него, он купил её с рук года полтора назад ради редкого безлимитного тарифа. Следовательно, у него оставался шанс избежать участи товарищей (если никого из них самих не взяли). Он знал, что теперь IMEI- номер его телефона будет занесён в тревожные списки всех отечественных операторов. Поэтому, немного придя в себя, в ту же ночь сделал ещё одну вылазку и утопил телефон в Длинном озере.
Что случилось с Косом и Олесей, он узнал в тот же день от Аркадия Денисовича. Тот рассказал, что Олесю взяли тихо, пока спринтер был на объекте. При выходе из подъезда схватили и его. Он не оказал абсолютно никакого сопротивления. Его тщедушный вид, а также совершенно спокойное поведение при задержании, видимо, усыпили бдительность небольшой спецгруппы, приехавшей на микроавтобусе.
Молодых людей сразу посадили в задний отсек микроавтобуса. И здесь Кос уже не растерялся. Вместе с ними было всего два человека. Остальные два — в кабине. Не имея практически никаких шансов против двух тренированных бойцов, Кос каким-то чудом сумел завладеть оружием одного из них, сразу же убил первого и легко ранил второго. Выскочили ребята из автобуса вместе. Но шансы уйти от оставшихся двух профессионалов были не велики, даже, учитывая хорошую подготовленность заговорщиков. Через сотню метров Косика ранили в бок, он крикнул Олесе бежать и не оглядываться. И девушка, наверно, впервые в жизни послушалась своего возлюбленного. Это не менее странно, чем победа в схватке в кузове микроавтобуса, но, тем не менее, так было. Косик задержал спецгруппу на драгоценные несколько десятков секунд, которые позволили Олесе раствориться в городе. Сам же умер на месте от ещё нескольких пуль спецназовцев. При этом успел тяжело ранить одного из них, скончавшегося через несколько суток в местной больнице.
Глава 20
Спустя несколько часов после описанных событий была введена активная фаза операции. Руководил ею лично Лев Самуилович. Арестовали известных членов банды, а на следующий день — ещё двоих, личности которых установили в ходе допроса.
Из тех, кто был под наблюдением, заминка вышла только с предводителем — Аркадием Денисовичем. После известных событий он снова пропал из поля зрения наблюдателей, и появился только днём. Через десять минут спецгруппа, готовая к штурму квартиры, была на пороге. Но Аркадий Денисович был уже в сферах, недоступных даже Диортаму. „Бета“ ушёл из жизни, выстрелив себе в сердце из револьвера „Наган“ со спиленным номером. В руке у него нашли записку со странной надписью: „Yfrjcz dsrecb“.
Совсем плохо получилось и с обоими сообщниками. По свежим следам определили, что в теракте участвовали четыре человека. С мёртвых взять уже было нечего, а девушку быстро вычислили по номеру мобильного. Опергруппа была у неё дома в шестом часу утра. Удивленных диортамовцев, усиленных нарядом милиции, встретила заспанная мама девушки, сообщившая, что та срочно улетела на неделю „на материк“, к заболевшей бабушке. Зная, что ещё ночью она была в городе, спецгруппа бросилась в аэропорт. По дороге выяснилось, что самолёт с Олесей уже взлетел.
Обрадованный Лев Самуилович тут же отправил ориентировку в Москву. В Домодедово девушку ждали трое серьёзных мужчин в бронежилетах, скрытых под чёрными куртками. Задержанная от испуга долго не могла говорить, а когда заговорила в комнате для досмотра, то старший группы чуть не пробил кулаком со злости дыру в шкафу: девушка оказалась не Олесей, хотя была очень на неё похожа и даже одета в её приметную куртку. Рискуя заработать обезвоживание от обильных слёз, девушка рассказала, что Олеся — её давняя знакомая — попросила её съездить и срочно оформить в институте документы, так как сама должна не менее срочно лететь по делам в Красноярск. Почему Олесе настолько срочно понадобились документы, девушка затруднилась сказать. Впрочем, допрашивающих это не удивило, они быстро выяснили, что у девушки — явные признаки экспресс-кодирования, поэтому искать особую логику в её поступках необходимости не было.
Дальше выяснилось, что Олеся пообещала девушке 50 тысяч рублей за услугу — деньги по тем временам немалые. Отдав в аэропорту девушке половину обещанной суммы, она поменялась с ней паспортами и пошла на регистрацию красноярского рейса. Снова были подняты оперативники в Морильске и Красноярске. Но, хотя самолёт в Красноярск вылетел на полчаса позже московского, к моменту, когда об Олесе там узнали, он уже более двух часов как приземлился. Спецгруппа не смогла даже допросить экипаж — самолёт уже находился на пути в Дубай. В общем, исчезла Олеся.
На её поиски были брошены огромные ресурсы, прорабатывались разные, самые неимоверные сценарии её дальнейших действий. Беглянку ждали не только у всех выявленных родственников и знакомых, но и в аэропортах, на вокзалах и многочисленных приграничных городах всей нашей необъятной страны. Но всё оказалось напрасным: не только в городе проживания больной бабушки, но и вообще нигде не появилась девушка ни с документами Олеси, ни той, другой девушки, которая стала жертвой её бессовестного обмана.
У Льва Самуиловича оставалась последняя надежда найти беглянку: в прессе организовали утечку информации о том, что якобы удалось спасти одного из участников теракта — Александра Молчанова по кличке „Косик“. Но и этот старый надёжный способ ловли „на живца“ не принёс плодов — девушка не отреагировала.
Ничуть не лучше вышло и с неопознанным членом банды, о котором было известно только то, что он разговаривал с остальными тремя во время теракта. Как только задержали владельца номера сотового, стало ясно, что тот непричастен к заговору. И даже не потому, что тот был обычным „серым“ — молодой человек явно уже несколько дней не выходил из запоя. Этот худой небритый тип долго не мог понять, что хотят от него громилы, ворвавшиеся в квартиру с оружием. Первоначальный испуг у него быстро прошёл, когда он понял, что бить и тем более убивать его не собираются. Он стал очень разговорчивым, но рассказывал совсем не то, что хотели услышать спецы. Пришлось применить спецсредства, чтобы получить от него внятные ответы. Но и это не помогло — юный алкоголик не смог описать внешность покупателя SIM-карты.
Оставалась единственная надежда — зафиксировать один из телефонных аппаратов, принадлежавших террористам. Но, видимо, те были не так глупы, чтобы пользоваться „засвеченными“ трубками.
На фоне этих „успехов“ никого особенно не удивило, что двое из членов банды, находившиеся в отъезде, также растворились в народных массах — найти их не удалось. В общем, расследование заглохло.
К исходу первых суток после инцидента появилась-таки надежда размотать клубок произошедших событий. Возбуждённый третий зам сообщил Льву Самуиловичу, что, кажется, удаётся спасти жизнь одному из участников теракта. Тот самый Быков, успевший за столь короткое время наворотить дел и убить руководителя операции „ОВД“, вдруг передумал покидать этот мир. Несмотря на ранения, не представлявшиеся поначалу совместимыми с жизнью, мозг пациента начал подавать признаки глубокого ритма. Взволнованный Самуилыч поехал в клинику, где главврач гордо продемонстрировал энцефалограмму и долго рассказывал о значении каждого её изгиба. После этого сразу позвонил в Москву, попросил срочно прислать лучших нейрохирургов. И как в воду глядел: местные растяпы чуть не упустили пациента, хорошо хоть врачи из Москвы прилетели буквально через несколько часов.
Но радость руководителей Диортама была преждевременной. Быков, получивший несколько ранений, из которых самыми тяжёлыми были ранения в голову и печень, в сознание приходить не торопился. Уже отчаялись найти Олесю, четвёртого участника акции и двух человек из отпуска. Уже допросили- передопросили всех задержанных, а он лежал. Информация, которую могли бы от него получить, потеряла свою первоначальную ценность, поэтому надо было решать, что делать с ним дальше. Врачи не могли дать определённый прогноз, утверждали, что может выйти и так, и эдак: „Может прийти в себя, а может и не прийти. Может всё помнить, а может и обо всём забыть“. В общем, неопределённость в таких делах совершенно неприемлемая.
Постепенно стало очевидно, что большего сделать нельзя. Оставалось зализывать раны: хоронить погибших, помогать их семьям, писать отчёты. Поэтому вскоре Лев Самуилович засобирался домой в Москву.
