ты.
Сердце отчаянно забилось у нее в груди. Она не знала, что делать. Как же ей хотелось окунуться в его объятия, утонуть в них, смыть это отвратительное пятно из своей памяти. Не поспешила ли она с выводами? Но только не в отношении Челси Дюран, этой шлюхи. Она правильно сделала, что вовремя от нее избавилась. Но как же ей теперь поступить с ним?
– Ты хочешь сказать, что испытываешь ко мне прежние чувства? – чуть слышно произнесла Джун, не желая прислушиваться к голосу разума, который приказывал ей остановиться. Но слабый проблеск надежды на то, что ей удастся избежать холода и одиночества, подталкивал Джун вперед.
Коди подошел к ней вплотную и нежно посмотрел ей в глаза.
– Я люблю тебя, Джун. Но, разумеется, я ни на что не рассчитываю. Просто я хотел, чтобы ты знала о моем к тебе отношении. Больше мне нечего сказать… Сегодня по горло работы, так что не буду больше отнимать у тебя время.
Он повернулся и направился к двери, но Джун порывисто схватила его за рукав. В следующее мгновение она уже обнимала его, не стыдясь слез, что текли у нее по щекам, не пытаясь унять готовое выскочить из груди сердце, преисполненное радости. Да, она хотела вернуть его, и нечего было это отрицать. Спрятавшись у него на груди, она наслаждалась драгоценными минутами тихой близости. Пусть текут слезы, пусть! Какое счастье ощущать эти нежные руки, успокаивающие и исцеляющие. Джун чувствовала, как тревога и отчаяние в ее душе уступают место умиротворению и светлой радости.
В горле у Коди стоял комок. Осознание того, что эта маленькая рыжеволосая женщина ему не безразлична, лишало его привычной уверенности. Такого с ним не было никогда. Даже с его тремя женами. Он оказался ничтожеством, и Джун никогда не должна узнать о том, что происходило на самом деле. Коди сжимал ее хрупкое тело, искренне желая, чтобы она его простила. Почему-то ему нужно было это прощение во что бы то ни стало. Про себя он поклялся, что никогда больше не причинит ей боль, но вот только сумеет ли он исполнить эту клятву? Его натура всегда брала верх над нравственными истинами: он бывал жесток, непостоянен и неблагодарен по отношению ко всем, с кем сталкивался на своем пути. Будучи невысокого мнения о себе, он ни во что не ставил и окружающих. Но в эту секунду для него не было никого дороже, чем это существо в его объятиях.
– Джун, – прошептал он. – Ты когда-нибудь сможешь простить меня за это предательство?
Утирая рукавом слезы, она грустно улыбнулась.
– Может быть. – И, пристально посмотрев ему в глаза, твердо произнесла: – Для тебя начался новый испытательный срок.
Коди нежно прикоснулся губами к ее лбу.
– И на том спасибо.
В это утро репетиция началась с большим опозданием. Все с облегчением вздохнули, когда увидели, что Джун снова в отличном настроении, и работа закипела. Джун была невыразимо благодарна Коди за утренний разговор. Она вновь ожила и ринулась завоевывать новые высоты. Она готова была возродить «Точный удар», подняв его на новый, более высокий уровень.
Репетиции на удивление благополучно продолжались до самого обеда. Ронни де Марко, казалось, была сама самоотверженность и послушание. Джун с интересом наблюдала за тем, как быстро ей удается вживаться в роль своей героини. Все реплики были заучены ею с необычайным прилежанием, только в некоторых длинных сценах ей приходилось подсказывать. Да и с Коди они быстро сыгрались. Они великолепно чувствовали друг друга, мгновенно схватывали все идеи Джун, как и в тот день, когда они репетировали с Челси. В Ронни было что-то особенное, первозданное и стихийное, что нравилось Джун. Она даже упрекала себя за то, что вовремя не оценила явных способностей Ронни. Может, если бы роль Кэсси Фрэнкс не досталась тогда Челси Дюран, она не оказалась бы в объятиях Коди. Кто знает? И она по- прежнему состояла бы в труппе и участвовала в спектакле. Но Джун не хотелось об этом думать. Слишком уж гладко и складно шла работа.
Когда наконец наступил черед любовной сцены, Джун долго не могла справиться с внезапно нахлынувшей тревогой. Снова видеть другую женщину в объятиях Коди было невыносимо. Джун призвала на помощь все свое мужество, чтобы продолжить работу.
– Неплохо, Ронни. – Джун взяла ее за запястье и положила руку на плечо Коди. – Когда он начнет на тебя наступать, ты отдергиваешь руку, опускаешь ее, но затем вновь поднимаешь и начинаешь сопротивляться, изо всех сил толкая его в грудь. Постарайся показать напор, напряжение. Поняла?
Ронни кивнула. Она была на седьмом небе. Все складывалось именно так, как они с Александрой задумали.
– Ну, попробуем? – спросила она.
– Все по местам, – подала знак Джун.
Коди взял Ронни за руки выше локтя и кивнул Джун, показывая, что он готов.
– Занавес. – Джун отступила в сторону, приготовившись скрупулезно следить за каждым словом, каждым движением.
Встряхнув Ронни как следует, Коди начал:
– Хватит притворяться, Кэсси. Чего ты этим добилась? Посмотри на себя!
– Уйди прочь! – Кэсси Фрэнкс попыталась увернуться. – Не смей прикасаться ко мне!
– А я посмею, – сказал Эван Чэмберс. Он надвинулся на Кэсси, пытаясь поцеловать ее.
И тут Ронни с остервенением вцепилась ему в грудь, как велела ей Джун.
– С ногтями ты это хорошо придумала, – прокомментировала Джун. – Молодец! Продолжай. Царапай его, рви на части. Сделай ему больно. А теперь оттолкни его.
Ронни что есть силы толкнула Коди в грудь. Он обхватил ее за талию, отчего неистовство Ронни превратилось в страсть, вырвавшуюся из-под спуда. Жадно приникнув к его губам, она рвала на нем рубашку. В любовном порыве оба рухнули на диван, переплетясь телами.
Джун завороженно наблюдала за происходящим.
