тревогу. Необходимо было действовать. Мы с Дрианном переглянулись, и встали плечо к плечу, как в былые времена. Я сотворил Молот Дадды и, щедро зачерпнув сдвоенной силы, ударил им в бок кареты. Экипаж содрогнулся от движения воздуха, но защита выдержала. Я снова и снова бил по экипажу, пока не убедился: маги, спрятавшиеся в нем, очень сильны, и их заклятия обычной волшбой не победить. Воспользоваться комбинированными чарами - той же Темной водой - побоялся. Она вполне могла разъесть и защиту, и карету, и всех ее пассажиров.
Как и Темный огонь. Грациус с Дживайном тоже что-то швыряли в экипаж, да тщетно. Вдруг в позвоночник впилась игла боли. Краем глаза я увидел, что Дрианн тоже поморщился. Я спешно защитил нас Черным коконом, крикнув:
- Осторожно!
Дживайн быстро вскинул руки, и вовремя: из щели в двери кареты выполз, извиваясь, голубоватый дымок и, стелясь по земле, вкрадчиво пополз к нам. Кокон нагрелся, впитывая мощную волшбу.
- А они явно не светлой магией пользуются, - процедил Дрианн.
И началось! Нас поливали какой-то мерзкой жидкостью, швыряли под ноги ядовитых пауков, кидали проклятия. Мы стояли насмерть, однако ничего не предпринимали. Руки были связаны присутствием дяди Ге. Будь внутри только маги Совета, я давно уже расколошматил бы щиты, и забросал их темными чарами.
- Ребята, давайте быстрее! Чего вы там возитесь? - крикнул сзади мастер Триммлер, свято веривший в наш успех.
Дрианн злобно застонал сквозь стиснутые зубы. Я лихорадочно соображал, что можно сделать. Объединить усилия с Дживайном и Грациусом? Мы создадим такую мощь, что она может расплющить карету, даже сквозь щиты. Или все же попробовать Темную воду? Внезапно в воздухе что-то просвистело, вскользь задев щеку и оставив на ней саднящий след. Я плюхнулся на живот, утянув с собой Дрианна. На мгновение мне показалось, что кто-то обстреливает нас то ли из лука, то ли из арбалета. Вот только почему стрела проникла сквозь защиту?
- Вставайте, господа, - прозвучал за спиной спокойный голос.
Я опасливо обернулся и увидел Александриуса, который стоял над нами, невозмутимо сложив руки на груди.
- Все в порядке, - повторил он. - Это мои подопечные резвятся.
Вокруг кареты раздавался залихватский свист, веселые повизгивания и странно шевелился воздух. Прыгунки! Ну, конечно же! Сущностям, созданным из магической энергии, щиты нипочем. Они - просто скопление элементарных фрагментов, обладающих подобием разума. Сейчас они рассыпаются на составляющие, проникают сквозь защиту и вновь собираются. Но что толку? Ведь сами по себе прыгунки не способны уничтожить чары такой мощности.
- Я вложил внутрь небольшие сюрпризы для сопровождающих, - пояснил Александриус, - большого вреда они причинить не смогут, но наружу выманят.
Карета ходила ходуном, из нее доносилась приглушенная ругань и болезненные вскрики. Наконец дверца распахнулась, и на мостовую вывалился пожилой маг самой почтенной наружности. Следом спешила худощавая остроносая женщина лет пятидесяти, за ней выбрался довольно молодой толстяк, чем-то напоминающий отца Падерика. Выглядели они неважно: кожу покрывали красные и коричневые пятна, которые на глазах начинали гноиться, с волос падали белые струпья. А старик еще и держался за сердце. Вокруг них с верещанием кружились прыгунки. Но волшебники недаром были мастерами своего дела, они умудрялись отмахиваться от шкодливых сущностей, держать щиты и одновременно швырять в нас заклятия. Я мысленно порадовался, увидев, что среди чародеев нет Паларии Готакс, которая была на стороне повстанцев. А про остальных несогласных с политикой Вериллия Вадиус как-то говорил, что они вышли из доверия. Значит, их не могли послать охранять такого опасного преступника. Можно драться, не опасаясь, что убью сторонника. Все эти мысли пролетели через сознание за какую-то долю секунды, тогда как руки уже сплетали заклятие. Маги начали мощно: объединив силы, они послали в нашу сторону гудящую стену огня, которую мы впятером встретили Водяным щитом. Над улицей поднялось огромное облако пара. Стояли эти гады спиной к карете, то ли заслоняя ее собой, то ли используя как дополнительную защиту. Приходилось тщательно целиться. Вокруг них все еще кружились прыгунки, но серьезного урона нанести не могли. Отвлекали, и на том спасибо. Перемигнувшись, Грациус и Дживайн начали медленно расходиться в разные стороны, изменяя угол атаки. Сзади раздался шум, определенно означавший драку. Все же кто-то из местных волшебников, расстроившись из-за сражения, вызвал стражу. С воплями: 'орки!', - стражники пытались прорваться в нашу сторону, но их сдерживали повстанцы во главе с герцогом. Следовало поторапливаться, а клятые маги никак не желали сдаваться. Их щиты постоянно восстанавливались, а я не мог применить серьезную темную волшбу, опасаясь попасть в карету. Вдруг она тронулась с места и неровными толчками прокатилась шагов на десять вперед. Сзади обнаружился довольный Дживайн, который ударял в экипаж ослабленным Молотом Дадды. Облегченно выдохнув, я обрушил на противника целый поток Темной воды. К моему изумлению, заклятие только разъело щиты, но на самих магов попало лишь несколько капель, которые хоть и вызвали сильные ожоги, но не вывели врагов из строя. Сильны же маги Совета!
- Я беру на себя толстого! - вдруг выкрикнул Дрианн, и голос его, неожиданно низкий и холодный, перекрыл шум сражения.
Он полностью сосредоточился на пухлом волшебнике, перестав сплетать фигуры заклятий. Просто уставился на него, лишь поддерживая свой щит. Я не понял, что он хочет делать, но на всякий случай удвоил его защиту, перебросив на нее часть своей энергии. Но Дрианн вдруг сделал несколько шагов в сторону, разрывая связывающую нас общую силу. В ту же секунду толстяк тонко завизжал, схватился за голову и упал на мостовую. Его тело несколько раз содрогнулось и замерло. Мой друг зашатался, лицо его побледнело, руки бессильно упали. 'Он выжег сознание мага, - вдруг сообразил я, - как в тюрьме, когда убил палача'. Как и рассказывал Дрианн, такое действие было сопряжено с большим расходом силы, и делало некроманта слабым и уязвимым. Я тут же сотворил мощный Воздушный щит и хотел накрыть им мага, но почему-то мое заклинание отскочило от него. В этот момент худая магесса особенно ловко бросила заклятие Водяного клинка, прорвав ослабевший, почти исчезнувший щит Дрианна. Волшба сбила парня с ног и отшвырнула назад. Тело тряпичной куклой ударилось о мостовую и неподвижно замерло, освободившись от морока. Она. Убила. Моего. Друга. Это была не ярость, нет. Напротив, я ощутил нечеловеческое спокойствие. Она убила Дрианна. И убьет остальных. Она опасна, опасна для всех. Ее надо уничтожить. Как бешеную собаку. Как источник заразы. Уничтожить. А с ней старика. Для меня перестали существовать человеческие чувства, во мне жила одна лишь ледяная сила. Щиты упали, заклятия истончились. Я стоял перед противниками, открытый и спокойный. Медленно, медленно поднял руки... глубоко вдохнул... и через меня потекла сила Вселенной. Больше не нужны были формулы, фигуры, светлые и темные источники. Был только я и Вселенная. И где-то, на окраине этой бесконечности, находились жалкие черви, которых нужно было уничтожить. Удалить. Я протянул к ним ладони, и воздух содрогнулся, капли дождя остановили свое падение, в глубине земли загудели неведомые силы. Наверное, все произошло очень быстро, но для меня время замедлилось. На мостовую плавно, бесконечно плавно, упали два иссушенных тела. И вновь время начало свой бег. Я обернулся, мельком заметив своих друзей, замерших с выражением неизбывного ужаса на лицах. Всемогущество ушло, уступив место обычным моим возможностям. Недобитая городская стража, увидев, как я оборачиваюсь, побросала оружие и кинулась наутек. Я подбежал к Дрианну, однако меня опередил мастер Триммлер. Он прижал ухо к груди мага, напряженно вслушался, потом поднял больные от горя глаза и медленно покачал головой. Артфаал уселся на грудь Дрианна, принюхался и издал низкий скорбный вой. Я резко развернулся и двинулся к карете, чтобы освободить дядю Ге. Полуоторванная дверца висела на одной петле, я дернул, оторвал и швырнул ее на мостовую. Заглянул в экипаж... дядюшки не было. Внутри сидела красивая черноволосая девушка в темной одежде, скованная по рукам и ногам сложными заклятиями. Лоб ее перетягивала узкая черная повязка, на шее висела гроздь антимагических амулетов. При виде меня на лице девушки не отразилось ни страха, ни радости. Ее глаза, странно тусклые, смотрели без всякого выражения.
- Кто ты? - спросил я.
Она не ответила, продолжая глядеть в упор, но, кажется, не видя. Подошедший ко мне Лютый, лицо которого было покрыто мертвенной бледностью, достал из голенища сапога стилет и медленно, стараясь не напугать, протянул руку к шее смуглянки. Никакой реакции не последовало. Девушка лишь прикрыла глаза, и
