кондиционеры подключать, а не всякие ловушки. Даже охраннику лучше, чем нам.
— А ты дверь не закрывай, — донеслось из комнаты. — Все-таки посвежее будет. Что там еще осталось?
— Стрелы Амура. На ком бы их проверить? А кстати, ты ничего не слышал?
— Когда?
— Да мне показалось, тут кто-то бродит.
— Бродит, как же! — ответил второй. — Мы тут, как волшебники, столько всяких прибамбасов понаставили, что скоро между ними война начнется. Электронная. Хоть ужастик снимай! Да и кто сюда зайдет? Этот, как его… Кол Колыч на месте же. Никого не пропустит.
— Хорошо ты его обозвал! — хмыкнул первый.
— А как его еще обозвать? Представился, видите ли: Николай Николаевич! А сам и на Коляна не тянет. Вот я и сделал среднее арифметическое.
— А ну-ка зови его! — вдруг воскликнул первый. — Стрелы Амура испытаем.
Веня, Варя и Пятачок слушали этот разговор, затаившись в полумраке какой-то ниши. Похоже, сейчас им выпадет роль зрителей.
По всему огромному внутреннему пространству Шара разнеслось объявление:
— Внимание, охрана! Срочно выйдите в центр площадки нулевого уровня.
Кол Колыч, то есть Николай Николаевич не заставил себя ждать. Он вышел, с довольной улыбкой разглядывая своего двойника на «Живом портрете».
Этот портрет выглядел еще более улыбчивым, чем оригинал. На свету переливались металлические штырьки, вот и казалось, что портрет улыбается так же, как сам Николай Николаевич. С трудом оторвавшись от портрета, охранник огляделся — мол, зачем его позвали? И тут у него на груди вдруг вспыхнуло красное сердце.
Охранник испуганно расставил руки. Портрет упал на пол. Кол Колыч с ужасом смотрел на свою камуфляжную куртку, на которой билось, стучало красивое, большое сердце.
Варя ойкнула:
— Что это с ним? Может, его спасать надо?
— Сейчас они его спасут, не волнуйся, — сказал Веня. — Это они на него направили какой-нибудь луч, который нарисовал на нем сердце. А теперь…
Договорить Веня не успел. Все произошло быстро.
На противоположной стене Шара засветился огромный экран. А на экране появился маленький голый мальчик. Он натягивал лук и одновременно поворачивался, как будто искал цель. Потом он остановился и прицелился прямо в охранника.
— Бзынь! — зазвенела тетива.
И уже не с экрана, а откуда-то из темноты появилась огромная длинная стрела. На конце ее светился огонек.
— Ничего себе! — шепотом воскликнул Веня. — Она что, самонаводящаяся?
Стрела тотчас подтвердила эту догадку. С тупым шмякающим звуком она ударила охранника прямо в алое сердце. Взмахнув руками, охранник шлепнулся на пол. И сразу же обычный прожектор осветил его лицо. До чего же оно было тупым и растерянным! Ребята услышали, как в комнате хохочут «волшебники».
Сердце перестало биться и погасло. Николай Николаевич поднял с пола стрелу, оглядел ее со всех сторон и со злостью швырнул в темноту. Потом взял «Живой портрет», нахлобучил его себе на лицо и посмотрел, что получилось. Получился… злой охранник. Но это как раз его и рассмешило. Видно, он все-таки был добродушным человеком. Заулыбавшись, как древний индеец, которому дали зеркальце, охранник поспешил вернуться на свой пост.
— Что, Вень, смешной аттракцион? — тихо и грустно спросила Варя.
— Да ну его! — махнул рукой Веня. — Что я, смеяться сюда пришел? Нам еще много всего надо осмотреть.
— А зачем? — спросила Варя.
— Как зачем? — удивился Веня. — Для выводов.
— Информации, которую мы получили, вполне достаточно, — сказала Варя. — Или ты ничего не понял?
Честно говоря, Веня как раз ничего и не понял. Но признаваться в этом ему не хотелось. На всякий случай он состроил неопределенную гримасу, то ли удивленную, то ли многозначительную, и посмотрел на Пятачка. Ему показалось, что выражение «лица» у поросенка такое, как будто он был Вениным «Живым портретом».
Глава 5 Пятачок колдует
Ребята сидели в сквере у Шара, а Пятачок бегал рядом.
— Не нагулялся в Шаре, — сказал Веня, чтобы не молчать.
Вообще-то сказать ему пока было нечего.
— И я не нагулялась, — невесело усмехнулась Варя.
— Ну так вернемся! — спохватился Веня.
— Нет уж. Я не в том смысле. Там я никогда гулять не стану, и тебе, наверное, не очень хочется.
— Почему же? Кое-что было интересно.
— Интересно? — удивилась Варя. — А по-моему, эти устроители аттракционов — не очень нормальные люди. Мозги у них неправильно повернуты, хоть и соображают технически. Ужасы какие-то, а не аттракционы!
— Может, так и было задумано… — проговорил Веня.
— Зачем ты говоришь то, в чем не уверен? Ведь этот Шар выдумали твои родители!
— Да, — вздохнул Веня.
— И что, по-твоему, они его придумывали для мышей и змей?
И тут Веня взорвался. Не в прямом смысле, конечно. Он просто выговорился. И о том сказал, что его родители построили отличное здание, и что сами сейчас в каком-то странном волнении находятся, и что он, Веня, не понимает, что происходит в Шаре… Даже Пятачок разволновался от Вениной речи, готовясь уже хрюкнуть что-то успокаивающее.
Но вместо него Веню успокоила Варя. Она сказала:
— Разведку надо вести не внутри Шара.
— А где? — уставился на нее Веня.
— Там все понятно — сплошные ужастики. Надо выследить людей, которые всем этим руководят.
— Сейчас? — Веня обвел рукой пространство перед собой. — Вон, уже темнеет. Кого мы увидим?
— Успокойся. Два посещения этого места кого хочешь из себя выведут. Даже Пятачок не уснет сегодня спокойно. А если бы в него выстрелили стрелой Амура?
Веня не удержался от смеха.
— Ну, влюбился бы в какую-нибудь Пяточку. Или как еще можно назвать поросенка-девочку? Хрюшкой как-то неудобно.
Варя тоже улыбнулась. Наверное, она была не против, чтобы Пятачок влюбился. Ведь Варе нравились всякие душещипательные истории, и она даже читала про них целую кучу книжек.
— Так не хочется говорить: «Утро вечера мудренее», — сказал Веня. — Самая противная пословица в мире. Лучше бы наоборот.
Пятачок при этом почему-то захрюкал, как будто засмеялся, и начал что-то чертить копытцем на песке. Варя показала на него и сказала:
— Вот, Пятачок тебе колдует, чтобы было наоборот.
Веня не успел даже ответить на эти слова. Потому что… Они сбылись!
В нескольких метрах от ребят появилась сверкающая черная машина. Она как будто соткалась из
