Командорша была не в том настроении, чтобы пугаться. У нее самой хватило бы злости и обиды на трех взбешенных оперативников. И уж тем более она не собиралась бежать; да она ни на сантиметр не сдвинулась с места.
– Что? Хочешь скрутить? Связать? Вколоть той парализующей гадости, которой накачали меня и детей? Хочешь? Лучше не пробовать, честное слово, капитан. А вдруг мой муж узнает хотя бы о… десятой части твоих художеств? А вдруг он огорчится? И тогда найдет не то, что нужно? Или не там, где нужно? Или
Каминский стоял в шаге от нее. Лицо – белее белого. Эта подлая мысль – «…не для тех…» – раньше не приходила ему в голову. Капитан готов был возиться с этой невыносимой женщиной столько, сколько прикажут. Но он совершенно не готов был провалить дело, выполняя свои обязанности избыточно хорошо,
Он попытался вразумить фурию.
– Я понимаю ваше состояние, Екатерина Ивановна. Но, поверьте, очень многое поставлено на карту. По сути, благо всей Терры. Возможно, это примирит вас с нынешним вашим положением хотя бы отчасти. Надеюсь, все закончится правильно, и вы потом будете вспоминать со смехом…
– Заткнись.
Только полный идиот способен думать, будто фурию можно вразумить. Или человек, у которого уверенность в собственной силе хлещет через край.
Фурия вспомнила, как сознание меркло и вновь возвращалось к ней, как чей-то голос требовал увеличить дозу, какого ляда опять эта чертова перечница затрепыхалась… А еще она вспомнила, как будила детей, как пытались они втроем определить, куда попали, и как пришел этот ферт и с важным видом выложил им правду, но где они находятся так и не сказал; контакты с внешним миром, мол, не дозволяются… Еще бы, мерзкая ты рожа, «засветить» такое мероприятие – оабовцы ведь все это гуано называют нейтральным словечком «мероприятие» – дорого стоит… Тогда Катя почувствовала как освобождается в ней внутренний маховик, прежде заблокированный добрым и счастливым браком. Она крепко верила: только Бог и супруг властны над ее семейными делами, и больше никому не дозволяется туда лезть. Никому, и
Фурия присмотрелась и с большим моральным удовлетворением отметила: второй бланш на капитанской роже непременно будет. Вопрос времени. Фурия задала единственно важный на данный момент вопрос:
– Где Саша и Варвара?
– Не стоит так рисковать детьми, Екатерина Ивановна. Право же, не стоит. Вашу дочь мы отыскали в малом ракетном истребителе за двадцать секунд до старта. Нам едва удалось ее остановить.
– Не тебе, капитан, давать советы, как я должна поступать со своими детьми… Что там с Сашей?
Каминский замялся. И сердце Екатерины Сомовой наполнилось страхом и восторгом одновременно. Да неужто? Неужто?
Она угадала ответ.
– Полагаю, Екатерина Ивановна, мы найдем вашего сына в ближайшее время.
В душе у Кати самое потаенное и самое уязвимое место трепетало от ужаса. Господи, Сашенька, один, в этой дикой круговерти… Спаси и оборони, Господи!
Но она сухо рассмеялась в лицо Каминскому:
– Повоюй, капитан, с моим младенцем. Посмотрим, кто кого! Ты сам еще не понимаешь, какое лихо выпустил на свободу. Да и я, признаться, только размялась.
– Послушайте, я просто выполняю свой долг. Вы, жена военного человека, должны понимать значение слова «приказ». Будь моя воля, вы гуляли бы на свободе. Так к чему нам вся эта напряженность?
– Нам?
«Бог любит троицу, – озорно подумала Катя. – определенно, троицу…»
– Капитан, у меня найдется кое-что интересное для вас. Взгляните.
Она подняла левую руку, сжатую в кулачок, раскрыла пустую ладошку… а правая уже спешила на рандеву с точеным носом оабовца.
Это был серьезно подготовленный человек, отлично тренированный, выработавший профессиональную реакцию на разного рода неприятные неожиданности. Каминский прошел через тысячи спаррингов, и были в этой коллекции совсем не учебные экземпляры… Но он совсем не ждал простенькой детской уловки. А потому успел только дернуться. Тоже по-детски.
Нос уцелел. Досталось губе.
Глава 5
Бочка с антиматерией
…Внешне это выглядело так: двое мужчин, постарше и помоложе, спокойно гуляли по садовой аллее, к их ногам ласковой псиной тянулся дымок, звук шагов скрадывала прелая листва. Совсем недавно они мирно беседовали, однако последний поворот разговора минут пять назад погрузил обоих в молчание.
Тот, что постарше, с государственной холодностью сочувствовал собеседнику. Он ждал.
Тот, что помоложе, молился Господу. Чтобы тот избавил его от соблазна закончить все тут же, одним ударом в репу. Молился, молился, и отлично осознавал при этом: хоть и не видно никого в этом запущенном саду, а сколько ведь, наверное, молодых людей, превосходных профессионалов, наблюдают сейчас его спину в прицелы… Скорее всего, они нажмут на спуск, не дав ему лишней доли секунды на замах. Но, допустим, он даже успеет ударить, дотянется, вдавит этой болотной гнилушке нос в череп, пусть так. Неважно, захочет ли Маслов каким-нибудь судорожным жестом остановить свою охрану, найдет ли он достойного офицера на замену ему, Сомову, неважно… В живых командор Сомов не останется с гарантией. А труп недееспособен, трупу не вытащить Катеньку и детей… Следует держать удар.
И Сомов запер в самом глубоком трюме Катино лицо, а вместе с ним – лица Саши и Вари. Вырезал из души своей то местечко, которое судорожно сжималось и кричало: «Катя! Катя! Катенька! Да что они с тобой сделали! Господи, помоги мне! Катя! Что это сволочь сделала с тобой!» – и спрятал его там же. А потом медленно поднялся наверх, на палубу, туда, где крик из трюма не слышен.
– Где они и как с ними обращаются, Андрей Семенович?
Старик удивился: этот человек, судя по досье, бывал вспыльчив и даже очень. Между тем, сейчас он говорил совершенно спокойно. Маслов знал до крайности мало людей, способных сохранять хладнокровие в пиковых ситуациях, но не склонных к этому в обычных обстоятельствах. Что ж, мальчику эта способность еще пригодится.
– Не беспокойтесь. Они в безопасности и обеспечены всем необходимым. С ними обращаются уважительно. Но за ваше поражение они ответят вместе с вами, Виктор Максимович.
Сомов и бровью не повел.
– Почему именно я? Во флоте достаточно офицеров старше по званию.
– Я могу ответить вам откровенно, однако вы должны обещать полную конфиденциальность. Я могу на это надеяться?
– Да.
– Мендоса и Бахнов не справились. Вице-адмирал Пряников – старик, а я слишком хорошо знаю стариков… вроде меня, чтобы доверять им. Мадам Княжевич весьма агрессивна и отлично подготовлена, но у нее ноль боевого опыта. Командор Медынцев не вызывает доверия у психологов. Контр-адмирал Рябинина,
