– Разрешите представиться. Я – Атмосферный Череп. Порождение Природы и Отростка, – ответил череп, проигнорировав первый вопрос.
Я уже начал привыкать к болтливой галлюцинации, и поэтому нахально поинтересовался:
– Ну, и чего тебе от нас надо?
– Время ответов еще не пришло, – философски констатировал Атмосферный Череп, – но, я полагаю, мы еще свидимся, и, возможно, я смогу быть вам полезен.
– Сомневаюсь, – пробурчал с заднего сиденья еще не вполне пришедший в себя Арсен.
Череп снова проигнорировал реплику.
– Счастливого пути, – проскрипел он.
Основание черепа поползло вверх, выворачивая пласты сухого дерна… Череп приподнялся над землей, подарив нам на прощанье свою обаятельную улыбку, и медленно растворился в воздухе.
Я перевел взгляд на шоссе. Асфальт перед нами был совершенно цел, и лишь слегка попахивало серой.
– Массовая галлюцинация, – постарался произнести я как можно беззаботнее, оборачиваясь к жене и к Арсену. Нина все еще находилась в шоке, но Арсен уже пришел в себя и тут же попытался выдвинуть собственную версию.
– Или атмосферная линза, – заявил он. Впрочем, особой уверенности в его голосе не было.
– Никакая не линза, – безапелляционно оборвал его Виталька, – а самый настоящий Атмосферный Череп!
Он весь прямо сиял от удовольствия, с которым произносил эти слова: 'Атмосферный Череп'!
– Не спорь с дядей Арсеном! – одернула его Нина.
– Хорошо-хорошо… – попытался найти я компромиссный вариант. – Главное, что он нам всем привиделся. Нина, с тобой все в порядке?
Я перегнулся через спинку и взял ее за руку.
– Не знаю, – ответила Нина. – Кажется, все… А вы что, тоже видели… это?
Несмотря на странность вопроса, мы дружно закивали головами, как китайские болванчики.
– Но… но ведь оно нам просто привиделось, правда?!
– Разумеется! – заявил я бодро и фальшиво, похлопывая Нину по руке. – Еще как привиделось!
– Конечно, мама, – присоединился ко мне Виталька, – конечно, привиделось… Это было привидение. Атмосферный Череп называется.
– Привиделось и прислышалось… – задумчиво произнес Арсен.
Утешили, называется!..
– Давайте уедем отсюда поскорее, – по лицу Нины было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расплакаться.
– Да, да, конечно, – засуетился я.
Мотор заурчал, мы тронулись с места. Руки у меня немного дрожали, и поэтому поначалу я ехал медленно. Мы завернули за поворот и почти сразу уперлись в стандартный красный заборчик с корявым изображением землекопа и надписью 'Объезд'.
Я с удивлением обратил внимание, что, несмотря на разрытую за заборчиком дорогу с кучами свежей земли по краям, по дороге удалялся автомобиль, очень похожий на мой собственный. И как он ухитрился туда попасть?! Слева – кювет, справа… Справа начинались сады и ухабистая проселочная грунтовка, у въезда на которую стоял облупившийся плакат: 'Счастливой дороги! Колхоз 'Светлый Путь'.
Чуть ниже – наверное, мальчишками – был выцарапан череп со скрещенными костями. И надпись: 'Прудя – козел!'
На первом же километре 'Светлого Пути' мы прокололи шину…
И БЫЛ ВЕЧЕР. АРСЕН
…Везет нам, как утопленникам! Сперва мираж этот заупокойный, потом объезд, после Витальку укачало, и Андрей с полчаса приводил парня в чувство, как и положено примерному папаше… Ну а когда камера полетела, стало совершенно ясно, что до моря мы сегодня не доберемся. Колесо-то мы залатали, но к тому времени уже стемнело, и пришлось заночевать на опушке то ли леса, то ли сада, в котором сосны соседствовали с яблонями… Нет, конечно, приятно посидеть вечерком у костра, в хорошей компании, не требующей светских бесед; когда маленькие призрачные язычки пробегают по трещащим сосновым веткам, сливаясь в оранжевые огненные плети, озаряющие все вокруг мерцающим теплым светом – а там, за деревьями, притаилась темнота, ожидая своего часа, возможности броситься к костру, выплеснуть из себя нечто… Но оно не бросится, потому что его нет, а костер есть, и темноте все не удается переступить запретную черту у края мрака…
Кажется, я становлюсь романтиком. Разве только Татьяна, небось, заждалась уже – зря я ее одну вперед отпустил… Вот Андрей молодец – если уж ехать, то всем вместе. А я, балбес – дела, дела… К черту дела! Ладно, один день роли не играет…
…И был день, и был вечер, и будет утро, которое вечера мудренее. А места здесь хорошие. Только намусорили мы вокруг – банки консервные, окурки, огрызки, бумага, да и от костра пятно выгоревшее останется. Свиньи мы все, свиньи! Все люди братья, потому что свиньи, кроме тех людей, что сестры…
УХАБЫ БОЛЬШОГО ПУТИ. АНДРЕЙ
Совершенно непонятно, куда запропастилось море. С утра мы проехали километров пятьдесят –
