равновесие. У Тангалоа это получилось еще менее изящно. Относительно ровный до того, как они на нем повисли, сук заметно прогнулся под их весом, и, чтобы добраться до ствола, им пришлось влезать вверх под довольно приличным углом.
— Скорей, черт возьми! — взорвался Барнвельт, поскольку его спутник непростительно неуклюже перебирал ногами по гладкой лоснящейся коре. В любую секунду из-за поворота могла вылететь погоня, и было бы совсем ни к чему болтаться на суку прямо перед глазами у неприятеля,
Наконец они пролезли к стволу и скользнули за него — в тот самый момент, когда барабанная дробь копыт и клацанье доспехов объявило о появлении банды Гавао. Они пронеслись мимо буквально на расстоянии плевка, причем Гавао опять скакал впереди. Барнвельт с Тангалоа затаили дыхание, пока кришняне не скрылись из виду.
Тангалоа, физиономия которого, несмотря на смуглый оттенок, была на сей раз значительно бледнее обычного, вытер лоб рукавом.
— Сам не понимаю, как я ухитрился выполнить подобный трюк при своем возрасте и весе. А дальше что? Когда эта кодла перехватит карету и выяснит, что нас на борту нет, то в пять секунд обратно прискачет!
— Углубимся в лес и попытаемся улизнуть от них пешим ходом.
— Сначала нужно подобрать этот чертов мешок… Господи милосердный, вот они уже и возвращаются!
В отдалении действительно послышался приближающийся грохот копыт.
— Да нет, — сказал Барнвельт, приглядевшись. — Это карета! Какого дьявола они развернулись?
— Это встречная, — охладил его пыл Тангалоа. — Ну, что скажешь: может, тормознем ее и вернемся в Джазмуриан?
— Годится!
Барнвельт поспешно слез с дерева и выбежал на дорогу прямо перед каретой.
Заскрежетали тормоза, и экипаж замедлил ход. Земляне на бегу ухватились за поручни и влезли.
— Осади-ка на минутку! — крикнул Барнвельт кучеру. Выскочив на дорогу, он отбежал в сторону, подхватил мешок и догнал карету. Когда мешок оказался в заднем багажнике, он вновь ухватился за ручку.
— Все на борту, — объявил он, влезая на крышу и переводя дух. Сколько платить до Джазмуриана?
Получив деньги, кучер произнес:
— Клянусь левым ухом Тайязана, чуть из штанов я со страху не выпрыгнул, когда выскочили вы на дорогу! Уж не из-за вас ли такая суматоха вон там, позади?
— Какая еще суматоха? — невинно поинтересовался Тангалоа.
— Ожидал я на разъезде дилижанс восточный, дабы пропустить его, когда появился он раньше времени, причем так гнал, будто сам Дупулан преследовал его! И только собрался я выехать на магистраль королевскую, как вдруг всадники вооруженные проскакали неистово вслед за каретой. Настороженный видом их, стараюсь править я с тех пор сколь можно быстрее. Не знаете ли вы чего про них?
Бросая нервозные взгляды назад, они заверили его, что и слыхом ничего не слыхивали.
— Слушай, Дирк, а все-таки: как нам попасть в Рулинди, если по маршруту болтаются эти деятели?
Барнвельт спросил у кучера:
— А между Джазмурианом и Рулинди есть какое-нибудь морское сообщение?
— Конечно! То же вино фалатское, к примеру, возят во все порты Садабао.
Таким образом, вечер застал их уже на выходе из залива Бажжай, на борту валкого парусника «Гийям», настолько перегруженного кувшинами с вином, что его надводный борт можно было измерить разве что в сантиметрах. Шкипер только посмеялся над их вполне оправданными опасениями, когда первая же шальная волна бурным потоком пронеслась по палубе.
— Ну уж нет, — заявил шкипер, — до сезона ураганов еще несколько десятиночий будет!
Решив хоть чем-нибудь заняться, Барнвельт вытащил из мешка купленный в Новуресифи навигационный справочник и попытался самостоятельно вычислить их местонахождение и курс. В его распоряжении находились весьма скудные данные: показания судового компаса (картушка которого вертелась туда-сюда безо всякой видимой связи с направлением), время, определенное по солнечным карманным часам, и высота Рокира, вычисленная при помощи импровизированной астролябии. Неудивительно, что при стольких источниках погрешностей судно, по его расчетам, должно было находиться на реке Зигрос в сотнях ходдов от устья, где-то между Джешангом и Кубьябом.
— Чтенье — багаж бесполезный для истинного моряка, — заметил шкипер, насмешливо наблюдая за мучениями Барнвельта. — Я вот всякому чистописанью не обучен, а посмотри на меня! Ну уж нет, куда лучше проводить время, на волны глядя, да на облака, да на тварей летучих, мудростию всего этого проникаясь… иль в изучении склонностей божеств всяких местных, дабы каждого умилостивить на территории его собственной. Так, в Квирибе я правоверный последователь их Матери-Богини, в Маджбуре почитаю старого весельчака Дашмока, а в портах гозаштандских склоняюсь к культам астрологическим. Простирайся моря наши до студеной Ньямадзю, без сомненья, выучился бы и квадратам да треугольникам поклоняться, как кангадиты мрачные поступают.
Очень хорошо, подумал Барнвельт, что они с Тангалоа не пожалели времени и все же придумали, каким именно образом проникнуть в Сунгар. Поразмыслив и так и этак, в конце концов они решили соединить вместе все то, что тем или иным образом подсказали им друзья и знакомые на Кришне. Другими словами, они решили, что кому-то из них или обоим сразу надо попытать счастья под личиной курьера компании «Межроу Гурардена».
Ветер держался свежий и попутный, и на третий день утром «Гийям» уже входил в гавань Рулинди. Когда над искрящимся морем поднялось солнце, Барнвельт замер в молчаливом восхищении.
Перед ними раскинулся порт — не собственно Рулинди, а самостоятельный от него городок Дамованг. К юго-западу от Дамованга вздымалась высокая гора Сабуши. В стародавние времена, еще до того, как матриархат возвысил над остальными культ богини плодородия и устранил прочих конкурентов, каменотесы превратили гору в громадное приземистое изваяние бога войны Кондиора (квирибцами именуемого Кунджаром), который словно сидел на глубоко ушедшем в землю, приблизительно до икр бога, троне. Время не пощадило работу скульпторов, особенно голову, но все равно было заметно, что весь город Рулинди с характерным лесом высоких остроконечных шпилей возлежит на коленях гигантской каменной фигуры.
И, наконец, вдалеке, за горой Сабуши, на фоне неба вырисовывалась ломаная цепь горного хребта Зора — район, откуда матриархальное королевство и черпало те нескончаемые природные богатства, что позволили ему обрести могущество, никак не соответствующее относительно небольшим размерам страны.
А еще через час они уже взбирались с толпой квирибцев наверх по крутому склону, представляющему собой подол одеяния Кондиора и ведущему прямиком к столице. В манере местных жителей одеваться ясно прослеживался принцип: коли у тебя есть с собой кусок ткани, считай, что ты одет с ног до головы, пусть ты и едва прикрылся им, накинув на плечо. Барнвельт обратил внимание, что если женщины в большинстве своем были одеты с аскетической простотой, то мужчины увлекались вычурными орнаментами и косметикой.
— Теперь, — объявил Барнвельт, — нужен только какой-нибудь презент для королевы взамен пропавшего попугая.
— А ты не думаешь, что дилижансная компания могла его сохранить? Сомневаюсь, правда, что у них есть бюро находок.
Они заглянули в контору компании и навели справки. Нет, никто не слышал о клетке, содержащей невиданное чудище. Да, карета, остановленная разбойниками на перегоне между Мишдахом и Кьятом, в город прибывала, но кучер на данный момент в рейсе. Если они оставили подобную клетку в дилижансе, кучер наверняка продал ее в Рулинди. Почему бы джентльменам не прогуляться по зоомагазинам?
Таковых в городе оказалось три, все в одном квартале. Еще не дойдя до первого, земляне уже знали, где их ждет добыча, — по истошным воплям и ругательствам, которые неслись из магазина, приютившего Фило.
