Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 г.г.)

что выступление неформалов в поддержку Ельцина играет на не те силы».

Круг будущей «Московской трибуны» по своим настроениям был ближе к конструктивистам в рядах неформалов. Но это было совпадение позиций, а не руководство хотя бы частью движения. Старших товарищей раздражало, что неформалы даже не посоветовались.

Неформальная пресса сообщала и о других фронтах ельцинской кампании.

«Одним из важных элементов кампании стали события в МГУ имени М. В. Ломоносова. Как сообщает наш корреспондент, во вторник, 17 ноября, инициативная группа студентов МГУ провела около корпуса гуманитарных факультетов сбор подписей под письмом в ЦК КПСС с требованием вернуть Ельцина на пост первого секретаря МГК партии и опубликовать его речь на Октябрьском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС. Под письмом поставили свои подписи более 200 участников импровизированного митинга.

В ЦК КПСС инициативной группе было сообщено, что их опередили студенты МЭИ и что ответа на письмо следует ожидать через прессу.

На следующий день предполагалось провести повторный митинг, однако инициативная группа была вызвана к ректору МГУ Логунову, который предложил альтернативу: устроить в пятницу, 20-го, встречу с членами ЦК КПСС, которые ответят на все вопросы студентов. Инициативная группа отказалась от своего замысла. Собравшуюся было толпу призывали разойтись первый секретарь комитета ВЛКСМ МГУ Сотников и зам. секретаря парткома Васенин.

Стоит ли говорить, что в пятницу никакой встречи с членами ЦК КПСС в МГУ не проводилось. Вместо нее Лабораторией коммунистического воспитания молодежи был организован утешительный круглый стол по неформальному движению, на котором присутствовали 100—150 человек, из них считанные единицы – представители неформального движения, ибо по такому случаю кем-то был выставлен оперативный отряд для проверки пропусков в обычно свободном для входа здании гуманитарных факультетов.

Речь на круглом столе зашла и об «Общине», о которой рассказали собравшимся член Клуба социальных инициатив Владимир Глотов и кандидат в члены «Общины» от комиссии по контактам Юрий Паршиков»[87].

Вспоминает В. Гурболиков: «Поскольку все друг за друга переживали, то уличная акция нас в конечном итоге сплотила. Мы вышли из этих событий более дружным сообществом, чем были прежде».

ПРИМИРЕНИЕ

ПОСЛЕ ПУБЛИЧНОГО ПОКАЯНИЯ Бориса Ельцина лидеры «Общины» постепенно вернулись к совместной работе. Итоги выдыхавшейся «ельцинской кампании» «Община» подводила 15 ноября. Состоялось официальное примирение двух фракций. А. Исаев считал, что позиция поддержки Ельцина полностью оправдалась, так как «Община» стала фактором реальной большой политики. «Акции „Общины“ растут, возникло боевое братство с ленинградской группой „Спасение“. Я резко возражал, доказывая, что выступление не было оправданным, так как в нем отсутствовали социальные лозунги, „мы начали ориентироваться на левопартийные круги“. Ельцин стал знаменем, и „это – опасное знамя“. Но мне не хотелось выглядеть оппортунистом, поэтому я предложил организовать новые уличные выступления весной, когда, как ожидалось, начнется рост цен.

Группа «Самоуправление» в полном составе вошла в «Общину», а лидеры умеренных – в редакцию журнала «Община». Власти сделали вид, что не заметили проельцинского выступления неформалов и не пресекли социальные, культурные и педагогические проекты «общинников». На встречах неформалов в МГК ВЛКСМ договорились о прекращении огня и начале совместной подготовки конференции Федерации социалистических общественных клубов с участием ВЛКСМ, обещавшим предоставить помещение для форума. «Ельцинская кампания» принесла «общинникам» новые контакты, которые позволили расширить географию движения – прежде всего это касалось ленинградской группы «Спасение».

ПУШКИНСКАЯ ПЛОЩАДЬ. ДЕНЬ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

СВОЕОБРАЗНЫМ ИТОГОМ примирения среди неформалов и восстановления рабочих контактов с официальными структурами стал санкционированный выход на Пушкинскую площадь в День прав человека 10 декабря 1987 года. Ожидалась «вылазка диссидентов», и МГК КПСС (а с его подачи и ВЛКСМ) решили опробовать метод демократического противодействия попытке правозащитников провести митинг. Летом Новодворская несколько раз выводила свой семинар на Пушкинскую, но собрать значительной массы слушателей не удавалось из-за противодействия милиции, еще относительно мягкого. «Демократы и гуманисты» небольшой группой прогуливались по бульвару и иногда задерживались милицией. Власти колебались между рефлекторной хватательной реакцией и «новыми веяниями». После августовской встречи и серии «вылазок» в защиту Ельцина возникла угроза, что диссиденты могут наконец собрать критическую массу участников, которая привлечет внимание толпы, достаточной для полноценного митинга. На этот раз решили не разгонять, а попробовать переспорить. Для этого по партийной линии мобилизовали обществоведов из Института всеобщей истории, а по комсомольской – предложили выйти «общинникам» как опытным полемистам с Новодворской.

В итоге к памятнику Пушкину пришли «общинники» и партийные историки, а вот диссиденты так и не появились. Удивленная публика несколько часов выслушивала на морозе оживленную полемику «общинных социалистов» и «либеральных» коммунистов.

Вспоминает С. Станкевич: «Когда мы возвращались, М. Хабаров, который был у нас за старшего как член партбюро института, сказал: „Все правильно говорят, чего с ними споритьто. Я со всем согласен“. Я тогда стал ему возражать: „Я бы так не торопился соглашаться“[88].

10-16 декабря ветераны диссидентского движения провели свою конференцию, на которой обсудили изменение ситуации в связи с перестройкой. Оценки реформ Горбачева были скептическими, но диссиденты не сумели выработать какой-то тактики действий.

Вспоминает Г. Павловский: «Эту конференцию широко анонсировали „голоса“. За диссидентами шло наблюдение КГБ, и ЦК ожидали чего-то страшного, но в итоге получилось невинно. Собрались, поговорили, и многие потом просто уехали из страны».

На встрече из неформалов присутствовали Г. Пельман, В. Прибыловский, Д. Леонов и В. Золотарев, но только последний официально представлял свою группу. Переговоры об участии неформального движения в конференции кончились взаимным разочарованием участников двух течений.

Проблема взаимодействия неформалов с партийными «либералами» имела большое будущее. Было возможно несколько вариантов их взаимодействия: конфронтация или равнодушие, союз на почве противоборства с «аппаратом КПСС», союз на почве поддержки «прогрессивных партийных структур».

Декабрьский митинг вдохновил «общинников». Митинг для них стал не столько акцией протеста, как позднее для «Демократического союза», сколько местом разговора с народом, агитации за какой-то конструктив, который тут же обсуждается, корректируется в соответствии с настроениями людей. Именно эта культура митинга будет позднее отличать социалистов от «дээсовцев». Что касается властей, то декабрьский опыт был, видимо, воспринят ими отрицательно. В ближайшие полгода неформалам придется самовольно пробивать право говорить с народом на улице.

РАЗМНОЖЕНИЕ ДЕЛЕНИЕМ

РАСКОЛ «ПЕРЕСТРОЙКИ»

ЕЛЬЦИНСКИЙ КРИЗИС лишь вскрыл нарыв, образовавшийся в неформальном движении. Этот кризис разразился бы и без «дела Ельцина». Он возникал в истории практически всех неформальных организаций, успевавших развиться настолько, чтобы перейти к заметной политической активности.

Сравнение истории неформальных групп в Москве и других городах[89] показывает, что они развивались по близкому сценарию. Заметно, что политическое неформальное движение проходит несколько этапов:

› Латентный. В подполье существуют политические кружки, контактирующие с легальными неполитическими самодеятельными организациями. Живущие рядом активисты могут не знать друг друга. В конце периода подпольные группы принимают политическое название и формируют программу.

› Первая кампания. Одна-две группы находят неоппозиционный повод для агитационной кампании, которую в условиях перестройки нельзя запретить (культура, экология, реформа ВЛКСМ, восстановление