Хлопали исполнителю. Хлопали автору.
– Я давно знала, что Гриша стихи пишет,- шепчет Светлана Игорю на ухо.
– Еще какие! – восклицает Игорь. – Я ж говорил, что Волков замечательный человек.
– Гриша очень хороший, – подтвердила Светлана, – он мне всегда помогает. Я просто не знаю, как бы я без него справилась на кухне.
На них опять шикнули.
– Давайте слушать, Светлана Ивановна.
Концерт продолжался.
На крыльцо вышли трое – Скрипичкина, Мартьянов и Волков. Вышли подышать свежим воздухом и полюбоваться звездами.
– Хороша ночка, даже спать жалко,-сказал Игорь.
– Ничего, – согласился Волков.
– Ночь просто замечательная! – подтвердила Светлана.
– Есть предложение прогуляться по степи, – предложил Игорь, и глаза его хитро блеснули, – впрочем, в темноте этого никто не
заметил.
– Я – за, – тотчас же согласилась Свет¬ лана, – идемте, Игорь Николаевич. Туда.
– А Митрич не против? – Мартьянов посмотрел на Волкова.
– Пойдешь в степь, Гриша? – спросила Светлана в надежде, что Митрич откажется.
Митрич не отказался.
… Идут трое по степи. Как хорошо и спокойно сейчас на сердце у Светланы. Как удивительно легко дышится. Какими трелями заливаются неугомонные цикады. Как прекрасен их ночной концерт!
Ох как тяжело на душе у Волкова. Безжалостное солнце так раскалило за день землю, что и ночью нечем дышать. Нахальные цикады не умолкнут ни на минуту, как будто без них и верещать некому.
Все раздражает Митрича – сказываются недели работы под палящим солнцем, трудной, мужской работы.
«Уехать бы сейчас в Севастополь, – думает Митрич, – в городе сейчас хорошо и…»
Додумать Волков не успел, он услышал голос Мартьянова:
– Чуть не забыл!
– Что случилось, Игорь Николаевич? – испугалась Светлана.
– Совсем из памяти выскочило! У меня же свидание.
– С кем?! – Светлана не услышала своего голоса.
– Есть тут одна хорошая девушка, – усмехнулся Игорь, – мне она очень понравилась. Я пошел. А вы гуляйте, гуляйте, – торопливо
сказал Игорь, видя, что Светлана тоже собирается уходить, – день завтра выходной – выспитесь…
Остались в степи двое. Двое и должны оставаться. Третий – лишний!
– Как концерт, Светлана? Понравился?
– Угу, – отвечает Скрипичкина. Голос у нее какой-то дребезжащий. Чужой, противный голос.
– Мне тоже понравился, особенно Жорка.
Замолчали. Слышен только стрекот кузнечиков и рулады цикад. Молчание затянулось. Неужели они все время будут молчать?! Нет, заговорили.
– Утром назад.
– Да.
Праздные, ни к чему не обязывающие вопросы – ответы. И снова молчание. Волков! Нельзя отмалчиваться. Волков, скажи что-нибудь существенное. Ты же мужчина, Волков! Мужчина должен быть смелым. Ты же ее любишь! Скажи ей то, что тебе хочется сказать. Не зря ведь Мартьянов устроил это свидание. Ну!
– О чем задумалась, Светочка?
– Так, ни о чем.
Волков осторожно взял девушку за руку. Светлана вздохнула, но руки не отняла. – Пройдемся еще?
Светлана согласно кивнула головой. Что ей еще оставалось делать? Она вышла прогуляться по степи, вот и гуляй себе на здоровье.
Повеселел Волков. Вот оно, счастье! А впереди – даль! Невидимая, неясная, волнующая даль. Идут двое по степи и приближают даль.
Остановились. Удлиненные луной тени приросли к жухлой траве. Утонула Светланина ручка в руке Митрича. Светлана улыбается, но своему воспоминанию. Улыбка у нее виноватая-виноватая. И вдруг Волкову до боли стало жалко ее, так же, как тогда, когда он впервые ее увидел. Захотелось прижать ее к сердцу крепко-крепко. Рука потянулась к плечу. Светлана, словно проснувшись, вздрогнула, и горестная гримаса исказила ее лицо. Она всхлипнула.
Митрич испугашю отдернул руку.
– Что с тобой, Светочка? Кто тебя обидел?
– Ничего, ничего. Так, пустяки.
Волков вытирает ей платком слезы, гладит ее по голове. Она тихонько, но настойчиво отводит его руки.
– Не надо, Гриша.
– Что же с тобой?
– Все. Больше я не плачу. Ты видишь, я уже не плачу. – И вдруг неожиданное признание слетело с ее уст. – Не люблю я тебя,
Гриша. Ты очень хороший, Гриша. Ты все поймешь.
Рука отдернулась, как от удара электрическим током,
– Кто он? Игорь?
– Не знаю. Ничего не знаю.
– Давно ты его любишь? – спрашивает Митрич, как будто это столь важно сейчас.
– Не знаю, не знаю. Ничего не знаю, – твердит Светлана.
… Тяжело, устало, нерадостно дышит степь. Какая духота – дышать нечем. Не иначе, будет дождь. Давно не было дождя, дождь просто необходим.
– Пойдем спать, Света, поздно уже.
– Да. Поздно. Надо идти спать.
Грустные человеческие тени скользят по земле. Луна по прежнему на своем месте. Она равнодушно смотрит с высоты на людей-видно, привыкла за миллиарды лет своего существования к удачным и неудачным объяснениям. Этим ее не удивишь.
Глава семнадцатая ЕСТЬ НАПРЯЖЕНИЕ
