Лиля засмеялась.
— Я голодная. И так вкусно…
— А вы умеете варить борщ?
— Умею, но не хочу!
— Почему?
— Лень!
— А, понял! Ну, что вы там придумали? — спросил он, велев официанту не спешить со вторым блюдом.
Лиля достала из сумки свои листки.
Он посмотрел их, хотя в зале было не слишком светло.
— Толково. Лиля, я вот еще что хотел обсудить…
— Слушаю вас.
— Мне кажется, что Ринат Ахметшин звучит как-то не очень.
— Почему? Нормально.
— Знаете, неизвестно еще, как пойдет книга…
— То есть, если я правильно поняла, вы опасаетесь, что ваше реноме может пострадать? Но это ерунда. Книга, хорошо прорекламированная, да с вашим портретом на обложке пойдет на ура! К тому же она жутко интересная и захватывающая. Вы зря беспокоитесь.
— А критика?
— Какой вы наивный при вашем богатом жизненном опыте! Критика просто не заметит вашу книгу, если не проплатить. Наши критики не снисходят до низких жанров. Разве что какой-нибудь озлобленный собственными неудачами газетный обозреватель тиснет несколько злобно-безграмотных строчек, и все!
— А у меня низкий жанр? — удивленно спросил он.
— Ринат, определитесь, чего вы хотите. А что касается жанра, то знаете, кто-то сказал: «все жанры хороши, кроме скучного!» Так вот, у нас, в нашем литературном бомонде считается наоборот: «Все жанры дурны, кроме скучного». Если книга написана просто, если там нет глобальных проблем, то она как бы не имеет права на существование. Ну за очень редким исключением. Правда, у читателей свое мнение на этот счет. А читателей у вас будет масса! Но высокая тусовка даже если будет зачитываться вами, все равно вас не заметит. Вы все же определитесь, что для вас важно.
— Черт возьми, вы здорово умная, Лиля. Пожалуй для меня важнее, чтобы мою книгу прочло как можно больше народа.
— Правда, есть еще вариант. Вы читали книгу Полякова «Козленок в молоке»?
— Нет, а что?
— Там рассказывается о том, как на спор из дремучего безграмотного парня делают знаменитейшего писателя. Там, правда, речь идет о советских временах, но теперь это еще проще. Вот года три назад вдруг появился один писатель с позволения сказать, красивый мужик, наглый, как танк, отнюдь не дремучий и сумел внушить большей части общества, что он-таки величина! А на самом деле…
— А он сам пишет?
— Думаю, да. Но это к литературе имеет слабое отношение. Так, эпатаж… Однако, имя себе сделал. Но читать его нормальному человеку невозможно. Мы занимались его кампанией, но я не смогла осилить книгу. А вашу я проглотила.
— Да… Интересно. Но быть дутиком неохота. Я в этой жизни ценю только все настоящее. Поэтому, Лиля, давайте сделаем рекламу, рассчитанную только на продажу. А имидж… Я вот спросил себя вчера, хочу ли я еще писать? И ответил себе — пока нет! Поэтому не надо из меня делать писателя. Мне вот Вова предлагал стать этаким мистером Икс. Выступить под псевдонимом, и остаться загадкой…
— И чего их тянет на загадки, — пожала плечами Лиля. — В наше время народ жаждет все знать о любимом авторе, вплоть до фасона трусов, а на загадки у него времени нет. Да и авторов кругом жуткие тыщи, как говорит моя мама…
— А кто ваша мама? — перебил он ее вопросом.
Идиотка, обругала себя Лиля. Увлеклась, села на любимого конька.
— Мама? Художница. По тканям, — добавила она, чтобы он не спросил фамилию. Кто знает художников по тканям?
— А… Простите, я перебил вас.
— А о чем я говорила?
— О том, что ваше начальство тянет на загадки.
— Ах да, но я уже все в общем-то сказала. Простите мою горячность, я увлекаюсь…
— Вы не только сами увлекаетесь, вы и меня увлекли. Очень интересно. Но чем больше я вас слушаю, тем увереннее прихожу к убеждению, что пусть все будет по-честному. Ринат Ахметшин написал автобиографическую на семьдесят процентов книгу. Он живет в Италии, у него свой бизнес, и книгу он написал в тюрьме. Вот с этими фактами и работайте. Только на продажу книги. И укажите еще, что писателем быть он не собирается!
— Ринат, вы здорово впечатлительный!
— Это правда. Когда-то в молодости я даже рыдал от неразделенной любви.
— Да вы что! Никогда бы не подумала, — недрогнувшим голосом сказала Лиля.
— У меня не самостоятельный бизнес, я унаследовал все от Джима…
— Он же Джошуа? — улыбнулась Лиля.
— Да! У него капиталы были вложены в разные сферы бизнеса, а я по сути только управляю всем этим.
— И вам не страшно?
— Поначалу было дико страшно. Но я пошел учиться, я парень способный, выучился. Хотя без крупных потерь не обошлось. Впрочем, это скучные материи. Могу сказать одно — к столпам бизнеса я никоим образом не отношусь.
— То есть вы не олигарх?
— Отнюдь. А ресторан этот и вправду отличный, давно не ел такой вкусноты. И обстановка приятная. Лиля, а с кем вы тут были?
— С мужем была.
— А почему развелись?
— Ой, это скучно, — поморщилась Лиля. — Мне вообще не следовало выходить за него замуж.
— Так зачем вышли?
— У меня была неудачная любовь. Мы расстались. И чтобы не видеть моих страданий, мама выпихнула меня замуж. Он был неплохой, но, как говорится, не мой человек.
— А сейчас вы нашли вашего человека?
— На недельку показалось, что нашла, но быстро выяснилось, что ошиблась.
— То есть ваше сердце свободно?
— Боже, какое старомодное выражение! — засмеялась Лиля. — Кстати, в вашей книге много подобных выражений, но там, в этой романтической истории, они уместны… Да, Ринат, я хотела спросить, ваш друг… на него действительно напал леопард?
— Истинная правда.
— А там красиво, в Южной Африке?
— Там сказочно красиво. Никогда бы оттуда не уехал, если бы не история с Джимом. И еще чернокожие с каждым днем наглеют и разрушают все, что сделали белые.
— Да вы расист!
— Считайте, что расист.
— К тому же неполиткорректны.
— А что, я должен называть черных афроафриканцами?
— Просто африканцами.
— А там полно белых, они тоже африканцы, многие из них родились в Африке.
— Ой, так мы далеко зайдем! — засмеялась Лиля.
— Дорогая моя, вы сами затронули эту скользкую тему, чтобы уйти от разговора о вашей личной
