- Нам больше не нужно встречаться... Я же говорила, я не могу заниматься с вами любовью. В Багдаде полно девушек, которые мигом на все согласятся. Хотите, я позвоню своей парикмахерше?
Услуги парикмахеров грозили стать непременным условием выполнения его миссии в стойкую привычку. Как можно спокойнее Малко ответил:
- И все же, Амаль, я хотел бы увидеть вас еще раз. Давайте завтра в это же время?
Она сделала вид, что колеблется:
- Не знаю, у дастся ли мне прийти... К тому же это опасно - вдруг нас кто-нибудь увидит...
Малко взял ее руки в свои и поцеловал их.
- Обещаю, что никто нас не увидит: когда я буду выходить из отеля, хорошенько проверю, нет ли за мной слежки.
Они еще раз поцеловались, по-прежнему порывисто и горячо. Все же Амаль была настоящим вулканом! Малко вышел первым, не успев даже как следует отдышаться. Улица казалась пустынной, но в разрушенных и недостроенных домах было столько укрытий и закоулков, что оставалось лишь надеяться на отсутствие 'хвоста'. Малко постепенно начинал кое-что понимать насчет Амаль; она могла бы стать следующим шансом в осуществлении его плана.
Досье Малко пополнилось тремя новыми страницами: подробный рассказ о его забавах с проститутками и более краткая информация о поездке в район тюрьмы Баакуба.
Сидя в одиночестве в своем кабинете, генерал Окейли задумчиво посасывал зеленый карандаш. Вот он положил его на стол, взял красный и задумался снова. Красная пометка означала немедленное принятие мер: либо уничтожение, либо высылку из страны.
Остро заточенный красный грифель коснулся бумаги и вдруг сломался. Генерал не был суеверен, но прислушивался к предзнаменованиям. К тому же у него еще не сложилось окончательное мнение относительно этого Малко. Он опять взял зеленый карандаши внимательно перечитал донесения.
Во-первых, к чему эта поездка в Баакубу? Тамошние солдаты записали номер машины и сообщили, что в ней находился белокурый мужчина. Сверив эти сведения с данными наблюдателей из 'Багдад-отеля', служба безопасности безошибочно установила, что это был Малко. Генерал Окейли поставил на полях вопросительный знак.
Второе донесение он прочел с явным удовольствием. Египтянин, припав глазом к отверстию в стене, не упустил ни малейшей детали и описал вечеринку с такими подробностями, которым обычно не место в официальных документах. Он не знал о намерениях начальства и решил, что лучше переборщить, чем недосказать.
Генерал поставил свой росчерк под текстом и убрал листки в папку. Во втором случае ничего подозрительного не было. Генералу начинало казаться, что в этот раз интуиция его подвела. Поездку в Баакубу можно было объяснить и простым любопытством.
Он снял трубку и попросил телефонистку соединить его с полковником Чирковым из советского посольства. Оно располагалось на другом берегу Тигра. До него было около двух километров.
Чирков прекрасно изъяснялся по-арабски. Услышав его голос, генерал не стал тратить время на вступление.
- Что вы узнали о человеке, о котором я вам говорил? - спросил он.
Увы, русский пока ничего не знал. Он все еще ждал из Москвы ответа на свою шифрованную телеграмму. ГРУ должно было направить запрос в КГБ, а там на тщательную проверку во избежание ошибки уходило несколько дней. Полковник пообещал своему иракскому коллеге поставить его в известность сразу же после получения каких-либо новостей.
Генерал с довольным видом положил трубку. Ему удалось убить одним ударом двух зайцев. Копия телеграммы, отправленной полковником Чирковым, лежала у него на столе, но он подозревал, что у русских есть еще какой-нибудь тайный канал для связи с Москвой. Если бы Чирков получил ответ раньше его, это полностью подтвердило бы его подозрения. Что ж: он, Окейли, может подождать следующего удобного случая...
Был у него и еще один повод для оптимизма: юная Амаль Шукри, которую армейская служба безопасности иногда использовала для 'прощупывания' подозрительных иностранцев, кажется, подружилась с этим австрийским журналистом. Она получила разрешение на встречи, и проходили они в доме, принадлежащем службе безопасности.
Под третьим донесением Латиф Окейли зеленым карандашом написал:
'Продолжать наблюдение. Докладывать ежедневно'.
Глава 7
Джемаль пришел в отель пешком. Малко, поджидавший его в холле, сразу же зашагал навстречу. Курд оглядел стоявшие у тротуара такси и остановил свой выбор на старом 'Пежо-404', водитель которого, судя по выражению лица, готов был служить им до гроба.
Двадцать минут спустя они вышли у виллы египтянок. Малко спросил:
- Почему вы выбрали именно это такси? Ведь она самая дрянная машина из всех.
Курд усмехнулся.
- Я точно знаю, что этот водитель - стукач. Поэтому за нами больше никто не следил. Через десять минут он вернется в отель и скажет, где мы. Остальным будет лень проверять, куда мы направимся потом. Ведь куда приятнее сидеть в тепле, играть в карты и попивать чаек.
Суссан и Лейла встретили своих знакомых с трогательной симпатией: в эту революционную эпоху динары в Багдаде на дороге не валялись. В знак солидарности с Европой они сменили свои вуали на обтягивающие штанишки и трикотажные майки, под которыми четко просматривались соски грудей.
После первых поцелуев Джемаль задал им несколько вопросов и перевел Малко:
- Так я и знал: брата Суссан сегодня нет. Он придет только завтра.
Расчеты курда оказались точными: слежки на этот раз не было. Малко не сиделось на месте: наконец-то ему представилась возможность совершить нечто действительно полезное. Хорошо бы не задерживаться здесь надолго, подумал он. Ладно уж, так и быть: чай, танцы, пусть даже немного любовных утех только бы поскорее... Египтянки уже раздевались, но тут Джемаль жестом остановил их.
Прежде всего он положил на стол две бумажки по сто динаров, затем обратился к ним с длинной речью, после чего пояснял Малко:
- Я сказал, что вчерашние забавы нас чуть-чуть утомили и что мы, пожалуй, приедем завтра. Главное - не обидеть их.
Действительно, более юная и более добросовестная Суссан сразу же картинно надула губки, и Джемаль все же позволил ей слегка себя приласкать. Но через четверть часа они с Малко были уже на улице. Лицо Джемаля внезапно сделалось жестким. Он потянул Малко за локоть и быстро зашагал вперед.
Пройдя не меньше километра, они добрались до 'мерседеса' Джемаля, стоявшего в темном безлюдном переулке. Пейзаж был мрачноватый: прибрежные болотистые пустыри, спящие глиняные хижины, одиноко стоящий кинотеатр и несколько более современных зданий без единого освещенного окна. Вокруг ни души.
- Это здесь? - спросил Малко.
Джемаль нервно улыбнулся.
- Вовсе нет, но излишних предосторожностей не бывает.
Притаившись у стены какого-то дома, они прислушались. Минуты тянулись нескончаемо долго, но ночную тишину нарушал только неизменный лай собак. Наконец Джемаль сел в машину, жестом предупреждая Малко, чтобы тот не хлопал дверцей. Он тронулся с места, не включая огней, и зажег фары лишь на большой ярко освещенной площади.
И они снова принялись колесить по пустым багдадским улицам мимо темных витрин и зловещих автомобилей с белыми звездами на боках. За всю дорогу Джемаль не произнес ни слова. Наконец он резко затормозил. Они остановились на узкой улочке, где стояли полуразрушенные здания и не было ни одного фонаря. О таком местечке ночные грабители могут только мечтать, подумал Малко.
Джемаль вышел из машины и сделал ему знак. Малко приблизился к нему.
- Приехали, - сказал курд. - В конце улицы, в одном из подвалов, живет группа северных курдов. Они скрываются здесь уже много дней. Ими командует женщина. Известная личность. Курды прозвали ее Черной Пантерой. Очень романтично, не правда ли? На самом деле ее зовут Гюле, то есть 'роза'. Говорит по- английски. Можете попросить ее отвезти вас на север. Она знает, что вы должны прийти.
