не худшим, чем современные литераторы. Мозг сегодняшнего специалиста по квантовой механике, видимо, ничем существенным не отличается от мозга охотника-кроманьонца, жившего около сорока тысячелетий назад, тем более от мозга деда, неграмотного крестьянина. На одном и том же биологическом инструменте история уже давно разыгрывает пьесы эпох, в чем-то разительно непохожие, в чем-то разительно сходные. Видимо, у природы был «сезон» изготовления мозговых инструментов, растянутый на миллионы лет. Наконец она создала инструмент, способный заново пересоздать ее и себя.
Уже сейчас сплошь и рядом наша природа приходит в конфликт с требованиями прогресса; чтобы убедиться в этом, не нужно иной раз выходить из своего дома. А что будет дальше, при проникновении в чужие миры? Почему самое лучшее — это оставаться такими, как есть?
В сущности, медицина уже давно объявила войну ошибкам наследственности. Но мало только исправлять ошибки, надо двигаться вперед. Благородная идея евгеники («евгений» — по-латыни «хорошо рожденный»), изуродованная в свое время фашизмом, опошленная вульгарными биологизаторами, должна, несмотря ни на что, жить и развиваться. От нее нельзя отказываться лишь потому, что ею страшно, жестоко злоупотребили. Было бы большим неразумием считать, что человек достиг пределов биологического совершенства. Эти пределы навряд ли вообще существуют, ибо жизни необходимо вечное движение.
Скорее всего вначале придется пойти по пути химической перестройки. Конкретные методы усиления возможностей мозга скорее всего окажутся до обыденности простыми. Как сейчас женщинам, готовящимся стать матерями, дают витамины для предупреждения у младенцев рахита, так, может быть, в будущем им начнут давать особые, прежде всего совершенно безвредные стимуляторы развития мозга плода. Особые мозговые стимуляторы будут получать дети, подростки, юноши. Люди, вступающие во вторую половину жизни, станут принимать вещества, препятствующие изнашиванию мозга... Еще через какое-то время, может быть, найдут возможность задавать мозгу нужные свойства, воздействуя особым образом прямо на генетический код половых клеток.
И вот появится поколение, умственное превосходство которого станет сказываться уже с первых дней жизни. И эти новые умницы, представители вида Homo Sapientissimus (человек разумнейший), конечно же, не остановятся на достигнутом. У них будет больше возможностей, и они, если все пойдет хорошо, наверняка найдут способы усилить их в степени, которая нам и не снилась. Они ринутся к бесконечности совершенства, а мы останемся у подножия их восхождения.
Теперь вспомним неприятное. На улице иногда можно встретить людей какого-то странно нескладного облика, с некрасивыми дегенеративными лицами. У них косноязычная речь, иногда явно неправильное поведение, они могут быть и опасными и до предела безобидными. Увы, их не так уж мало, несчастных дефективных, не дотянувших до средней умственной нормы, и все они, кажутся' на одно лицо
Но нет, тренированный глаз специалиста различает среди них множество типов, множество разных ошибок, приведших к одинаково печальному социальному исходу. Вот мальчик с болезнью Дауна, с характерным разрезом глаз, коротким приплюснутым носом и маленькими, будто обрубленными ушами: весь облик его, и эмоциональный склад, и интеллектуальный дефект произвела маленькая лишняя хромосомка. Вот жертва ранней травмы, сбившей мозг с рельсов правильного созревания. А этот, белесовато-блондинистый, с тусклым взглядом и плохо сформированным лбом, — это совсем другое...
Аминокислота фенилаланин — фундаментальный строительный кирпич для множества систем организма: она входит в белки разных тканей, она же — полуфабрикат многих видов нервного топлива. Словом, вещь в высшей степени нужная.
Но кирпич надо обработать.
Новорожденный фенилкетонурик решительно ничем не отличается от своих сверстников: так же сосет, так же требовательно пищит. Но простой реактив обнаруживает предвестие трагедии: в моче повышено содержание фе-нилпировиноградной кислоты. Этот ребенок обречен на умственную отсталость: фенилаланин окисляется у него плохо — врожденный дефект фермента, — через два-три года избыток аминокислоты затормозит развитие мозга.
Так было и так происходит до сих пор, если дефект просматривается, так развиваются дефективные дети, в большинстве белесовато- блондинистые... Но наступил день, когда биохимики нашли препарат, способный заменить недостающий фермент, и разработали диету, предохраняющую от отравляющего избытка.
Ребенок развивается, как все нормальные дети. Проходит критический период, вступают в действие новые системы окисления. Диету можно отменить, дальше все идет хорошо.
Одна ласточка не делает весны. Но вот наконец первый реальный образец того, как химия обезвреживает минные поля наследственных заболеваний. Я почти не сомневаюсь, что очень скоро из мусорной корзины наследственных шизофрении, маниакально- депрессивных психозов, эпилепсии и так далее одна за другой начнут извлекать подобные мины и поступать с ними сходным образом. Выбить решающее звено, выдернуть зловредный гвоздь, сидящий в программе генов. Позаботиться о потомстве.
Эти споры о том, что важнее: наследственность или среда... Они похожи на древний спор, что было раньше: курица или яйцо.
Хороший рабочий у станка не задается вопросом, что важнее: добротная конструкция машины или бережное отношение к ней. Он знает, важно и то и другое. Недочеты, если они не слишком существенны, удается исправить и на ходу, конструкцию можно даже улучшить, но есть тот предел недоделок, за которым начинается прямой брак. Хороший портной и из неважного материала может сшить сносный костюм, а плохой...
Нас не удивляет, когда у слабоумных родителей один за другим рождаются плохо развивающиеся дети. Если прадед, дед и отец — тяжелые алкоголики, нас мало удивляет, когда становится алкоголиком сын.
Но вот у матери, страдающей легким, сравнительно безобидным неврозом, растет ребенок с тяжелыми эпилептическими припадками. У психопата отца и матери, страдающей шизофренией, растут дети совершенно нормальные, здоровые и более того — одаренные. У психически здоровых родителей двое из трех детей заболевают психически. Юноша с тяжелой формой шизофрении; врач узнает, что двоюродная тетка его когда-то недолго лечилась по поводу неврастении. Родители — слегка странноваты, но не больше. Мать, может быть, чересчур беспокойна, суетлива и требовательна; отец, наоборот, сохраняет удивительное в этой ситуации спокойствие. Но все это лишь намеки, нюансы, а в общем-то совершенно обычные люди.
Статистика подтвердила общее впечатление психиатров: в семьях душевнобольных психически больные родственники встречаются чаще, чем в семьях психически здоровых людей.
В одних случаях это одни и те же заболевания: есть семьи «эпилептические», «шизофренические», «маниакально-депрессивные»; есть случаи, где в родословных больных прослеживается связь нарушений психики с сосудистыми расстройствами; есть, наконец, «семейные» старческие психозы. Но чаще картина складывается по типу известной печальной шутки: «два брата-дегенерата, две сестрички-истерички, два племянника-неврастеника, два племянника-шизофреника...» Очень часто в одних и тех же семьях мы встречаем душевнобольных, психопатов и людей высокоодаренных. Не столь редко это сочетается и в одном лице.
Наибольшее сходство в психике и психических нарушениях обнаруживают, естественно, однояйцевые близнецы, которые, как кто-то хорошо сказал, являются двумя стереотипными изданиями одного человека.
Картины сходства достаточно красноречивы.
У каждого есть свой «личный темп». Этот показатель определяется просто. Испытуемому предлагают стучать пальцами или кулаком по столу с той скоростью, какую он считает для себя естественной. Эта скорость, как выяснилось, довольно постоянна у каждого, где бы, когда и по какому поводу он ни стучал. Оказалось, что однояйцевые близнецы по скорости стука отличаются между собой не больше, чем каждый от самого себя в разное время. Это как будто мелочь, во всяком случае, чистая физиология. Но есть и совпадения других уровней. Известен случай, когда близнецы, ничего друг о друге не зная, примерно в одно время женились, развелись, в один год заболели психически и покончили жизнь самоубийством. Другие близнецы, жившие много лет порознь, в один год приобрели собак одинаковых пород и назвали их одинаковыми именами. Вряд ли это было чисто случайным совпадением.
Но вот и иное: у двух близнецов обнаружили почти полное совпадение по тестам на беззаботность, гибкость, решительность, настойчивость и так далее. Все совпало, и, судя по тестам, это должны были быть в высшей степени схожие в жизни люди. Оказалось, однако, что один из этих близнецов — положительный гражданин, занимает почетное положение в обществе, а другой — уголовник-рецидивист.
Мне пришлось наблюдать случай: одна из сестер-близнецов болела шизофренией, а другая страдала алкоголизмом и истерией. Жили они вместе, пока одна из сестер (вторая) не вышла замуж. До этого обе были здоровы и во всех отношениях удивительно схожи. Вскоре после замужества второй сестры у первой возник приступ шизофрении с бредом преследования; довольно быстро психоз привел ее к инвалидности. У замужней сестры истеричность и алкоголизм развивались исподволь. В конце концов она развелась с мужем. Се,-стры сохранили хорошие отношения, но психически отличались друг от друга все больше. Вторая трогательно заботилась о первой. Она пошла работать сестрой в
