Америка — как есть

за другой прибывали к Близнецам. Одно из подразделений бруклинских пожарников погрузилось в здоровенные свои машины и за двенадцать минут, через Бруклин-Баттери Тоннель, докатила в полном составе до Близнецов. Все они вскоре погибли, до единого.

Подземные соединения — с магазинами, бутиками, забегаловками — под Близнецами — наполнись полицейскими, в очень короткие сроки организовавшими толпу и направившими ее к выходам. Все эти полицейские тоже погибли.

Меж тем народ в зданиях сообразил, наконец, что к чему. У находившихся над взорвавшимися самолетами выхода не было, кроме как прыгать из окна. Некоторые так и поступили — жар на располагавшихся близко к самолетам этажах стал невыносимым. Находившиеся ниже стали эвакуироваться по лестницам (в первые минуты работали еще лифты, кто-то успел спуститься). Организованно, по команде (раз-два, раз-два) люди спускались вниз, и почти все они спаслись. В это время пожарные, ищущие нуждающихся в помощи, бежали наверх. Все они погибли.

Через час после первого удара несущие конструкции из облегченной стали не выдержали стремительности нагрева (керосину и взрыву помогла бумага и пластмасса). Здание стало стремительно оседать, крошась. Сто десять этажей превратились в груду раскаленной щебени в течении десяти секунд, подмяв и похоронив пожарных, полицейских, и санитаров.

Некоторое время спустя тоже самое произошло со вторым Близнецом.

Падение двух небоскребов зафиксировали сейсмологи на базе в сорока пяти милях от Манхаттана. Дымом заволокло весь Нижний Манхаттан. Зловещие облака пыли и пепла разошлись над городом и стали оседать — в Бруклине… в Статан Айленде… в Мидтауне… По всему городу остановился транспорт.

Прибывший на место происшествия мэр города Рудольф Джулиани на вопрос репортера о том, сколько, по его мнению, погибло народу, ответил без запинки — «Больше, чем можно себе представить и вынести».

Было очень много — трагедий, героизма, самопожертвования. Очень много смелости. Очень много любви.

И сразу за этим, и параллельно, очень много было беспринципного, наглого трепа.

Началось с официальных источников. Заговорили о том, как Нью-Йорк, а с ним и вся Америка, объединяется, что у всех нынче одно горе, что все мы теперь братья и сестры, что разногласия забыты и нескоро вспомнятся. Это так и было — в близлежащих районах. Действительно, расовые, этнические, возрастные, классовые различия перестали на какое-то время существовать. Преступность упала до нуля. Люди делились друг с другом всем, что могли предложить — водой, едой, одеждой, крышей. Братская всепрощающая любовь распространилась даже на туристов.

В пятнадцати милях от Нижнего Манхаттана, вблизи аэропорта Кеннеди, в негритянских районах удар по Близнецам не произвел большого эффекта. О нем говорили, но все происходящее происходило где-то там. Далеко.

А о глубинке Америки и говорить нечего. Для Южной Дакоты, Оклахомы и Монтаны Нью-Йорк — это жизнь на Луне. Там подивились, конечно же, репортажам (не думаю, что какие-то телепрограммы в США показывали в тот день что-то помимо горящих и падающих близнецов, бесконечно, раз за разом) — но с тем же успехом могли упасть два небоскреба где-нибудь в Индонезии.

После этого в дело вступили конспирологи. В официальную прессу теории конспирологов не попали (по началу), но интернет был перегружен версиями, а уж в кафе богема и околобогемная шантрапа трепала языками непрерывно. Начали с самого крутого — администрация Буша-младшего сделала все это сама, своими руками, с помощью ЦРУ, ФБР, и полиции штата Нью-Мексико. (Эту теорию с большим запозданием, месячным как минимум, подхватили недоброжелатели в России, насколько я помню, приговаривая при этом, что сами американцы слишком тупы, чтобы добраться до этой, страшной правды). Затем появилась слегка смягченная версия. Она всегда появляется, это такая национальная американская игра, в которую граждане играют не первое столетие. Правительство, оказывается, все знало, и знало, кто именно собирается нанести удар, но намеренно ничего не предприняло ради своих выгод.

Понятно, что обе теории ничего не стоят — не потому, что правительство Соединенных Штатов состоит из прогрессивных ангелов с нимбами и крылышками, но просто потому, что в данный момент в мире нет правительства, способного просчитать что-либо на полшага вперед.

Понятно было, что должен последовать ответ. Для этого надлежало найти виноватых. Оказалось, что это очень сложно. ЦРУ и ФБР, по легенде знающие все обо всем, растерялись. Организации со зловещей репутацией, долгое время конкуренты советского КГБ, с самой современной техникой прослушивания, подслушивания, обнаружения и методов захвата не знали ничего. Кинулись узнавать — бюрократическим способом, перебирая запись за записью, наводя справки, активизируя шпионов по всему земному шару. Оказалось, что виноват Талибан и вдохновитель его Осама бин Ладен. Это на самом деле так и было, и вычислить это на самом деле было делом несложным, но весь мир до сих пор сомневается. ЦРУ боялось за репутацию и зарплаты и говорило осторожно, с оглядкой.

Базы террористов Талибана обнаружили в Афганистане и потребовали немедленного их расформирования и ухода Талибана от власти. В то, что Талибан согласится, не верили. Стали собирать вооруженные силы — неделю… месяц… С натугой вертелись бюрократические колеса.

В инете мелькали диссидентские статьи. Помню одну, начинавшуюся словами — «До того, как мы вторгнемся в Афганистан, чтобы показать всему миру, какой у нашей страны огромный х(непеч.)й…» — Да ну! Прямо «Журнализм в Теннесси»! По традиции диссидентов, автор этой статьи оказался, конечно же, атеистом.

Джордж Буш-младший произнес проникновенную речь. Рудольф Джулиани произнес проникновенную речь. Ненавистники Америки по всему миру злобно вякали, пороли всякую несусветную чушь. Особенно противно вякали ненавистники во Франции и России. Не понимая, что удар нанесен не по Америке как отдельно взятой стране, но по цивилизации. Той самой, которая дала миру Масне и Чайковского, Дюма и Островского, Манэ и Репина.

Последующее вторжение в Афганистан и война в Ираке — все это, безусловно, важно. Но есть дела поважнее, на которые, как всегда, мало кто обращает внимание. Намного важнее. Очень мало внимания.

Из-за постоянных двусмысленных полуофициальных борений с церковью, атеизма, идиотизма, цензурных и политкорректных соображений — никто не знает, что нужно строить на месте упавших зданий. Предлагаются проекты один другого уродливее, с дурацкими названиями.

Пятьдесят или сто лет назад никаких сомнений не было бы, это совершенно точно. На месте, где погибло много народу, в нашей цивилизации нужно строить церковь. Это так просто. Такая простая мысль. Так всегда делали, так всегда поступали.

Тут же, конечно, и нарекания имеются. Значительная часть погибших были — евреи и мусульмане. А также атеисты всех этнических принадлежностей. Церковь их «обидит».

Так пусть построят рядом с церковью синагогу и мечеть! Неужто кто возмутится?

Да. Возмутятся атеисты. Они самые обидчивые. И идут, идут бесконечные дурные споры — что и как строить.

Недалеко от Черч Авеню (символично — Церковная Улица!), проходящей вдоль кромки комплекса бывшего Всемирного Торгового Центра, на обломках в котловане, достигающих уровня улицы, высится кустарно сооруженный из двух стальных балок крест. Его возвели спасатели и строители, прибывшие на место происшествия — раскапывать, спасать из-под земли, обезвреживать то, что обезвреживанию подлежит, разбирать пепел и золу, тушить тлеющее.

«Впрочем и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию. Иисус же возгласил и сказал: верующий в Меня не только в Меня верует, но в Пославшего Меня. И видящий Меня видит Пославшего Меня. Я — свет, пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме».