И сдавленное: -…я не могу.
Лоренс, Лоренс, Лоренс. У меня вдруг появилось ощущение, что я стал свидетелем чего-то бесконечно интимного. Настолько интимного, как чужая ошибка, например.
Но уже поздно. Николя поворачивается ко мне.
– Эрик, познакомься это Лоренс. Лоренс, это мсье Розетт. Дирижер оркестра 'La melodie du coeur'.
Не люблю все эти титулы. Не знаю. Каждый раз, когда их произносят у меня такое ощущение что это не обо мне. Лоренс вздрагивает, понимая, что я пришел не заметно, что я слышал то, что сказал ему Николя. Он вскакивает и оборачивается.
Он видит меня.
Я улыбаюсь ему. Он смотрит на меня. Его губы приоткрыты в бесконечном детском удивлении.
– Мсье Розетт? – повторяет он. Мы с Николя одновременно киваем. -Парижский Оркестр… Моцарт… 'Da-Ponte-Opern'…
Такие бессвязные слова, но я понимаю, что он имеет ввиду. Несколько раз мне довелось управлять Парижским Оркестром… В том числе на одном из австрийских фестивалей посвященных Моцарту… О, мой стыд. Я понимаю, что краснею. Но я киваю. Просто потому что нет смысла лгать. -…под моим окном… как я мог… не узнать… – продолжает маленький Лоренс совершенно шокировано. Ну что? Что? Если я дирижировал Парижским Оркестром мне теперь положено по облакам ходить? Ну, в самом деле! Вздыхаю.
– Каждый волен слушать то, что ему по душе.
– Мсье Розетт… – вздох в ответ на мой. Я удивленно смотрю на Лоренса. Его сиреневые глаза смотрят на меня с молящей надеждой. Бедное дитя. Чего же тебе не хватает?
– Да, меня так зовут. – Улыбаюсь ему. – Николя, можно он сыграет мне еще разок? – Николя кивает. Мой щедрый друг. – Лоренс, сыграй мне этот Революционный Этюд еще раз. Шопен в твоем исполнении прекрасен, как я уже убедился на примере Fantasie-Impromptu.
Лоренс смотрит на меня. Если бы всех детей можно было осчастливить просьбой сыграть Шопена, я бы странствовал по миру без устали и умолял бы их об этом. Это теплое золотое простое счастье в его глазах передается и мне. Я улыбаюсь шире.
Лоренс достает резинку для волос и завязывает их в хвост. Николя переводит удивленный взгляд с меня на него и обратно. Потом тихо присаживается рядом со мной. Лоренс снова садится за рояль и начинает играть.
Я как-то даже никогда не задумывался о том, что одно и то же музыкальное произведение можно сыграть так по-разному с перерывом в пять минут. Ноты, которые еще не остыли в воздухе, такие надрывные как над пропастью во ржи, теперь звучали как река, прорывающая лед. И печаль сменилась нежностью. Музыка полилась. Живее, быстрее. Такая живая, такая чувствительная. Как будто комната стала сердцем и музыка запульсировала в нем как кровь.
Николя пораженно смотрел на Лоренса. Он еще пару раз с удивлением взглянул и на меня, но потом его взгляд оставался прикован к Маленькому Принцу. А я… я как всегда витал где-то в заоблачной дали.
Шопен в исполнении Лоренса это как Паганини в исполнении Паганини. Не закрывая глаз, я вижу. Я вижу то, что видит он. Я вижу то, что вижу я. Я вижу. Поверьте, это так много…
И снова последние ноты. Почему хорошая музыка кончается так быстро? Эти последние звуки с нежной резкостью обрывают мелодию. Революция окончена.
Николя тихо аплодирует. Я смеюсь. Лоренс сложил руки на коленях. Его спина напряжена. Он не смеет обернуться. Я встаю, подхожу к нему и кладу руки на плечи.
– Это было замечательно, Лоренс, – тихо говорю я ему. Ну вот. Он снова плачет.
Маленький Принц. – Не плачь, Лоренс. Ну же… Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Kapitel 12.
Николя отозвал меня в сторону.
– Эрик, почему ты мне раньше не сказал, что ты волшебник?
Смеюсь.
– Эрик, я совершенно серьезно. Еще десять минут назад я думал этому чуду ничто не поможет.
– В смысле?
– Ты разве не слышал?
– Не слышал чего?
– Он же просто играл. Совершенно бездушно. Но стоило ему увидеть тебя, как… даже не знаю, что случилось. Признайся, ты у него музой подрабатываешь?
Улыбаюсь.
– Вполне возможно. Вполне возможно, Николя.
– Эрик, я хочу, чтобы ты занимался с этим мальчиком. Только с тобой он пойдет дальше.
– Но Николя… ну какой из меня учитель? Я не педагог ни в одном глазу…
– Для него – ты единственный учитель. И никто другой ничему его не научит. Поверь мне. Я встречался с таким не раз. Люди подобные Лоренсу учатся лишь у тех, кому полностью доверяют. Никак иначе они раскрыться не смогут. Он же боится меня… как я могу учить его?
– Боится? Николя, ты стареешь, друг. Что за глупости, в самом деле? Он же не на казнь к тебе пришел…
– У меня такое ощущение, что именно этого он от меня и ожидает. В любом случае.
Ты будешь с ним заниматься или уйдешь вот так вот? Так же внезапно как пришел, подлый волшебник?
Это кажется таким простым решением на первый взгляд… Но я не знаю… Не знаю готов ли я взять на себя эту ответственность. Готов ли я позволить еще чему-то держать меня здесь кроме весны и Франса. С другой стороны, я уже взял ее на себя.
Когда пообещал Маленькому Принцу что приду еще раз. Черт подери, я просто не могу его оставить…
Ладно, по крайней мере, мне не придется прозябать под его окнами чтобы его послушать. И все же…
– Я могу одолжить тебе эту студию… Я знаю, ты сейчас занят в Парижской Опере, но…
– Спокойней, Николя. Не понимаю, почему ты так жаждешь избавиться от этого мальчика. Не так уж я и занят. Пара свободных часов в день у меня есть, как видишь. Иначе бы я не пришел. Хорошо. Я буду с ним заниматься. Не знаю, долго ли.
Но, конечно же, не здесь. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к студиям. У меня дома… Но еще вопрос согласится ли на это Лоренс и его родители. Но учти Николя – это была исключительно твоя идея…
Он смеется и хлопает меня по плечу.
– Эрик, ты иногда такой наивный, ей-богу…
Лоренс ожидает нас все в той же позе. Руки, смиренно сложенные на коленях, глаза прикованы к клавишам.
Подхожу и снова кладу руки ему на плечи. Не знаю почему, но Лоренс мне кажется хрупкой вазой, которая готовая разбиться от одного неловкого движения или слишком громкого слова.
– Лоренс… Мсье Шонсье предложил тебе заниматься со мной вместо него. Он считает, что я буду тебе более полезен. Ты хочешь заниматься со мной?
Я молоточек, он струна. Он натянут, и я нежно-нежно бью по нему, извлекая неподражаемый голосок. -…да…
Я не могу сдержать улыбки.
– Я поговорю с твоими родителями. -…спасибо…
– Почему бы вам не сделать этого прямо сейчас?
– Николя, не торопись. Подобные вещи не делаются на скорую руку. Лоренс, если ты оставишь мне свой телефон я позвоню вечером твоим родителям, и мы с ними договоримся о встрече и все обсудим и решим. Естественно с твоим участием.
Хорошо? -…да…
– А теперь назло Мсье Шонсье, который явно опаздывает на поезд, сыграй мне…- Я пролистываю ноты. – Вот этот ноктюрн. -…Но… я его еще никогда не играл…
