Этого вполне хватило, чтобы проснуться окончательно.
– Который час? – дилер бросил мимолетный взгляд на синие бархатные шторы, сквозь которые скудно просачивался солнечный свет.
– Достаточно рано для тебя и достаточно поздно для меня, – невозмутимо ответил Эм, стараясь не опускать свой взгляд ниже лица и шеи мужчины – неизвестно к чему это приведёт.
Блонди обошёл кровать и, взяв с кресла одежду монгрела, кинул её Катце.
– Но тебе лучше одеться, – безэмоционально, – и выслушать всё, что я тебе скажу…
Этот разговор был необходим – кто его знает, что мог подумать монгрел после этой ночи. Нужно было прояснить все и сразу.
Катце озадачено посмотрел на Рауля, но спорить не стал – у него появилось плохое предчувствие: Эм то ли не в духе, то ли опять что-то придумал.
Медленно откинув одеяло, Катце с трудом сел. Поглядывая время от времени на Второго Консула, он оделся – эта процедура, надо признать, далась ему очень нелегко.
Давая себе передышку, а монгрелу – отдых, Рауль отвернулся от Катце и, подойдя к стойке бара, налил себе минеральной воды. 'Нельзя позволить себе и ему нарушать заповеди Юпитер…' – Что ты намерен делать сейчас? – не оборачиваясь и не удосужившись проверить, оделся ли монгрел. – После этого опыта, – вынужденное уточнение после нескольких вдохов и ещё одного глотка воды.
Блонди понимал, что монгрел вряд ли расскажет кому бы то ни было о вчерашнем происшествии, но рисковать было нельзя.
– А это был опыт? – неловко переспросил Катце, оборачиваясь. От такого вопроса монгрел несколько растерялся – раньше Рауля особенно не интересовали его планы.
Собраться с мыслями было сложно. Глядя в спину Советника, Катце невольно начинал сердиться. Последние слова блонди что-то обидно задели в нем. – Значит… я – только вещь, – дилеру стало трудно дышать.
'В его голосе прозвучала обида? Так я и думал, – мысленно усмехнулся без издёвки блонди. – Вот почему монгрелы так и не смогли отвоевать себе достойные права – слишком много полагаются на эмоции'.
– Разумеется, ты – вещь,- наконец-то обернувшись к Катце, чтобы увидеть всю гамму чувств на его лице, – а у тебя есть свои версии? С удовольствием выслушаю.
С последними словами Катце, к Эму стало возвращаться дурное настроение.
– Ты объект для изучения, – словно прописную истину, – вот и всё… И ничего более этого.
Катце с минуту просто смотрел на Рауля, пытаясь осознать: что происходит. Версии были одна хуже другой. Вчера вечером ему показалось – слабо, но все же – что между ними есть какая-то тяга. Катце оказался наивным дураком – это ему сейчас было яснее ясного.
– Да… Конечно, – Катце прикрыл глаза, стараясь выровнять участившееся от волнения дыхание. – Значит, вы заранее планировали сделать со мной все это, – губы монгрела подернулись в нервной ухмылке. – Ваше любопытство ученого достаточно удовлетворено или надо повторить еще раз?
Монгрелу все труднее и труднее удавалось сдерживать злость, но к ней примешивалась странная боль, не позволяющая сорваться.
– Не дерзите мне, Катце, – не растрачиваясь на эмоции, – это вас абсолютно не красит – будете копировать поведение монгрела так явно, отношение получите соответствующее. Уже, правда, не от меня, но всё же… цените то, что имеете.
Рауль оставил бокал с водой на столе и прошёл в гардеробную.
– На сегодня вы свободны, – раздался чуть приглушённый голос блонди. – Когда вы мне понадобитесь – я дам знать.
– Благодарю за честь, господин Советник Первого Консула, – беззвучно прошептал монгрел, ощущая подступивший к горлу ком. Иронии в этой фразе хватило бы и на десять блонди. Да, Катце по достоинству оценил то, что имел – точнее то, что имели его. Как выяснилось: разница была только в формулировке. Из головы выбило весь сон, и теперь мягкая широкая постель с измятыми шелковыми простынями казалась самым отвратительным зрелищем на свете. Даже сидеть на ней было противно. Дилер хотел просто встать и уйти, но и этого он не мог сделать в силу некоторых обстоятельств. И хотя сейчас монгрелу было сложно передвигаться не ощущая боли между ягодиц, он твердо решил покинуть спальню Второго Консула до того, как тот вернется с работы.
Катце уже больше часа сидел за стойкой в баре, медленно потягивая из бокала бренди и задумчиво уставившись в одну точку. Перед ним стояла пепельница, полная окурков и уже усохший несъедобного вида бутерброд на серебряном фарфоровом блюдце.
Эм не давал о себе знать больше двух месяцев, а Катце старался по возможности не появляться в Танагуре.
Время уже близилось к полуночи и хотелось спать, но дилер в последнее время довольно часто засиживался допоздна либо за работой, либо в баре. Причиной тому были – не много, ни мало – его сны. Катце с юности не видел эротических снов, а тут – они словно вырвались из небытия, чтобы мучить его смутным образом Рауля Эма. Во сне блонди целовал его, ласкал, а потом они занимались любовью, забыв обо всем на свете, но всегда неизменно наступало утро и чувство обиды возвращалось. Катце даже не понимал, почему днем при мысли о Втором Консуле он испытывал отвращение, а ночью странную тоску от которой курить хотелось особенно сильно.
Из глубокой задумчивости его вырвал приятный вкрадчивый голос.
– О чем задумался, красавчик?
Катце повернул голову и скептически посмотрел на обладателя этого самого голоса – это был парень лет двадцати, в легкой, прилегающей к телу черной водолазке, джинсах, металлическим браслетом на правом запястье, указывающим на то, что он является собственностью этого заведения – чей-то бывший пэт, теперь работающий проституткой в Мидасе. Длинные каштановые волосы, правильные черты лица и цепкий взгляд карих глаз не пробуждали никаких эмоций. Про таких говорят – 'обыкновенный'…
Обыкновенный – если бы не улыбка – теплая, лучезарная, озорная. Именно тепла сейчас не хватало Катце больше всего. Но жил же он раньше как-то без этого! А вот с недавнего времени что-то изменилось – привычное одиночество вдруг стало тяжелым.
– Ни о чем, – дилер вернулся к своему прежнему занятию – а именно пить и при этом пронзать пустое пространство прямо перед собой отсутствующим взглядом.
– Хочешь поговорить?
– Нет.
– Тогда – выпить?
Уже собираясь рассердиться, Катце посмотрел на парня – тот по-прежнему приветливо улыбался, словно грубость монгрела ничуть не задела его. В карих глазах светились мягкость и понимание, и дилер почувствовал странное спокойствие – словно на душе стало не так тяжело.
– Почему бы и нет? – ответная улыбка вышла скупой и натянутой, но доброй.
– Ник, принеси два Вултана, – парень живо махнул рукой толстому лысому бармену, и тот, кивнув, полез под стойку за заказом.
– Я не потенциальный клиент, – предупредил Катце, – так что зря время тратишь.
– Мой рабочий день на сегодня закончен, – мягко ответил парень, не отрывая заинтересованного взгляда от лица монгрела. – Мое общество ни к чему тебя не обязывает.
– Хотелось бы верить.
– Я Ёхито, – молодой человек протянул дилеру руку.
– Катце.
Рукопожатие вышло коротким и совсем ненавязчивым.
Монгрел совершенно не пожалел об этом знакомстве. Они выпили, отчего Катце хотя бы изредка начал улыбаться, потом долго болтали о всякой ерунде, начиная от одежды и заканчивая дорогими компьютерами. Надо признать, что познания собеседника в этом деле были отнюдь не рядовыми, чем дилер был приятно удивлен.
