в лазарет мягкой походкой вошла мантикора. Она запрыгнула на кровать, потопталась в ногах и улеглась, не забыв спрятать жало под крыло. Зловеще наращивая темп, запикал эскулап. Зверь лениво поднялся, зевнул и неторопливо двинулся в путь. Прошёл по животу, по груди и замер, жалобно глядя мне в глаза.
– Мяу.
– Ты зачем… – прохрипел я. – Слезь!..
Воздух с трудом проникал в лёгкие. Казалось, на меня положили шкаф – таким тяжёлым было тело зверя. Я выгнулся дугой, сбрасывая гостя с кровати.
– Скорее!.. – шелестели бесплотные голоса. – Усильте поток. Он уходит.
Мантикора рухнула на пол; тело её вытянулось, покрываясь алым шёлком. Итер пытался встать, но распоротая рука мешала ему. Что-то он такое говорил… Что-то жёстокое, опасное. Иртанетта?.. Белэйн?..
– Борись, – из неведомой дали донёсся голос Визионера. – Вспоминай, парень. Один раз ты его победил!
– Да… – прошептал я. – Да! Крабик…
– Что он сказал тебе тогда?.. Что?..
– Он… сказал… забыл… забыть…
– Говори! Говори!
Мягкое алое сияние накатило, вымывая из меня дурноту и боль. Я вспомнил всё: усмешку умирающего Итера, его последнюю фразу… Заклятие… Почему Грааль и плащ Итера – одного цвета?..
Слова рвались из горла с трудом, пробиваясь сквозь немеющие губы:
– Итера… убила… мантикора…
Радужный вихрь замедлился. Красный рыцарь таял, оплывая, словно целлофан в огне. Звон в ушах стихал, краски становились ярче, чётче, насыщенней.
– Итер… он поймал мантикору! – захлёбываясь, объявил я. – А когда мантикора его… он приказал…
– Помедленнее. Спокойнее, срединник!
Глава 5. Вопрос, о котором я забыл
Бок ожгло болью. Лезвие скользнуло по завязкам кошеля, и коробочка с крабом покатилась по камням.
– Хм… Интересно. – Красный рыцарь нагнулся за ней, и тут я атаковал. Итер отбил удар не глядя. Затем схватил мой клинок за лезвие и дёрнул. – Спокойней, парень. Дыши ровнее!
От неожиданности я едва не выпустил шпагу. Итер держал клинок голой рукой! И не резался! Поймав мой удивлённый взгляд, рыцарь улыбнулся:
– Достойный противник для отщепенца, правда? – Он неуклюже подобрал коробочку. – Хотел бы я знать, парень, кто ты на самом деле.
Крабик-бретёр заверещал, захлопал створками. Метнулась клешня, и рука, державшая мой клинок, намокла в крови. Итер заорал, разжимая пальцы. Я не глядя рубанул его по лицу и бросился бежать. Тоненько вскрикнула Иртанетта.
Нельзя мне было оглядываться… А я оглянулся. Вид Итера был ужасен. Пол-лица в крови, в разрубленной глазнице мелькает что-то белое. От этого зрелища я сбился с шага и врезался в клетку с мантикорой.
Дверца распахнулась. Меня отшвырнуло в сторону.
Радостно взвыв, тварь вырвалась на волю. Не знаю, как Итер умудрился её поймать – в скорости он безнадёжно проигрывал мантикоре. Миг я смотрел на визжащий клубок рыжего и красного, а затем подступила тошнота. Я прислонился к углу клетки, и меня вырвало. Торжествующий рев зверя бился в ушах.
Бой кончился почти мгновенно. Следовало уносить ноги, пока мантикора не нашла другую жертву. Но где же она?
Я лихорадочно осмотрелся. Зверь сидел в двух шагах от меня, сосредоточенно вылизывая лапу. Сердце бултыхнулось в груди и замерло. Мантикора прекратила своё занятие и посмотрела на меня. Глаза у нее оказались неожиданно голубые, как у сиамца. Выражение на морде скорее подошло бы голодному помоечному котёнку, которому показали кусочек колбасы.
– Мяу… – жалобно сказал котёнок. Подбежал, задрав хвост трубой, и принялся тереться об мои колени. Онемелыми пальцами я почесал его за ушком.
– Адвей… – Я оглянулся и заметил Иртанетту. Лицо принцессы было белым, как бумага.
