– От Ильи? - Зямин подумал. - Часов в десять, но это неточно. На часы я не смотрел. Но это можно уточнить, таксист ведь знает, во сколько он к дому подъехал.
– А это было такси? - спросил Нечаев.
– Наверное, - Зямин снял очки и дужкой почесал висок. - Светлая такая и с огоньком зеленым. А что же это могло быть, кроме такси? Я ведь машину через диспетчера вызывал.
Примус проводил свидетеля (что Зямин - не убийца, у Нечаева сомнений уже не оставалось) и вернулся в кабинет. Вопросительно глянул на начальника.
– Вот так, - сказал Нечаев. - А как хорошо начиналось! Пальчики, ножик…
– Может, врет? - безнадежным голосом спросил Примус.
– Время, - сказал Нечаев. - Такси. Чую я, что пустышку тянем, но доработать этот момент нужно до конца. Жильцов всех опросили?
– Всех, - грустно сказал Примус. - Никто, ничего…
– Слушай, - вдруг вспомнил Нечаев. - Ты ведь при осмотре тоже присутствовал, так? Ты это яйцо, опоясанное змеей, видел?
– Внимания не обратил, - сказал Примус.
– И я его не помню, - озабоченно сказал Нечаев.
Домой он попал около девяти вечера. Привычное время, раньше не получалось. Жена сидела на кухне и читала журнал.
– Есть будешь? - спросила она, глядя на Нечаева поверх очков.
– Разве что чаю, - с сомнением сказал Нечаев.
Жена налила ему чашку чая, но из кухни не уходила, топталась рядом со столом, и по всему ее виду можно было понять, что хочет она что-то спросить, да не решается. Давно ее Нечаев отучил интересоваться его работой. Но на этот раз любопытство все-таки пересилило.
– Сережа, правду люди говорят, что Медника убили?
– Да что же это такое? - возмутился Нечаев. - Да кто он такой, этот ваш Медник, что о нем весь город говорит?
– Здрасьте! - даже обиделась жена. - Конечно, тебе это не надо. Вам, мужикам, одно подавай! А Илья Николаевич такой специалист, лучше его в городе нет! Да что в городе, в стране такие поштучно считаются, дар у него от Бога, только вам, мужикам, этого никогда не понять!
Фыркнула и отправилась смотреть сериал «Обреченная на любовь».
Глава четвертая
– Что скажешь, Евграфов? Примус пожал плечами.
– Не соврал наш доцент, - сказал он. - В десять ноль пять он от Медника уехал. Таксист подтвердил. И запись в журнале у диспетчера подтверждает. Только ведь это ничего не доказывает, он вполне мог вернуться. Помнишь, как начальник лаборатории НИИ АСУ свою лаборантку прихлопнул, когда разводиться не захотел?
– Ты сам до этого дошел или подсказал кто? - сухо спросил Нечаев.
– Ну, - потупился Примус.
– Времени у тебя свободного много. Да и я хорош, не проявляю должной требовательности к подчиненным.
Примус смущенно улыбнулся.
– Да ладно тебе, Иваныч, скажешь тоже! Пашем, как негры на плантации, за сущие гроши. Мне уже жена иногда говорит, лучше бы ты грабителем был, больше бы денег в семью приносил.
– Ну, правильно, - ворчливо сказал Нечаев. - Ты - бабки в дом, сам на нары, а у нее сладкая жизнь на награбленные тобой денежки.
– Разведусь, - пообещал Примус. - Пускай за урку замуж идет!
– Все мы хорошие, когда спим зубами к стенке, - вздохнул Нечаев. - Вот такой хороший и нашего Медника грохнул. Кстати, сегодня похороны, кажется, в два. Ты бы съездил, покрутился, чем черт не шутит, а? Все равно я тебя на это дело наметил.
– Иваныч, - сразу же заныл Примус. - А оно мне надо? С этого дела одни неприятности катят, я это дело нижней частью спины чувствую.
– Ты что же думаешь, - наставительно сказал Нечаев, - только начальству все огребать? Сидите за широкой спиной, у тебя, например, уже полгода ни одного взыскания не было, а у начальника за тот же период - три выговора!
– Так это кто на что учился, - нахально заявил Примус и, увидев нехороший блеск глаз начальства, поспешил добавить: - все, Иваныч, все! Уже молчу.
– Ты не молчи, ты работай, - вздохнул Нечаев. - Ты сводку сегодняшнюю читал?
Сам он ее еще на оперативке у начальства прочитал и понял - вот они, неприятности, все в одном коробке, даже искать не надо, сами на голову сыплются.
– А как же, я с нее рабочий день начинаю, - сказал Примус.
– Хреново начинаешь. Ну, отгадай с трех раз, на что ты внимания не обратил?
– Три трупа за вчера, - вслух задумался Примус. - Две раскрытых «бытовухи» и один без признаков насильственной. Похоже, бомжара. Краж пяток, угонов несколько… Автомат Калашникова в Краснореченском районе изъяли… Да не было там ничего особенного, Иваныч!
– Вчера ночью в гинекологическое отделение первой больницы забрались, - сказал Нечаев. - Тебе это ни о чем не говорит?
– Ас каких это пор нас кражи должны интересовать? - резонно сказал Примус. - Я, Иваныч, не специалист по прокладкам с крылышками. - Он озадаченно смотрел на начальника, потом вдруг забормотал: - Постой, постой, это где покойный Медник работал?
– Истину говоришь, - удовлетворенно подытожил Нечаев. - Тебе не кажется, что кража и смерть Медника могут быть взаимосвязаны?
Оперуполномоченный посидел, задумчиво морща лоб.
– Запросто, - сказал он. - Скажем, сделал этот Медник аборт неудачный. А его за это к ногтю. Могло такое случиться?
– Могло, - согласился Нечаев. - Но не случилось. Если бы выясняли, кто в неудачном аборте виноват или адрес врача искали, то это сделали бы до убийства Медника, а не после.
– Что-то искали?
– Это больше похоже на истину, - сказал Нечаев. - В общем, информацию к размышлению я тебе дал. Давай, дуй на кладбище, а то все самое интересное пропустишь. А потом в районное отделение забеги, полистай материал по краже в гинекологии.
На кладбище поехали не все, а на поминки и того меньше. На Примуса никто особого внимания не обращал, как обычно в таких случаях получалось: работники института думали, что он из больницы, а работники больницы - что он представляет институт. Говорили хорошие слова. Обычное дело, прощаются люди с товарищем по работе, обещают помнить, тем более что местком, или что там теперь в институте вместо него, водку выставил. И вел себя народ интеллигентно, пил положенное, закусывал и уходил, никто песен в память о покойном не запевал, никто не кричал, мол,
