Ялтой.
Ощущение счастливой беззаботности оба запомнили надолго. Сонные улочки посёлка, поднимавшиеся к подножию Ай-Петри, отражали эхо их лёгких шагов. Дельфины наблюдали издалека за ними, когда он купались. Янтарное крымское вино растекалось по их жилам и шептало о любви. Их вспотевшие тела сплетались в поздних июньских сумерках и сливались в одно целое.
Днём они колесили по полуострову, стремясь увидеть всё, что он до этого прятал от них. Террасы Никитского сада и Ливадийского дворца, величавые чертоги хана Адиль-Сахиб-Гирея и мрачные стены Чуфут-Кале были свидетелями их счастья.
Но по приезду в Морильск всё вернулось на круги своя: работа, институт, повседневные заботы. Ничто так не портит сказку любви как будни. Особенно морильские будни.
С того волшебного лета прошло уже полтора года, но в их отношениях больших изменений не произошло. Да и в жизни тоже. Люда всё также училась в институте, Борис работал на руднике. Сам он в вузе, по неизвестным уже причинам, так и не восстановился. Всё так же они периодически встречались, иногда ходили развлекаться в клуб или в спортзал поиграть в теннис.
Сторонний наблюдатель сказал бы, возможно, что в их отношениях наступил застой. Тогда бы мы ответили ему: а какое его, собственно, наблюдателя дело?
Глава 7
В тот день всё было не так. Автобус, на котором везли смену на работу, сломался. Пассажиров высадили на продуваемом всеми ветрами склоне холма, и два десятка человек мёрзли минут пятнадцать, сбившись в угрюмую ощетинившуюся кучу.
Они попали сюда как раз в тот отвратительный момент, когда после установившихся морозов начинается метель. Ещё несколько часов назад температура превышала сорок градусов, а огромное багровое солнце совершало один из своих коротких прощальных обходов перед тем, как скрыться на два месяца под пологом полярной ночи. Его последние лучи ещё слабо пробивались сквозь дымку морозного тумана, когда по открытым местам прошуршали змеистые струйки позёмки. Туман вдруг куда-то разом исчез, и в сгущающихся сумерках начал подниматься коварный ветер.
Вскоре температура поднимется и начнётся сильная метель со снегом и киношным завыванием. Но это будет уже не так страшно, как сейчас, когда ветер уже поднялся, а температура — ещё не успела.
Одеты все были по-разному. Вот этот парень в синей куртке и вязаной шапочке, что пытается спрятаться от ветра за тонким воротником, и есть Борис. Он совсем не рассчитывал на такое приключение, поэтому одет довольно легкомысленно. Вскоре это начало давать о себе знать, и на втором десятке минут он понял, что замерзает.
В такую погоду ветер делается особенно злым. Он находит любые щёлочки в одежде, о наличии которых владелец и не подозревал, проникает в них и делает своё подлое дело. Вначале Бориса протянуло поперёк спины — наверно там был какой-то шов или утеплитель чуть тоньше, чем в других местах. Потом иголочками закололо где-то у шеи. Затем, поняв, что защита ослабла, десятки маленьких сквознячков начали ломиться со всех флангов.
Постепенно перестала волновать потеря чувствительности в пальцах и слипающиеся ото льда ресницы. Мысли стали витать в сферах далёких и отвлечённых. Вслед за окоченевшим телом начала коченеть душа. Если бы Борис так и замёрз, то это уже не всколыхнуло бы в нём никаких эмоций.
Но прошло ещё пару бесконечных минут, и в дымке мигнули фары, а затем появились полосы светящихся табличек рейсового автобуса.
Старый и совершенно разбитый ЛиАЗ впустил в себя всех и, басовито завывая, продолжил свой путь. В салоне стоял неимоверный запах выхлопных газов, навевающий ассоциации с газовыми камерами. Это шофёр, как водится, открыл заслонку, соединяющую двигатель и салон. Воздух горячего радиатора значительно поднимал температуру, но при этом ещё больше — уровень загазованности.
Пассажиры постепенно согревались. Начав приходить в себя, Борис тут же впал в ярость, какую может почувствовать только человек, попавший с мороза в подобную душегубку. На голову водителя, руководителей автопарка и всех хоть как-то с ними связанных мысленно посылались такие проклятия, что если бы лишь небольшая часть из них сбылась, виновники несчастий мгновенно распылились на атомы.
В этот момент он готов был немедленно пойти в отдел по персоналу за расчётом. К чёрту этот север и эти скотские условия жизни! Но больше в автобусе никто не роптал. Окоченевшие люди наслаждались теплом и ощущением пусть медленного, но неотвратимого приближения к цели.
Постепенно начал успокаиваться и Боря. Конечно, он дал себе слово на следующий же день если не уволиться, то хотя бы начать готовиться к отъезду из Морильска. Но нужно ли говорить, что вскоре эти планы были благополучно забыты и всё снова пошло своим чередом?
Глава 8
На наряде «обрадовали» очередным новшеством: в связи с постепенным вводом в работу нового горизонта на отметке тысяча сто метров в каждой смене выделяются по два человека для работы на нём. Они будут ответственными за оборудование горизонта и станут доставлять руду в случае поступления таковой на уже построенные там рудоспуски.
В смене Михалыча ответственными назначили Бориса с Сашей. Это не очень их обрадовало. Периодически бегать на какой-то новый горизонт, где ещё никто из них не был, представлялось мало приятным занятием.
В связи с этим им дали совершенно другой наряд: перегнать электровоз с поверхности на этот новый горизонт, а также проверить состояние выработок и оборудования, с которым придётся работать. После наряда Михалыч дал дополнительные инструкции:
— Вот вам план горизонта. Как видите, ничего страшного нет. Выработки возле вентиляционных стволов я отчертил красным. Там ещё ничего не оборудовано. Вам же надо проехать вот здесь и здесь. Проверить, всё ли работает, в каком состоянии подъезд к вот этим трём рудоспускам. Потом проверите опрокидыватель.
Затем дал телефон бригадира монтажников на случай, если что-то из проверяемого оборудования не запустится, и отправил восвояси.
— Ничего особенного там нет, — сказал Саша, когда они уже вышли, — очень похоже на наш пятидесятый. Почти один в один, да? Те же самые грузовой и порожняковый квершлаги, западный и восточный штреки, откаточные между ними…
— Съездим, посмотрим, — буркнул Борис, всё ещё недовольный новой обязанностью.
Сашу же, кажется, сегодня ничего расстроить не могло. Он шёл и продолжал болтать. Это ещё больше раздражало Бориса. Он шёл молча, о чём-то задумавшись, почти не слушал товарища и не проронил ни слова до самого участка шахтной поверхности, где стоял их новый локомотив.
Электровоз был не совсем новый, но вполне сносный. Во всяком случае, складная боковая сидушка для пассажира была ещё не отломана, а ключ-бирка спрятан там, где обычно. Подъехали своим ходом к стволу, но потом ещё больше часа ждали клети. Долго загоняли электровоз в клеть — тот из-за большого веса не хотел проскакивать хитрые стыки рельсов в околоствольном дворе. Но минут через пятнадцать всё же успешно справились и поехали осваивать новый подземный город.
Сотый приятно удивил шириной выработок, ярким светом не успевших перегореть светильников и чистотой пешеходных дорожек. А ровные рельсы и повсеместно работающее дистанционное управление стрелками — просто поразили.
Ребята прокатились по всему маршруту, даже заехали посмотреть на огромный зал, в котором предполагалось разместить электровозное депо. Точнее, только подъехали к нему, так как въезд для электровозов ещё не был оборудован. Зайдя в диковинное огромное помещение, на минуту
