Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма

с глазами на затылке и постоянно избегающий света...; дух злорадства, являющийся в виде иссохшей кости... Видел я и духов тщеславия, добродетели и мнимого правосудия, с помощью которых демоны уловляли греческих философов; на самом же деле они совершенно немощны и не имеют никакой силы. Одни из них подобны пыли, тогда как другие подобны теням... Число же демонов, которые, уподобляясь идолам, вводили в заблуждение греческих философов, равно 365. Чтобы подробно поведать обо всем этом, мне пришлось бы написать несколько книг; но о некоторых вещах я расскажу, дабы выявить всю глубину моего падения.

Тридцати лет от роду я покинул Египет и направился в страну халдеев, дабы узнать, что такое Эфир. Люди в этой стране говорят, что он расположен над Огнем; Мудрецы же их утверждают, что он выше Света... Мне были названы 365 частей Эфира, каждая из которых обладает собственной природой и вступает в связь с силами материальных субстанций, каковые суть наши тела... Однако некоторые из них не подчиняются Миру Света и противостоят ему. Меня также обучили тому, как склонить их к участию в замыслах создания материальных существ, как довести до них Волю Света и принудить к повиновению. Видел я между ними и Посредников (???????). Меня удивило число духов тьмы, витающих в воздухе... Я узнал заведенные между ними обычаи (???????), и убедился, что соблюдаются они неукоснительно. В тех краях действует основной закон (????????), добрая воля (??????), заповедь (??????) и здравый смысл, позволяющие всем им наслаждаться жизнью... Если же вы поистине готовы мне поверить, то видел я воочию и самого Дьявола. Я заставил его явиться, предложив ему дары. Верьте мне на слово, я приветствовал его лицом к лицу. Я беседовал с ним, он же думал, что я один из великих, предстоящих перед ним. Он назвал меня 'способным юношей, которого легко обучить', и еще 'малым князем', достойным его общества... Он сказал: 'Я окажу тебе помощь в жизни (????) твоей всеми силами (????????)'. Ибо он был весьма высокого мнения обо мне... Когда же я собрался уходить, он громко обратился ко мне по имени: 'О ревностный Киприан, будь силен и настойчив во всем, что делаешь...' И облик его был подобен цветку радости, украшенному самоцветами; голову его венчала корона, усыпанная такими же камнями, сияние которых озаряло все вокруг. Его одеяние (?????) сверкало так ярко, что все вокруг повергало в трепет...' (51: vol. I, арр. 2; pp. 374-382).

Вслед за покаянным рассказом начинается собственно описание обращения Киприана. Что ж, вот человек, наделенный огромным опытом и познаниями, о котором можно сказать словами Поля Седира:

'... После некоей встречи [с девой-христианкой Юстиной] все, чему научили меня мудрецы Греции, Фригии, Египта и Халдеи, показалось мне легкой дымкой, поднимающейся в сумерках после жаркого летнего дня'.

Более того, встретившись лицом к лицу с самим учителем премудрости мира сего, он отрекся от нее, всецело отдавшись премудрости Божьей любви - что в глазах 'мудрых мира сего - безумие'...

Иными словами, будущий епископ и мученик Киприан, уложив в суму магический жезл, чашу, меч и пантакль Киприана-волхва, вскинул ее на плечо и тронулся в путь, не отгоняя бросающихся на него собак и походя в глазах сего мира на скомороха - в путь... к предстоящему мученичеству. Его греческие, фригийские, египетские и халдейские сотоварищи, должно быть, говорили: 'Вот идет Шут!' Образованные и здравомыслящие люди того времени наверняка говорили: 'Вот идет Глупец!' Ибо в их глазах он отвернулся от самой сущности всей человеческой культуры и цивилизации - от интеллекта... от интеллекта, с чьим всемогущим владыкой, назвавшим его 'способным юношей, которого легко обучить', он встретился лицом к лицу. Дух 'знания ради знания' беседовал с ним с глазу на глаз и призвал быть 'сильным и настойчивым во всем, что он делает'.

Итак, Киприан устоял против могущества произвольной магии и проявил больше упорства, чем требуется для 'знания ради знания'. Он превозмог собственную своенравную волю и посвятил себя высшей науке -науке Божественной, т. е. науке Божьей любви. Этот предпринятый им решающий шаг и есть Аркан Таро 'Шут'. В этом заключается значение и реализующая магия Двадцать Первого Аркана.

Аркан 'Шут' учит умению переходить от интеллектуальности, движимой жаждой познания, к высшему знанию через любовь. Речь идет о переходе от сознания, именуемого в теософской литературе 'малый манас', к сознанию, именуемому 'великий манас' (= манас-буддхи) -что в антропософской литературе соответствует переходу от сознания 'эго' к сознанию духовной сущности (духа=сущности). Иначе говоря, этот Аркан связан с преображением личностного сознания в сознание космическое, где 'я' (эго) является уже не источником акта сознания, а его восприемником - повинуясь закону бедности, послушания и целомудрия.

Итак, значение Аркана 'Шут' двойственное. Он поистине может быть понят двояко: как образец -и как предостережение. Ибо с одной стороны он учит свободе трансцендентного сознания, возвышенного над сим миром, с другой же он недвусмысленно и весьма впечатляюще предостерегает против опасности, таящейся в таком возвышении, - легкомыслия, никчемности, безответственности и смехотворности... иначе говоря, безумия.

Аркан 'Шут' наделен, по сути, обоими этими значениями. Он учит трансцендентному сознанию и предупреждает о связанной с ним опасности. В нем отражены два способа принесения интеллекта в жертву ('sacrificium in tellectus'). Ибо интеллект можно принести в жертву двумя способами: его можно либо поставить на службу трансцендентному сознанию, либо попросту отбросить. Герметизм избирает первый путь выхода за пределы умопостигаемого, тогда как многие мистики - христианские и иные - отдают предпочтение второму. Не будем, однако, смешивать обе эти позиции с обычными мистическими экстазами, с одной стороны, и с так называемым 'трезвым', т. е. рассудительным и благоразумным мистицизмом - с другой. Сан Хуан де ла Крус испытал немало экстатических состояний, доходивших порой до левитации физического тела; в то же время он был автором мистических сочинений, поражающих своей ясностью, здравомыслием и глубиной.

У Сан Хуана де ла Крус, по его же словам, разум умолкал в присутствии Бога. Онпоглощался Божественным Присутствием (на отведенное Им время) с тем, чтобы вновь обрести активность - даже большую, чем прежде. Затем разум возвращался из глубин абсолютного света, чье сияние ослепляет его и как бы погружает во мрак. Но это погружение во мрак абсолютного света оказывает на разум могучее воздействие. Он выходит из него обогащенным новыми свойствами, почерпнутыми из предшествующих Арканов - и как бы запечатленными опытом их постижения. Следовательно, каждый экстаз такого рода есть посвящение, т. е. непосредственный отпечаток Божественной, абсолютной истины не в сфере сознательного мышления, а в сфере 'воли, лежащей в основе мышления', т. е. того, что порождает сознательные мысли. Стало быть, речь здесь не идет об антиномии 'экстаз - постепенное возрастание сознания'. Нет, выходя за пределы интеллекта, необходимо остановить выбор либо на решении раз и навсегда заменить разум 'дыханием свыше', либо на решении поставить разум на верную службу этому 'дыханию', независимо от любых экстатических состояний, к которым оно может привести. Так, вертящийся волчком дервиш, который прибегает к танцу для отключения разума, или буддистский монах из секты Дзэн, который живет в состоянии 'медитации' (ни на чем конкретно не медитируя, а лишь бодрствуя с пустым сознанием, не погружаясь в сон - в ожидании внезапного озарения), - так вот, и дервиш, и монах сделали свой выбор: они решили не выходить за пределы интеллектуального сознания, а попросту обойтись без него.

Все обстоит иначе у христианского монаха - медитирующего, скажем, на семи Страстях Господних в стремлении понять, прочувствовать их и самому в них углубиться вплоть до полного с ними отождествления, - когда он приходит к состоянию, в котором его мышление и воображение замирают перед открывшимся ослепительным светом. Он выходит за пределы разума и воображения, деятельность которых прекращается, достигнув своего предела. На самом же деле эта приостановка есть лишь видимость; ибо точно так же, как кажется неподвижным быстро вращающееся колесо, так и разум и воображение пребывающей в экстазе души кажутся обычному сознанию неподвижными - ибо на самом деле они сверхактивны. Таким образом, выйти за пределы разума означает сделать его сверхактивным, тогда как обойти разум означает свести его к совершенной пассивности. Таковы два совершенно различных способа принесения разума в жертву (sacrificium intellectus).

Итак, повторяю, герметизм стремится к активному превосхождению разума. Вот почему он объединяет в себе не только мистический опыт, но и гнозис, магию и эзотерическую науку. В противном случае он состоял бы лишь из методов или практических упражнений, направленных на достижение просветления путем подавления интеллектуальности. Вся многовековая история герметизма - это история многовекового