Она сверкнула глазами. И вышла. Дверь в ее номер открылась и закрылась. Почти сразу раздался ее отчаянный крик.
Лерой вылетел из номера и пинком распахнул дверь в следующий, готовый бросится на того, кто смел расстраивать Гвен, кто бы он ни был.
— Черт, — сказала Гвен. — Это занавеска. Я думала там стоит кто-то. Не знаю. Вон, посмотрите на очертания.
— Очертания в точности совпадают с очертаниями стандартной занавески на французском окне, — сообщил ей Лерой.
— Но силуэт…
— Одевайтесь. Сейчас же. Я тут посижу и посмотрю задумчиво в окно, как Наполеон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. РАССВЕТ НА МОНМАРТРЕ
Город, некогда бодрствовавший круглые сутки, Париж последние лет двадцать стал придерживать поводья. Всего несколько заведений оставались открытыми за полночь, и меньше чем дюжина предлагала услуги после часу. Ле Конти, бар внизу, традиционно не закрывавшийся до четырех утра, изменил интерьер дабы угодить вкусам менеджеров среднего эшелона и музыка там играла очень громко. Заведение напротив, Ла Буши, некогда презираемое интеллектуалами, пользовалось теперь успехом у эпикурейцев, любителей поговорить о смысле жизни ночью, не пытаясь при этом перекричать динамики.
Лерой заказал коньяк себе и черный кофе Гвен.
— Вы платите, не так ли? — спросил он, заметив, что она не собирается платить.
— О… — сказала она, вспомнив.
Некоторое время они пили молча.
— Может, пройдемся немного? — спросила она.
— Ну конечно же, — согласился Лерой. С энтузиазмом, как она заметила.
Они шли в молчании до Пляс Сен Мишель, затем через мост на Сите, вдоль набережной до Пон Нёф, по нему на Правый Берег, через Риволи и дальше, углубляясь неминуемо в трущобы. Гвен не помнила, чтобы она когда-либо здесь ходила, этими темными улицами. Половина фонарей не работала. Кругом пустынно.
— Здесь не… не опасно? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил Лерой. — Может и опасно. Я люблю опасные места.
— А куда мы идем?
— На Монмартр, если, конечно, у вас нет других планов.
— А что на Монмартре?
— На Монмартре Сакре-Кёр. Кафедральный собор и базилика.
— Это я знаю! Зачем мы туда идем?
— Я думал, что вам хочется прогуляться. Мы именно этим сейчас и занимаемся. Мы прогуливаемся. Почему вы никогда не бываете удовлетворены?
— Почему мы идем именно по этой улице?
— А, теперь, стало быть, улица виновата в чем-то. В чем виновата улица?
— Здесь темно.
— Здесь интересно. Посмотрите на строения. В основном шестнадцатое столетие, но то тут, то там неоклассический стиль.
— Как, простите?
— Неоклассический. Девятнадцатый век. Во времена Реконструкции, или незадолго до нее, по всему городу такого настроили. Вы что, нервничаете?
— Ну да.
— Не нужно. Слушайте, это для вас редкая возможность. Вы идете через плохой район — но вы в полной безопасности. Такое не часто бывает, не так ли. Взбодритесь.
Она подумала и не нашла аргумент Лероя убедительным.
— Откуда вам известно про Арчи?
— Что? А, это. Да так… — ответил он. — А вот что вас на самом деле удивит… мягко говоря… так это то, что я знаю, что у вас была фотография Кристофера Аткинза в шкатулке, которую вы прятали под кроватью в дормитори.
— Что?
— Вы правы. Шкатулки не было. Но у чемодана было второе дно, и в нем было многое спрятано.
— Все так делали.
— Но не все держали там янтарный браслет, да еще спрятанный в роман Стендаля. Специально выковыряна дырка в страницах, почти насквозь. Вы не любите Стендаля, да?
— Кто вы такой? — спросила она. — Как вам все… Мы знали друг друга в прошлом? Кто вы такой, черт вас возьми? Просто скажите, кто вы такой.
— Детектив Лерой, к вашим услугам.
— Как?
— Что — как? Не понял.
— Как вы узнали про янтарь? И вообще — про все?
— Профессия такая — знать чужие тайны.
— Никто не знал про янтарь, — с уверенностью сказала Гвен, кусая губы. — Даже Арчи не знал.
— Магда Висконти тоже не знала? Вы с ней делились многим.
— И Магда не знала… Магда! Вы и про Магду знаете!
— Успокойтесь.
— Хорошо, — сказала она. — Слушайте. Мы с вами вместе учились, что ли?
Он улыбнулся.
— Подумайте, — сказал он. — На ваш взгляд — похож я на человека, с которым вы могли вместе учиться?
— Нет.
— Ну и вот.
— Но я не понимаю.
— Всего понять невозможно, Гвен, — сказал он заговорщическим тоном. — Некоторые вещи должны оставаться непонятыми. Типа, шшш! — Он приложил палец к губам. — Понимаете?
— Вы меня пугаете.
— Нет, нет, пожалуйста, Гвен. Пожалуйста поверьте мне. Со мной вы в безопасности. Я никому не позволю вас обидеть.
Опять они некоторое время шли молча.
— Почему? — спросила она наконец.
— Что почему?
— Почему вы никому не позволите меня обидеть?
— Ах, уж я и не знаю даже…
— Это что же, это…
— Признание в любви? Нет, мисс Форрестер. Совсем нет. Да вы не беспокойтесь. Расскажите мне про Гейл.
— Гейл?
— Гейл. Именно так я и сказал. Гейл.
— Гейл Камински?
— Про нее самую. Расскажите.
— При чем тут Гейл?
— Из всех потенциальных лонгайлендских домохозяек, почему вы выбрали именно Гейл?
— Для чего выбрала?
