и женщин с собой увезли. Но только выжило племя, отец всегда часовых выставлял. Это и спасло. И у Дер- ориг часовые есть, много, без них никак. Глупая затея ночью нападать, по тревоге все племя быстро поднимется, и все равно сильнее будет, чем Гра-ориг. Почему орки этого не понимают? Вот Варх, он безумный воин. Грибы дурманные ест, и от этого думать не умеет. Весь ум свой в лесу оставил, в грибнице. Ему лишь бы в бешенство прийти да подраться. А Кард почему глупый такой? Ведь он не хх'раис, он молод. Быть может, дело в том, что отец его был хх'раис? Дурное семя родит дурной плод. От больного вулкорка - слабые, глупые щенята. А шаман и рад, что все племя думать ленится. Хотел Уран-гхор совета у него просить, как дальше жить, как племенем управлять. Пришел в карангу, говорил с шаманом. И услышал только одно: 'По закону Морриган!' Все бы ему каркать, как ворону. А что в том законе? Слаб шаман, слабо племя… Думал Уран-гхор, много думал. Надо отвоевывать свои угодья, и от Дер-ориг избавляться надо. Скоро вождь их Шадар-гхор узнает, что нет больше старого вождя, Бхара-гхора. А место его не Рранх занял, старший сын, а младший - молодой, неопытный. И тогда не будет покоя Гра-ориг. Крови много прольется, воины лучшие полягут в драке. А может, и конец племени придет. Надо первыми успеть.
- Хей! Хей! Хей! - выкрикивали воины боевой клич, потрясая копьями.
- Правильно! - подтверждал шаман.
Поднял руку Уран-гхор, замолчало племя. Так тихо стало, что можно было услышать, как растет трава, как мошка крыльями машет.
- На честный бой Дер-ориг вызовем, наше племя - не крысы.
Обвел вождь своих орков взглядом, тяжелым, как грозовое небо. Никто ему возразить не посмел, и даже шаман молчал. Только один воин крикнул:
- Неправильно это! Дер-ориг нас как щенков побьют! У них все воины хх'раисы! Потому они и непобедимы!
- Ты вождю своему не веришь? - нахмурился Уран-гхор.
- Какой ты вождь, ты - мальчишка еще! - ярился Акхан.
Все понимали, почему молодой хх'раис недоволен. Он всюду с Рранхом ходил, правой рукой его был. Вместе они и охотились, и с соседними племенами воевали, и на вылазки ходили. Если бы старший сын Бхара-гхора вождем стал, хорошо бы тогда жил Акхан. Была бы у него лучшая каранга, и хорошая жена, и вулкорки самые сильные. А у нового вождя пособников нет, не обзавелся пока. Присматривается к оркам, все время думает о чем-то. И вон что надумал: на честный бой Дер-ориг вызвать, драться среди дня! Да конец тогда племени! Почему молчат орки, почему они вождя боятся? Бунтовать надо, скинуть его, пока не поздно. И повторил Акхан:
- Щенок ты, а не вождь!
Плохие слова сказал. Молчал совет, ждали, что Уран-гхор вызовет врага на тайж'ах. И безумный воин ждал ответа, предвкушая хорошую драку. Он отомстит за Рранха, убьет мальчишку. И тогда только сила решит, кому шапка достанется. Хмуро было лицо молодого вождя, сурово насупились густые брови его, упрямо выпятилась челюсть. Встал Уран-гхор, каменья на шапке хищно блеснули в лучах скупого северного солнца, а в руке его кинжал сверкнул. Неужели прямо сейчас расправится вождь с обидчиком? Открыл рот шаман, чтобы крикнуть: 'Неправильно это, не по закону Морриган!' Акхан напрягся, ловил каждое движение врага, сам за меч схватился. Молнией кинжал мимо его уха пролетел. Неужто промахнулся Уран-гхор с пяти шагов? Позор воину! Но сзади писк раздался, обернулись орки, и увидели: кинжал пригвоздил к земле жиху - крысу степную черную. Взвизгнул зверек - и обмяк. Ровным шагом подошел вождь к жихе, выдернул кинжал, обтер лезвие о траву. А дохлую крысу поднял за хвост и Акхану протянул:
- Отнесешь в селение Дер-ориг, Шадар-гхору отдашь, при всех. Скажешь: жду его племя через два дня, на Росомашьей пустоши, что за холмами-близнецами, в полдень. А шаман с тобой пойдет.
Зашептались орки, понурился Акхан. На лютую смерть его Уран-гхор отправил, все знают, как обычай велит с такими гонцами обходиться. Дохлую крысу подарить - страшное оскорбление, обвинение в трусости. Ни один орк не простит такого. Шаман ухмыльнулся:
- Верно, закон Морриган это не запрещает.
Чего шаману бояться? Его никто тронуть не посмеет, никто не захочет навлечь на себя гнев духов. А вот Акхан и убежать не сможет - покроет себя несмываемым позором, ни одно племя беглеца не примет.
- Сейчас пойдете, - бросил вождь. - Вулкорков возьмите, путь неблизкий.
Вскоре отправились в дорогу Акхан с шаманом, проводили их орки прощальными взглядами: хх'раис, считай, уже мертвый был.
Обратился Уран-гхор к племени:
- Верите ли вы мне, орки?
Не у всех в сердце вера была, не всем новый вождь нравился. Но многие молодые орки, товарищи его по детским играм да по первой охоте, да по боям, крикнули:
- Мы тебе верим, Уран-гхор! Веди нас!
Остальные подхватили, тоже клич крикнули. С одним волчонком еще можно управиться, но когда много молодых волков в стаю сбиваются - против них открыто идти опасно. Все видели, жесток и хитер новый вождь.
- Тогда слушайте меня, орки, - Уран-гхор взял прутик тонкий, присел, стал на земле что-то рисовать. - Слушайте все, запоминайте. А кто подведет меня - смерть тому.
Два дня минуло, и две ночи. На исходе второго дня вернулся шаман, на одном вулкорке ехал, второй рядом бежал. Старик в карангу к вождю зашел, рассказывал ему что-то. Спокоен был Уран-гхор, задумчиво его лицо. Айка сама не своя ходила, боялась за мужа. Но молчала, не положено хорошей жене в мужские дела вмешиваться.
А через два дня, в полдень, как было условлено, стояло племя Гра-ориг на Росомашьей пустоши. Совсем мало воинов пришло на бой, два десятка всего. Мечи у них в руках были, и щиты странные, большие, почти все тело закрывали. Впереди всех Уран-гхор стоял, ждал врагов. И появились они в назначенный час: заклубилась серая пыль вдалеке, под лапами вулкорков, и из этого облака появилось могучее войско Дер-ориг. Впереди Шадар-гхор скакал. Огромен и страшен был его вулкорк, злобно скалил клыкастую пасть, сильные лапы пыль степную загребали. К седлу мешок приторочен, чем-то бурым пропитанный. А сам Шадар-гхор еще страшнее зверя: неукротимой ненавистью сверкали налитые кровью раскосые глаза хх'раиса, споря с красными самоцветами на черной шапке вождя. Широк в плечах он был, мощен, как матерый волк. То ли в улыбке, то ли в оскале открывались крепкие желтые зубы. Встретились взгляды вождей и скрестились в первом поединке.
- И это вся твоя сила! - расхохотался Шадар-гхор, поведя рукой на молодых воинов, что стояли за спиной Уран-гхора. - Жалок ты, слабый вождь слабого племени!
Молчал Уран-гхор, смотрел в глаза врагу, опьянившему себя грибами и потому неосторожному, рвавшемуся в бой. Уверен был взгляд его, но на сердце камень лежал. Сдержатся ли его воины, выполнят ли приказ? Выдержит ли проверку молодой вождь? Молчало и племя Гра-ориг. Зато Дер-ориг веселились, глядя на малочисленных противников.
- Почему место для боя выбрали поближе к нашему селению? - выкрикивали они. - Боялись, что до ваших орок доберемся? Мы их и так в полон заберем!
- А вас здесь гнить оставим, под холмами!
- Что за щиты у вас? Для трусов придуманы?
- Загородились, спрятались, как бабы!
У самих-то обычные щиты были, орочьи. Круглые, небольшие, кожей обтянутые. С такими в бою удобно, двигаться не мешают. Горячили себя Дер-ориг, радовались предстоящей драке. Много их, сильны они, кровь бурлит от дурманных грибов. Вот сейчас кинутся всем войском, втопчут в пыль глупых щенков. А потом пойдут в селение Гра-ориг, все им достанется: каранги, вулкорки, женщины, дети… Только вот не отвечал Уран-гхор на их выкрики, скучно становилось безумным воинам. Вынул Шадар-гхор из седельной сумки окровавленную отрубленную голову Акхана, швырнул под ноги Уран-гхора:
- Крысу за крысу, слабак!
А тот даже глаз не опустил, просто презрительно плюнул в сторону. Взревел Шадар-гхор, спрыгнул с вулкорка, ринулся на ненавистного противника. Грозный зверь у ноги его шел, рычал, клыки показывал. Следом за вождем посыпались воины его. Лучники дождем стрел поливали беззащитных Гра-ориг. Казалось,
