оперуполномоченный. Юра Косыгин мог и слово крепкое сказать, и в лоб, если что, дать. При нем Рита вряд ли станет яблоком раздора.
– Ганнушкин видел, как Скоробогатов проводил Заборовскую до подъезда, – отчитывался Косыгин.
Боковым зрением Кулик заметил, как Рита смотрит на мужа. Так глядеть могла только влюбленная женщина. Хорошая у них пара – боевая и, конечно, оперативная. Вчера они вместе работали и, судя по бойкому тону Косыгина, кое-что нарыли.
– Скоробогатов направился к машине, а Ганнушкин зашел в подъезд вместе с Заборовской, – продолжал Юра. – Как Скоробогатов садился в машину, Ганнушкин уже не видел... То есть он мог бы увидеть, если бы Скоробогатов сел в машину сразу, но тот не торопился сделать это, а Ганнушкин ждать не стал. Он догнал Заборовскую возле лифта, вместе они поднялись на этаж, он к себе, она к себе.
– Может, это он ударил Скоробогатова ножом?
– Исключено, – покачал головой Юра. – Во-первых, по времени бы не успел. А во-вторых, мы не обнаружили следов крови в районе места, где стоял «Мерседес» Скоробогатова...
– А крови должно было быть много, – кивнул Кулик. – Но кровь можно было бы смыть.
– Это вряд ли, все равно что-нибудь бы да осталось. Мы нашли дворников, которые там по утрам убираются, гастарбайтеры ничего такого не видели, ничего не смывали... Нет, это не Ганнушкин...
– А повод у него был, – вставила Рита. – Бешеная любовь к гражданке Заборовской.
– Да, любовь действительно бешеная, – усмехнулся Косыгин.
– Любовь к делу не пришьешь. Тем более если она бешеная. И на доклад к начальству не понесешь... Значит, Скоробогатов от Заборовской уехал живехонький и здоровехонький, – сделал вывод Кулик.
– Да, и пьянехонький, – добавил Косыгин. – После ночного клуба. И уехал в районе трех часов ночи. У Заборовской, когда домой поднялась, часы пробили. Три часа ночи было.
– Ну, четыре быть не могло. В районе четырех он был уже мертв... Вот куда он после Заборовской поехал?
– Вопрос, – пожал плечами Косыгин. – Мы в ночном клубе были, где Скоробогатов с Заборовской крутил, там сказали, что обратно он не приезжал... Да и не успел бы он...
– М-да, я-то думал, вы чем-то меня порадуете.
– Да нечем вас порадовать, Александр Васильевич, – пожал плечами Юра. – Есть у Заборовской парень, но он сейчас в Питере, я уточнял. Отец у нее такой, что мог проучить Скоробогатова за то, что дочь совращает. Но он далеко, в Туле, вернее, в тульской деревне. В принципе, можно запрос сделать, но, скорее всего, у него алиби...
– Запрос сделаешь. Может, и сам туда съездишь...
– Как скажете... Тут еще один ревнивец нарисовался, с подачи Ганнушкина. Он у нас мужчина наблюдательный...
– И нервный, – добавила Рита. – Оттого, что холостой и неудачник. И, похоже, неравнодушен к Заборовской. Любовь, правда, не совсем обычная, но тем не менее...
– В общем, позавчера он видел парня, который приходил к Заборовской. Это было в районе одиннадцати часов ночи, Заборовская тогда развлекалась со Скоробогатовым в ночном клубе. А парень этот в дверь ей стучал. То есть сначала звонил, потом стучать начал. Нервничал сильно. Ганнушкин вышел к нему, сказал, что милицию вызовет. А он в ответ сказал, что сам из милиции. Потом, правда, поправился, сказал, что из военной прокуратуры... Спросил, где мужик из той квартиры, в которую он ломился. Ганнушкин растерялся, сказал, что не знает. Квартира-то на отца Заборовской записана, наследство от матери. А он в деревне живет, вроде как землю пашет, ну, значит, мужик. Это я так думаю... В общем, Ганнушкин сказал, что мужик в деревне... А тот ему, в какой деревне? Дескать, знает, чем хозяин занимается. Сказал и ушел...
– А какой мужик ему нужен был?
– Ганнушкин так и не понял. Он вообще быстро тушуется, когда на него наезжают, а этот агрессивный был, разозлил его кто-то...
– Из военной прокуратуры, говоришь? – задумался Кулик.
– Из военной. А что?
– Да так, пока ничего... А мужик, говоришь, в деревне. Ну, попробуй с участковым его связаться, пусть узнает, где этот мужик в ночь убийства был. Только не зацикливайся на этом...
Майор Кулик почти на все сто процентов был уверен, что отец гражданки Заборовской – ветвь тупиковая. А вот следователь военной прокуратуры...
Убийство есть убийство – хочешь не хочешь, а ставь его в первую очередь. Тем более что никто из вышестоящих не взял на себя дело Скоробогатова. Межрайонная прокуратура и ОВД «Битово» – вот и весь расклад. Правда, пока еще не известно, кто из прокурорских взял на себя расследование, но милицейские оперативники на ногах уже со вчерашнего дня. Кипит работа, однако пар пока вхолостую расходуется.
– Чижов был дома, – угрюмо кивнул Федот.
Он подчинялся Степану как его первый заместитель, но как начальник криминальной милиции руководил уголовным розыском. И с него спрос, и с Кулика.
– И Порываев с ним был.
– Одним выстрелом – двух зайцев? – насмешливо спросил Круча.
– Одним выстрелом в люстру... – мрачно усмехнулся Комов. – Я еще никогда себя клоуном не чувствовал...
– Ну, когда-то ж надо начинать, – поддел его Кулик.
Он хоть и подчинялся Федоту, но как был, так и оставался его лучшим другом.
– Кто-то начинает, а кто-то заканчивает, – поморщился Комов. – Крытов рапорт написал. Я его даже на работу устроил, в строительную бригаду. Пусть лучше по квартирам ходит, ремонты делает. Там и денег больше платят, и пули не свистят...
– А разве у Чижова что-то свистело?
– Ну, свистело там или не свистело, а Крытов в штаны навалил. А потом башню снесло... Не место ему в наших рядах.
– Так и запишем, – кивнул Степан. – С Чижовым что?
– Да что? Пьянствовали допоздна, утром глаза продрали, продолжили. Кикимору какую-то вызвонили... Одна кикимора на двух леших, все как в новорусских народных сказках... Сказали, что любят они эту девочку, по-свингски любят, черные пояса у них. Джиу-джитсу, дзюдо. По Камасутре у них черные пояса...
– Это их личное свингское дело... Или были жалобы от девушки? – спросил Круча.
– Какие жалобы? Радостное повизгивание было, а жалоб – нет... Под кайфом она была, в таком состоянии, что хоть сигарету на ней туши, не заплачет... В общем, повеселились парни. Всю ночь пьянствовали, на пару со своей...
– И повод у них был?
– Да, домашний кинотеатр обмывали... Акустика очень высокого качества, – поморщился Федот. – Эти ребята у меня на особом счету. И если бы я мог заподозрить их в убийстве Скоробогатова, они бы у меня сейчас...
Комов не договорил, разочарованно махнул рукой. Незачем готовить молнию, если не в кого ее метнуть...
– А ты не можешь их заподозрить? – спросил Степан.
– Могу. Но слабенько... Водку они всю ночь жрали.
– А может, с утра начали? – предположил Кулик.
– С утра добавили. С вечера начали, а утром похмелялись. Это я тебе как специалист могу сказать...
– Ну, если как специалист... Значит, за Скоробогатовым они гоняться не могли. И у его жены ночевать из них никто не мог...
– Если могли, то оба сразу, – криво усмехнулся Федот.
– Оба сразу на мотоцикле уехать не могли. Там один был... Но кто?
– Да мало ли кто, – пожал плечами Комов. – Почему именно Порываев или Чижов?
