племени Иеху – не что иное, как некие зашифрованные послания, древние письмена.
И сразу же пожалел о сказанном.
Потому что на него разом насели истосковавшиеся по работе научники, особенно математик, лингвисты и те же самые программисты. Они подняли невероятный шум, и тихий рабочий кабинет Акиры превратился в некое подобие фондовой биржи в момент кризиса.
Ученых трясло: впервые со времен разгадки древнеегипетской письменности намечалось грандиозное открытие. Ученым было плевать на то, что общественность вряд ли оценит их работу и на то, что Нобелевский комитет, вместе со своей премией, наверняка, в полном составе прячется где-то в норвежских лесах.
Все это было чепухой по сравнению с перспективой обнаружить первую инопланетную письменность, узнать что-то путь о погибшей, но высокоразвитой внеземной цивилизации.
Под давлением научников Жеке пришлось напрячь все свои дипломатические способности, авторитет вождя и обаяние Санька, чтобы злые Иеху позволили сфотографировать рисунки на своих телах – которые еще не были скрыты более поздними «художествами» Акиры. Между прочим, оказалось, что ни один рисунок все-таки, не пропал. С разукрашенных воинов все символы были точно перенесены на тела подростков.
И теперь ученые сканировали в мощные компьютеры Стоунхенджа таинственные письмена, выстраивали их в разнообразном порядке, спорили до одурения и жгли перегруженные тяжелой работой процессоры.
Все-таки, Стоунхендж продолжал оставаться уникальным местом – тем, где – к счастью ли, к несчастью – удалось собрать лучшие умы человечества. Пожалуй, такого никогда еще раньше не было. Даже в американских секретных центрах, где создавалась первая атомная бомба, и куда свозили со всего лучших физиков, математиков, инженеров – исключая тех, кто в то время работал на нацистскую Германию или трудился в советских «шарашках».
Поэтому неудивительно, что спустя всего три недели дикого нервного напряжения, споров и мозговых штурмов удалось, наконец, уловить смысл древнего послания на человеческих телах.
... Бывший профессор Оксфордского университета Глен Миллер, руководитель группы математиков, пришел в офисную палатку к Тиму с охапкой бумаг. Он был в крайне взволнованном состоянии.
– Тим, – сказал Глен и закашлялся. Очки у него на носу запрыгали. Несколько листков упало на пол
Тим спокойно смотрел на происходящее. Он был уверен, что удивить его больше ничем уже невозможно. Время удивлять безвозвратно ушло вместе с прежней сравнительно размеренной и спокойной жизнью в том мире, где можно было по телефону заказать билет на самолет в любую точку земного шара. И что самое главное – действительно без проблем и даже с удовольствием туда добраться...
– Тим, – повторил Глен Миллер. – Мы закончили работу!
– Отлично, – спокойно сказал Тим. – Значит, водопровод, наконец, будет работать стабильно?
– Какой, к черту, водопровод?! – воскликнул Глен. Очки на его носу возмущенно подпрыгнули.
– Как это – какой, – удивился Тим. – Тот, который должна была наладить твоя группа. Или чем вы занимались целый месяц? Народ скоро завшивеет весь. А он, понимаешь, еще возмущается...
– Да погоди ты, со своим водопроводом! – простонал профессор. – Моя группа совершила такое открытие, что вы просто ахните!
– Угу, – кивнул Тим. – Вы чинили водопровод и открыли закон сообщающихся сосудов. Браво.
– Нет! – воскликнул Глен. – Мы расшифровали письмена Иеху!
– Бр! – мотнул головой Тим. – Что еще за письмена? Это индейские что ли? Что ж, это как нельзя кстати. Если вы этим занимались вместо починки водопровода...
– Да не индейские!!! – заорал профессор. – Письмена Покровителей!
– А, – просто сказал Тим. – Ну, так бы и сказал. Орать-то зачем?
Миллер отдышался, злобно раздувая ноздри и вращая выпученными глазами. Он знал, что Тим – умный человек, но он – чертов прикладник и с ним трудно говорить о высоких материях. Однако он же был единственным из руководства, способным оценить значимость открытия.
А открытие, вполне возможно, представляло собой и вполне прикладное значение.
– Вот, сказал, Глен, – раскладывая бумаги на столе перед Тимом. – Это знаки, это их соответствующее фонетическое значение...
Он посмотрел на реакцию Тима. Реакция была нулевая.
М-да. Этим впечатлением можно было произвести только на специалиста. Тим же думал о водопроводе.
– Объясняю, – несколько поникнув, сказал Глен. – Удивительным представляется тот факт, что на какой-то другой планете письменность строилась на тех же принципах, как, скажем, греческая или римская. Или же современная. Это не иероглифы. Это буквы. А это – цифры.
– Я потрясен, – ровно сказал Тим. – Дальше.
Профессора передернуло. Но он уже смирился с таким мерзопакостным отношением к науке и продолжил:
– Ладно, отброшу ряд интересных моментов и перейду к сути. Нам удалось сложить фрагменты в довольно складный текст. Несмотря на то, что Иеху тщательно соблюдали традицию переноса раскраски из поколения в поколение, несколько фрагментов, конечно же, пропали. Ну, или дикие животные съели носителя, кого-то унесла река – и так далее. Это, в общем, не важно, так как в целом картина довольно понятная. И поражающая воображение.
Итак, Иеху были высокоразвитой цивилизацией. Примерно как у нас.... Гм... Было недавно... Или даже еще более развитой. Картина развала и нашествия Покровителей аналогичная. Затем – ассимиляция с Покровителями и уход с разоренной планеты на новую...
Профессор сделал паузу, убеждаясь, слушает ли его Тим.
Тим слушал.
– А вот это... – сказал профессор, показывая Тиму на своих листках непонятные схемы и значки. – Это, уважаемый, знаете что такое?
– Ну, разумеется, нет, – ответил Тим, хотя по правде, схема напомнила ему центральный коллектор очистных сооружений. Он предпочел смолчать, чтобы не привести профессора в праведное научное негодование.
– А это, – торжественно произнес профессор, – самые настоящие звездные координаты! Причем, привязанные к звездам в Галактике, с временной поправкой... Ну. И так далее. И знаете, что следует из этих данных, снятых со спины одной полной леди?
Тим с интересом сложил руки на груди. Он ждал торжественных фанфар, которые прозвучат на фоне главного сообщения профессора.
– А следует то, – как-то, посерьезнев, сказал Глен Миллер. – Что предки этих самых Иеху когда-то ушли с Земли.
– Что?...
– Уточняю. Они ушли с Земли около тридцати тысяч лет назад...
Слова долетали до Тима, словно через бездны пространства. Он просто не мог осознать услышанное.
– Тридцать тысяч лет назад, – продолжал профессор. – На Земле уже была цивилизация, аналогичная нашей...
– Но... Почему ничего не осталось? – сдавленно спросил Тим.
– Они все сами разрушили. Стерли в пыль. Что-то, конечно, осталось. Но мы просто не понимаем – что именно... Иеху – наши родичи, вернувшиеся домой через триста веков. Генетическая проверка это тоже подтвердила.
...А мы – потомки их оставшихся когда-то на Земле братьев...
...Тим вышел на воздух.
Триста веков... Размалеванные головорезы Иеху...Вот, что могло стать и с ними со всеми. Вот та дорога, по которой они упорно шли последние годы.
Природа любит цикличность. Но она же любит развиваться по сперали, если верить некоторым философам.
Может быть, им все же удастся избежать судьбы своих несчастных предков?..
