«Я — координатор компании по отзывам», — говорю я своим одноразовым друзьям, сидящим рядом со мной, — «но по совместительству я работаю посудомойщиком».
Ты снова просыпаешься в О»Хара.
С того случая Тайлер начал вклеивать член везде. Обычно — крупным планом — влагалище размером с Великий каньон и эхом внутри него, в четыре этажа высотой, и красное от прилива крови, как золушка, танцующая со своим принцем под пристальным взором двора. Никто не жаловался. Люди ели и пили, но вечер уже не был тем же. Люди начинали плохо себя чувствовать или плакать, и не могли понять почему. Только колибри могла бы засечь работу Тайлера.
Ты просыпаешься в Джей Эф Кей.
Я плавлюсь и испаряюсь в момент приземления, когда одно колесо касается взлётной полосы, и самолёт накреняется в сторону и скользит так какое-то время. И в этот момент ничто не важно. Посмотри на звёзды, и тебя нет. Ни твой багаж. Ничто не важно. Ни твой запах изо рта. Снаружи окон — чернота, и только турбины ревут где-то сзади. Кабина повисает под опасным углом к рёву турбин, и тебе больше не придётся платить ни по одному счёту. Получать квитанции за места дороже двадцати пяти долларов. Тебе никогда больше не придётся делать причёску.
Секунда, и второе колесо коснулось покрытия. Стаккато расстёгивающихся пряжек ремней безопасности, и твой одноразовый друг, рядом с которым ты только что чуть не умер, говорит тебе: — Надеюсь, мы ещё увидимся.
— Да, я тоже.
Ровно столько это продолжается. И жизнь идёт дальше.
И как-то, случайно, мы встретились с Тайлером.
Это было во время отпуска.
Ты просыпаешься в Эл Эй Экс.
Снова.
Я познакомился с Тайлером на пустынном пляже. Был самый конец лета, я очень хотел спать. Тайлер был раздетым и мокрым от пота, весь перепачканный в песке, и его влажные и липкие волосы падали на лицо.
Тайлер был здесь довольно долго, прежде чем я его заметил.
Тайлер утягивал деревянные доски для сёрфинга и приносил их на пляж. Он исхитрился воткнуть во влажный песок доски почти полукругом, так что их край был на уровне его глаз. Там было уже четыре доски, и когда я проснулся, я наблюдал, как Тайлер втыкал в песок пятую. Тайлер выкапывал яму под одним краем доски, затем подымал другой край, пока доска не соскальзывала в дыру и не замирала под небольшим углом.
Ты просыпаешься на пляже.
Мы были единственными людьми на пляже.
Тайлер провёл по песку палкой прямую линию в нескольких футах от сооружения. Затем вернулся выровнять доски, утаптывая песок вокруг них.
Я был единственным человеком, наблюдавшим это.
Тайлер крикнул:
— Ты не знаешь, который сейчас час?
На мне всегда есть часы.
— Ты не знаешь, который сейчас час?
Я спросил: «Где?»
— Прямо здесь, — сказал Тайлер, — прямо сейчас.
— Сейчас шесть минут пятого вечера.
Немного спустя, Тайлер сел, скрестив ноги, в тени досок. Тайлер сидел там несколько минут, затем встал, поплавал, натянул футболку и пару вьетнамок, и начал уходить. Я должен был спросить.
Я должен был знать, что он делал, пока я спал.
Если я мог проснуться в другое время и в другом месте, почему я не мог проснуться другим человеком?
Я спросил Тайлера, не художник ли он.
Тайлер пожал плечами и показал мне на утолщение досок у основания. Тайлер показал мне линию, которую он начертил на песке, и как он использовал эту линию, чтобы измерить тень, отбрасываемую каждой доской на песке.
Иногда ты просыпаешься и спрашиваешь, где ты находишься.
Тайлер создал тень гигантской руки. Правда сейчас все пальцы были по-вампирски длинны, а большой был слишком короток, но он сказал, что ровно в пол пятого его рука была идеальна. Тень гигантской руки была идеальна всего одну минуту, и одну идеальную минуту Тайлер сидел в этой ладони совершенства, созданной им самим.
Ты просыпаешься, и ты нигде.
— Одной минуты достаточно, — сказал Тайлер, — человеку приходится тяжело работать ради этого, но минута совершенства стоит усилий. Эта минута была всем, чего можно ждать от совершенства.
Ты просыпаешься, и этого достаточно.
Его звали Тайлер Дарден, и он был киномехаником, членом профсоюза, и он был банкетным официантом в отеле в центре города, и он оставил мне свой телефон.
Так мы познакомились.
4
Сегодня здесь все обычные мозговые паразиты. «За пределами» всегда собирает много народу. Это Питер. Это Альдо. Это Мэрси.
— Привет.
Знакомство, все, это Марла Зингер, и она с нами впервые.
— Привет, Марла.
В «За пределами» мы начинаем с держания удара. Группа не называется «паразитические мозговые паразиты». Ты вообще не слышишь, чтобы кто-нибудь хоть раз сказал слово «паразит». Все всё время видят только хорошее. «О, это новое лекарство». Все обходят острые углы. Хотя иногда трудно не заметить пятидневной головной боли. Женщина вытирает невольные слезы. У каждого именная карточка, и люди, которых ты встречаешь вечером каждый вторник на протяжении года, подходят к тебе, готовые пожать твою руку, и опускают глаза на твою именную карточку.
Я не помню, чтобы мы встречались.
Никто не говорит паразит. Все говорят агент.
Они не скажут лечение. Они скажут исцеление.
Во время держания удара кто-нибудь расскажет, как агент проник в его позвоночный столб, и неожиданно он перестал управлять своей левой рукой. Агент, скажет кто-нибудь, осушает подкорку мозга, и теперь мозг отходит от черепа, провоцируя приступы.
Когда я был здесь последний раз, женщина по имени Хлоя поделилась единственной хорошей новостью, которая у неё была. Хлоя подняла себя на ноги, держась за деревянные ручки кресла, и сказала, что у неё нет больше страха смерти.
Сегодня, после знакомства и держания удара, девушка, которую я не знаю, с именной карточкой, на которой написано «Гленда», сказала, что она сестра Хлои, и что в два часа утра в прошлый вторник Хлоя наконец-то умерла.
Ой, она была такой милой. В течение двух лет Хлоя рыдала в моих объятиях во время обнимашечек, и теперь она мертва, мёртвая в земле, мёртвая в урне, склепе, мавзолее, ой, представьте, что сегодня вы думаете и таскаетесь везде, как обычно, а завтра вы уже холодное удобрение, корм для червей. Это чудесное волшебство смерти, и это так здорово, если только к нему не причастна, о-о, вот эта.
Марла.
О-о, и Марла снова смотрит на меня, выделяясь среди этих мозговых паразитов.
Лгунья.