И в этот вечер тоже шел дождь. И каждые полчаса приходилось выносить ведра с водой, мальчишки делали это по очереди. А утром Корзун заставил всех взять лопаты и выкопать вокруг палатки канавку, чтобы вода не затекала.
– Ты еще меловой круг тут проведи, – издевался Малина. – И молоток поставь вверх рукояткой. О, поднимите мне веки!
Но Корзун не реагировал, а упорно рубил лопатой корни, углублял канаву.
Вечером, в темноте, Корзун вышел на улицу, сам споткнулся о свою канавку и упал в грязь. Поэтому вечером Корзун был зол. Он болтался в своем гамаке и ни с кем не разговаривал. Разговаривал сегодня Малина.
– Затащил меня, значит, за угол, сунул под дых свой поганый кулачище и говорит, что это вы, мол, мясо не едите, все едят, а вы нет?
– А ты ему что? – спрашивал Борев.
– А я ему говорю, что мы, типа, поспорили, что можно и без мяса жить. Что кто последний мясо съест, тот выиграет пятьдесят баксов. Ну вот мы и держимся…
– А он?
– А он мне еще раз под дых. И говорит, если завтра вы не будете жрать это мясо, он нам всем наличности на бок свернет… Что начальство все пороги пообивало, добывая это мясо, а мы его жрать не хочем!
– И что теперь делать будем? – очнулся Корзун.
– А вот что ты будешь делать, – сказал Борев. – Будешь кушать это мясо и добавки еще просить! А то они все просекут!
– Кто они? – спросил Корзун.
– Они.
Борев громко вздохнул.
– Вот-вот. – Голос у Малины дрожал. – Сами-то они это мясо жрут – аж за ушами трещит! И нас заставляют. Чтобы мы такими же стали…
– Какими? – прошептал Корзун.
– Такими, – ответил Борев. – Такими, кто ест красное мясо…
В тишине стало слышно, как Корзун стучит ногтями по крышке тумбочки.
– Забавно, – задумчиво проговорил Малина. – Сегодня мне физрук сказал, что у него болонка в лес убежала.
– И та тоже. – Корзун перестал стучать ногтями и стал вертеть палку.
– Что тоже? – спросил Борев.
– Та собака тоже сдохла. Ну, та, что выла. Кто-то из вас говорил.
Корзун нервно захихикал, а потом сказал:
– Господа, а не завелась ли у нас тут пятнистая тварь?
– До города далеко, – сказал Малина задумчиво. – А я уже где-то слышал эту историю. Ну, ту, про Крысолова… Как он детей на помойку заманивал…
Борев замотался плотнее в одеяло.
– Да ее в каждом лагере рассказывают, – сказал он лениво. – Только по-разному. Я, например, слышал, что он рыбу на пальцы ловил…
– Рыбу на глаза хорошо ловить, – сказал Малина. – Берешь глаз, насаживаешь на донку и в воду. Налим хорошо идет.
– Шилишпер тоже, – добавил Борев. – Шилишпер берет на глаз…
Он помолчал. Потом посмотрел на новенького.
– А ты давай продолжай, – сказал Борев. – Я как раз…
– Две страницы вырваны, – перебил новенький.
– Надо посмотреть на следующих страницах, – посоветовал Малина. – Если пишут шариковой ручкой, то бумага продавливается и на нижних листах все видно. Так шпаргалки делают, «белый медведь» называется. Надо посыпать бумагу тертым грифелем, тогда…
– Я пробовал, – сказал новенький. – Но мне кажется, что она писала на чем-то твердом, на стекле, наверное. Никаких отпечатков на нижних листах нет… Лакуны…
– Читать давай! – рявкнул Корзун. – А то я усну скоро…
«…зажигалка.
– Не зови его. – Жук схватил мою руку. – Не зови.
– Почему?
Жук не ответил.
– Идет, кажется… – пробормотал Жук. – Точно, идет!
– Дэн! – снова позвала я.
– Это не Дэн! – В этот раз Жук уже стиснул мою руку, почти до слез стиснул, гад.
Огонек зажигалки запрыгал.
– С чего ты решил, что это не Дэн? – спросила я шепотом. – А может, это как раз он?
– Не он, – так же шепотом ответил Жук. – Это не он.
– Почему?
– Дэн же ногу подвернул, хромает сильно. А этот не хромает. Идет твердо, как моряк.
Я прислушалась.
– Эй, ты, – предупредил Жук. – Ты! Тебе говорю! Тормози-ка лучше! Уверенно как идет! Как моряк…
Я прислушалась еще сильнее, но, конечно, ничего не услышала.
– Еще три шага, и я выстрелю! – Жук сунул мне свой неожиданно тяжелый вещмешок и горячую зажигалку. – Будь спок – выстрелю!
Я вертела головой, пытаясь сориентироваться. Бесполезно. Единственным источником информации для меня оставался Жук.
– Остановился, – сообщил он. – Смеется…
Тут я даже порадовалась, что ничего не слышу.
– Эта тварь за нами охотится, – сказал мне Жук. – А Дэн нас будто специально ему подставляет, как нарочно. Я тебе говорю – казачок-то засланный. Нельзя Дэну доверять. А если эта хихикающая крыса снова сунется – я снова выстрелю. Только уже взрывной стрелой.
Вдруг Жук вздрогнул и развернулся в другую сторону.
– Дэн? – позвал он.
Я тоже повернулась, но ничего не увидела. Зажигалка начинала постепенно выгорать.
– Ага, заблудился он, говорит, – фыркнул Жук. – Так мы и поверили… Ах ты…
– Жук, – попросила я. – Жук, хватит ругаться!
Жук неожиданно смилостивился.
– Здесь мы, Дэн! – крикнул он. – Давай, греби сюда, полено.
Он угрожающе перещелкнул предохранитель самострела, это получилось у него весьма эффектно.
– Жук, брось, – прошептала я. – Не стреляй. Вдруг попадешь!
– Непременно попаду, – упрямо сказал Жук. – Я по меткости во дворе вообще самый первый. Глаз – алмаз.
В темноте, шагах в пятнадцати, вспыхнул огонек, и мы увидели Дэна.
– Эй, Жук, опять ты там со своим мухобоем забавляешься? – насмешливо спросил Дэн.
– Иди сюда! – приказал Жук.
– Сейчас, иду, – усмехнулся Дэн. – Только зубы сниму.
– Снимай-снимай, – ответил Жук.
– Темно, не видно, – смеялся Дэн. – Страшно…
– Сейчас я бензин подожгу, и сразу не страшно будет, – пообещал Жук. – Вообще все подожгу. И гранату брошу к тебе. У меня «Ф-1», между прочим. А после «Ф-1» ты свои зубы и не сосчитаешь.
Я чуть не подавилась воздухом. Оказывается, у Жука еще и граната. Интересно, врет или нет?
– Откуда у тебя «Ф-1»? – Дэн перестал веселиться. – Гонишь ведь.
