Но чьим и почему? Кому могла помешать тихая, безобидная Дженни Перрол? Ни один грабитель не поднял бы на нее руку, потому что нельзя было даже представить, что у нее в кошельке лежит больше полпенса.
Теряясь в догадках, Рис не отважился посмотреть в потухшие, мертвые глаза женщины. Наконец, он нашел в себе силы и накрыл черным простеньким плащом безжизненное лицо женщины. Рис любил Дженни почти так же, как собственную мать. Преданная дружба и помощь Дженни поддерживали Мариетту Делмар в течение тех долгих лет, когда она тяжело болела. Если бы не Дженни, то еще неизвестно, как бы удалось прожить последний год. Именно она следила за тем, чтобы на деньги, посылаемые Рисом матери, нанимали лучших врачей, чтобы она получала самое хорошее лечение. Однако, в конце концов, слабое сердце Мариетты Делмар не справилось с болезнью, и она умерла менее двух месяцев назад.
Последние средства Риса ушли на похороны матери, а затем юноша уехал в Лондон, желая переменить обстановку и обрести покой на новом месте.
Что он должен сказать Алену?
Рис вернулся в будуар графини и начал одеваться, чтобы подготовиться к приходу Люсьена и доктора. Графиня безмятежно спала, по-прежнему забросив обнаженную руку на мягкие подушки за голову. Однако тревоги сегодняшнего утра не закончились. Резкий стук в дверь будуара разбудил графиню. Она сорвала атласную маску с глаз, растерянно моргая, посмотрела на Риса, затем досадливо поморщилась.
– Что же он так расступался, этот твой слуга, cherami?! – воскликнула она капризно. – Останови его, а то у меня от этого грохота лопнет голова!
Рис поспешил к двери. Он не мог понять, что заставило Люсьена так настойчиво и бесцеремонно барабанить в дверь. Несомненно, доктор и сам теперь мог определить, что пришел слишком поздно и больше ничем не может помочь бедной Дженни.
– Люсьен, что слу…? – начал было Рис, открыв тяжелую дверь, и вдруг растерянно замолчал.
Рядом с Люсьеном стояли два дюжих констебля, приготовившиеся своими широкими плечами задержать дверь, если Рису вздумается закрыть ее. За ними Рис увидел какого-то незнакомца, взволнованного и потрепанного.
– Вот этот! – мужчина нацелил на Риса грязный палец. – Всадил свою финку в ту старуху, а потом сиганул сюда в окно!
Выкрикивая эти обвинения, бродяга прошел мимо Риса и показал на оранжевые японские портьеры, закрывавшие окно, которое выходило на улицу.
– Это он убил ее, не сомневайтесь! – продолжал обвинять Риса этот непривлекательный субъект.
Неожиданное появление какого-то бродяги и тем более его гнусные, чудовищные обвинения на мгновение лишили Риса речи. Затем его охватила ярость. Он сгреб негодяя за грязный воротник и изо всей силы грохнул о стену.
– Что ты лжешь! – закричал он. – Я никогда не видел тебя, а ты не знаешь меня!
В ту же минуту к ним бросились констебли и, схватив Риса за руки, не без труда оттащили его от бродяги. Затем один из них угрожающе спросил:
– Как ваше имя, сэр?
– Рис Делмар! – ответил молодой француз, пытаясь освободить руку. – Марк Андре Рис Делмар! Я очень любил Дженни! Я бы не мог этого сделать!
– Это он ее убил! – закричал незнакомец.
Рис никогда не думал, что может лишить жизни другого человека. Однако, глядя на бродягу, ворвавшегося в его апартаменты, а теперь еще и обвинявшего в убийстве единственного человека, которого Рис любил, юноша понял, что плохо себя знает, и если это не закончится сейчас, сию минуту, то этого бродягу он точно убьет.
– Смотри не ошибись, парень, – предостерег бродягу один из полисменов.
– Нет, это он! – прошипел бродяга сквозь выбитые зубы. – Я узнал его!
Стараясь не давать воли своему гневу, Рис с омерзением посмотрел на бессовестно врущего негодяя. И, видимо, столько ненависти было в его взгляде, что тот даже вздрогнул.
– Кто этот тип? – воскликнул Рис, обращаясь к полисменам. – Как он смеет обвинять меня! Может быть, он сам убил ее!
– Да-да, а потом сам позвал констебля! – злорадно захихикал оборванец. – Ты глуп, парень!
Рис повернулся спиной к наглецу, чтобы опять не накинуться на него, и стал объяснять констеблям:
– Я находился в постели, когда мой слуга внес в дом Дженни. Я спал. Спросите его сами!
– Эй, он, правда, был в постели? – Один из констеблей повернулся к Люсьену.
Люсьен Бурже этого, конечно, не видел. Однако он был убежден в невиновности хозяина точно так же, как в своей собственной. Кроме того, если б он сказал правду, то чувствовал бы себя виноватым перед Рисом Делмаром всю оставшуюся жизнь. Поэтому он сказал только часть правды.
– Мой хозяин спал. Я разбудил его, сэр, – уверенно ответил Люсьен.
– Врет! Он с ним заодно! – снова подал голос бродяга.
Констебли уже недоверчиво посмотрели на незнакомца, затем снова на Риса. И когда Рис уже подумал, что дело закончится в его пользу, один из полисменов заметил появившуюся в дверях будуара графиню с распущенными соломенными волосами, рассыпавшимися по ее плечам. Набросив красноватый шелковый пеньюар, она вышла в комнату, услышав достаточно для того, чтобы понять, что назревает скандал.
Внезапно покраснев, старший констебль подошел к графине и спросил:
– Мадам, что вы можете сказать об этом человеке? – Тут он показал на Риса. – Этот джентльмен не
