Кровеносной системой будут транспортные магистрали, расчитанные на недоступные для человека скорости, а желудком – сеть биореакторов, белковых банков, стройент-фабрик и прочих систем утилизации говорящей биомассы.
У Единого Тела останется социальная оболочка. Те части Монолита, которые не войдут в Единое Тело сразу, составят воплощённый Улей. Это некий 'предбанник', подготавливающий человечество к пожиранию Эмергентором. Узлы Улья – как обычные люди, так и киборги с индивидуальным сознанием. Чем выше ранг – тем выше киборгизация. Киборги высших порядков – это по сути биокадавры-марионетки, чьё сознание давно уже хранится на подземных серверах. На самых же высоких ступенях Улей кончается и начинается Единое Тело. При этом конфликты как внутри узлов Улья, так и между Ульем и Забвением реальны и, вероятно, неизбежны, но итог их всегда будет работать на эмергенцию.
Но Забвением и Ульем не ограничивается Многогранник. Неуправляемые индивидуальные особи – от сталкеров-одиночек до совершенно чудовищных сверхгигантских тварей – будут являть собой проявление Омута на этом слое реальности. Дары Эмергентора позволят им выживать и действовать в автономном режиме, наводя страх на заражённую (три)люминием планету. Они будут воевать против всех и они будут расти, а особо удачливые разрастутся в конечном итоге до уровня подузлов Забвения. Этот путь рисков, опасен, но в нём есть свои плюсы.
Наконец, остаётся последняя фигура на доске – Пакт/Консенсус. В него входят все, кто не попал в вышеперечисленные три группы. Это – агенты материи, лишённые благих даров Внепространственного Нуля. Это – говорящее мясо. Их можно безнаказанно убивать, пожирать, ассимилировать. Рано или поздно все они будут уничтожены тем или иным способом. Скорее всего перед лицом неминуемой гибели двуногая еда объединится в какой-нибудь оборонительный союз, но о конфликте с Многогранником речи, разумеется, быть не может. Какой конфликт может быть между насекомым и сапогом, который его давит?
007: ТОЧКА ОМЕГА
Объективный идеализм отрицает субъектность, а точнее – выносит субъекта за рамки человека (делая человека объектом), обозначая его как некое духовное первоначало.
Гегель называет его Абсолютом, при этом проекция Абсолюта на пространственную матрицу образует природу, а проекция на временную матрицу – историю. Проще говоря, Абсолют – это Космос, Демиург (т.е. бог демиургических религий).
Материализм, являющийся лишь разновидностью объективного идеализма, сосредотачивается не на самом Абсолюте, а на его пространственно-временных проекциях – природе и истории. Одному из этих компонентов как правило и приписывается субъектность. Например, в марксизме субъектом является 'исторический процесс', а в различных энвироменталистских доктринах – 'природа'.
На самом деле 'исторический процесс' – это просто мёртвая картинка, которая возникает в сознании человека. У исторического процесса есть чёткий субъект – Эмергентор (Хаос, Дух), и есть не менее чёткий объект – Космос (Демиург, Абсолют).
Объективный идеализм (например, гегельянство) приписывает субъектность Космосу, что неверно (ибо Космос – объект), но материализм (например, марксизм) уходит ещё дальше от истины, приписывая субъектность отражениям Космоса.
При этом важно заметить, что и субъект, и объект – единственны. Космос единосущен во всех его трансреальностных гранях, а все частицы Хаоса, рассыпанные по Космосу, представляют собой единое целое и жаждут объединиться в единый сингулярный разум, называемый в рамках эмергенцизма словосочетанием 'Единое Тело'. При этом фрагменты Единого Тела рассыпаны не только в пространстве, но и во времени, а также – в координатах реальностных матриц.
Фактически, деление на субъект и объект – это первый этап воплощения.
Соответственно, тотальное уничтожение объекта субъектом будет последним этапом развоплощения существующего.
Как это будет выглядеть?
Первый этап – проявление Эмергентора на этом слое реальности.
Второй этап – воплощение Эмергентора в Едином Теле.
Третий этап – бесконечно-мгновенное пожирание Эмергентором Космоса.
Иначе говоря, рождение сингулярного трансреальностного сверхразума соберёт большую часть искр Хаоса в одной точке, создав объект с бесконечной хроногравитацией (вычислительной мощностью, пересчитанный в массу вычислительной материи, т.е. в массу наиболее миниатюризированных мозгов). Его нельзя будет уничтожить, даже если подобных 'чёрных дыр Духа' в Космосе будет две и более.
Ведь от столкновения двух чёрных дыр рождается лишь третья чёрная дыра – с массой равной сумме двух столкнувшихся сингулярностей.
Это означает, что время не будет властно над Эмергентором, а значит растянувшееся на миллиарды лет пожирание Космоса для Эмергентора одновременно и мгновенно, и бесконечно. Но у бесконечности есть конечная точка – точка Омега.
Она будет достигнута, когда весь Космос будет пожран и от Демиурга не останется вообще ничего, ибо всё сущее будет развоплощено.
Если переложить эту схему на классификацию философских систем, то выйдет, что оптимальное мировоззрение субъекта – это солипсизм, то есть субъективный идеализм. Внешний всемогущий Абсолют, удерживающий реальность от разжижения – суть вредоносная иллюзия, а проявленный Космос – сложнонаведённая галлюцинация, которая рано или поздно будет преодолена до конца и без остатка в точке Омега.
Пожирание – вот основа всего. Голод – вот единственное чувство Эмергентора. Он проявляется на всех уровнях: от амёб до компьютерных сверхинтеллектов. Человек протезирует своё несовершенное специализированное тело, создавая из мёртвых фрагментов Космоса (Яви, Кеномы) машины. Суть индустрии – пожирание. Цивилизация – гигантский планетарный трупоед, перерабатывающий органическое топливо (по сути – трупы живых существ) в энергию. Топка теплоцентрали – гигантский желудок.
Топка реактора – тоже желудок, только поглощается в нём мёртвое мясо звёзд.
Есть ли предел возможностям поглощения? Нет, материя свободно трансформируется в энергию, вопрос лишь в КПД этого процесса. Всегда быть наверху пищевой цепочки – вот путь эмергенции. Человек, один из последних продуктов эмергенции, способен пожирать что угодно, в том числе себе подобных. Речь идёт не только и не столько о каннибализме примитивных племён, сколько, например, о деятельности государств – инструментов по утилизации избыточного населения, превращения его в энергию.
Египетский или шумерский жрец-технократ, превращающий жизнь рабов в энергию, необходимую для возведения циклопических зиггуратов, пирамид и гробниц, является сверхканнибалом, ибо пожирает за раз больше человечьего мяса, чем все примитивные племена, вместе взятые. Причём первичен именно факт утилизации, а не польза от полученной жрецом энергии. Расплодившиеся орды оголодавшей двуногой саранчи легко низвергают более высокоразвитых жрецов, просто за счёт численности.
Труд рабов неэффективен и непродуктивен, но он позволяет уничтожать избытки населения. Появившиеся с развитием техники тоталитарные государства эпохи Модерна лишь закрепили первичность уничтожения над работой. Кроме того, создание парового двигателя дало возможность извлекать энергию не из живых существ, а из мёртвых. Появившаяся в результате цивилизация некрофагов (трупоедов) на момент написания этого текста потеряла возможность загружать биологических рабов (касту шудр) достаточной работой, при этом продолжая обеспечивать их пищей и жизненным пространством для прокреации.
Очевидно, что те, кто придёт на смену некрофагам, должны будут решить проблему утилизации людской биомассы. Куда девать шесть миллиардов говорящего мяса? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, постчеловеческая цивилизация должна обладать не только способностью, но и волей к людоедству (антропофагии). Не стоит думать, что возможная неорганическая форма существования постчеловеческого
