ярком свету, увидел, к чему привело это злодеяние.
Он увидел, что его отчаянная попытка навеки разлучить Лиззи и Рэйберна соединила их. Что он обагрил руки в крови лишь для того, чтобы предстать пред ними жалким дураком, пособником их счастья. Что ради своей жены Юджин Рэйберн махнул на него рукой и предоставил ему ползти дальше по избранному им гнусному пути. Он подумал: 'Провидение, или судьба, или любая другая сила насмеялась надо мной, перехитрила меня', - и, охваченный бессильной яростью, забился в припадке, кусаясь, разрывая на себе одежду.
Новые доказательства этой истины пришли в ближайшие дни, когда стало известно, что раненый женился, не покидал одра болезни, и на ком женился, и что признаки улучшения дают себя знать, хотя жизнь его по-прежнему в опасности. Брэдли было бы легче оказаться в тюрьме, чем читать все это и знать, почему и как его пощадили.
Но чтобы не дать перехитрить себя, насмеяться над собой еще больше что было бы неминуемо, если бы Райдергуд предал его в руки закона и ему пришлось бы понести кару за свою позорную неудачу, как если бы ее и не было, а все увенчалось успехом, - он целые дни сидел в школе, выходил на улицу только по вечерам, с опаской, и не показывался больше на вокзале. Он просматривал все объявления в газетах, ожидая, что Райдергуд выполнит свою угрозу и вызовет его на новую встречу, но ничего такого не находил. Щедро расплатившись со шлюзным сторожем за помощь и гостеприимство, он начинал думать, что этот невежда, не умеющий даже писать, не так уж опасен ему и что, может быть, им не придется больше увидеть друг друга.
Все это время терзания его не прекращались, ярость не остывала - ярость при мысли, что он, помимо своей воли, лег через пропасть, разъединяющую Лиззи и Рэйберна, и послужил им мостом. Припадки следовали один за другим, когда и как часто, он не мог сказать, но догадывался по лицам своих учеников, что это происходило у них на глазах и они с ужасом ждут, что учитель вот-вот опять забьется на полу.
Однажды зимой, когда легкие снежинки усыпали пухом наличники и переплеты школьных окон, он подошел к доске с мелом в руках, собираясь объяснить какую-то задачу, и вдруг прочитал на лицах мальчиков, что происходит что-то неладное и они встревожены за него. Он посмотрел на дверь, куда были устремлены их взгляды, и увидел неуклюжего, отталкивающей внешности человека, который стоял посреди класса с узелком под мышкой. Увидел его и узнал в нем Райдергуда.
Он опустился на табурет, подставленный кем-то из мальчиков, и на минуту почувствовал, что сейчас упадет, что по лицу у него пробегает судорога. Но приступ миновал, и, утерев рот платком, он поднялся с табурета.
- Прошу прощения, сударь. Разрешите спросить. - Райдергуд постукал себя пальцем по лбу и хмыкнул, широко осклабившись. - Куда это я попал?
- Это школа.
- Где молодежь учат добру? - Райдергуд понимающе закивал головой. Прошу прощения, сударь. Разрешите спросить... А кто в этой школе наставником?
- Я.
- Вы сами, сударь, ученый и других учите?
- Да, я учитель.
- А как, должно быть, приятно, - сказал Раидергуд, - учить молодежь добру и знать, что они берут с тебя пример! Прошу прощения, ученый сударь. Разрешите спросить... Вон там висит черная доска - зачем она?
- На ней пишут слова, цифры.
- Вон оно что! Скажи пожалуйста! - воскликнул Раидергуд. - А не будете ли вы любезны, ученый сударь, написать на ней ваше имя и фамилию? (Заискивающе.)
Брэдли помедлил, потом крупными буквами вывел на доске свою подпись.
- Я грамоте не обучен, - сказал Раидергуд, оглядывая класс, - но ученых людей уважаю. Молодые люди очень бы меня одолжили, если б прочли, что там написано.
Мальчики всем классом подняли руки. По кивку несчастного учителя нестройный хор голосов выкрикнул: 'Брэдли Хэдстон!'
- Как? - переспросил Райдергуд. - Быть того не может! Кончается на 'стон'? Ур-ра! Ну-ка, еще раз!
Руки снова взлетели вверх, снова кивок и снова нестройным хором: 'Брэдли Хэдстон!'
Вслушавшись внимательнее и беззвучно шевельнув губами, Раидергуд сказал:
- Теперь понял. Брэдли. Ага! Зовут Брэдли, все равно как меня Роджер. Ага! По фамилии - Хэдстон, все равно как я Райдергуд. Так?
Нестройным хором: 'Да!'
- А не знаком ли вам, ученый сударь, - продолжал Раидергуд, - человек примерно одного с вами роста и телосложения и веса, если вас обоих поставить на весы, которого кличут... Третий Хозяин, что ли?
Внешне спокойный, хоть отчаяние и заставило его стиснуть зубы, учитель не опустил глаз и, чувствуя, как раздуваются у него ноздри от учащенного дыхания, глухо проговорил после паузы:
- Да, кажется, я знаю, о ком речь.
- Я так и думал, что вы знаете, о ком речь, ученый сударь. Вот этот человек мне и нужен.
Покосившись на своих учеников, Брэдли сказал:
- Вы полагаете, он здесь?
- Прошу прощения, ученый сударь, - со смешком проговорил Райдергуд, но позвольте спросить, как я могу это полагать, когда здесь никого нет, кроме вас, меня да деточек, которых вы учите добру? Тот, кого я разыскиваю, уж очень занятный собеседник, и мне хочется, чтобы он навестил меня в моей сторожке у шлюза.
- Хорошо, я ему передам.
- Как, по-вашему, придет он? - спросил Райдергуд.
- Придет непременно.
- Поскольку вы за него ручаетесь, - сказал Райдергуд, - значит придет. И, может, вас не затруднит передать ему, ученый сударь, что, если он не поторопится, я сам его разыщу.
- Передам.
- Вот спасибо! Как я уже имел честь сказать, - продолжал Раидергуд несколько помягче и, осклабившись, обвел глазами класс, - меня грамоте не учили, но в других я ученость уважаю. И раз уж меня занесло к вам в школу, господин учитель, и вы обошлись со мной ласково, позвольте мне перед уходом задать один вопрос вашим деточкам.
- Если это касается школьных наук, - через силу проговорил Брэдли, по-прежнему не сводя с него тяжелого взгляда, - пожалуйста.
- Касается, касается! - воскликнул Райдергуд. - Уж я постараюсь, господин учитель, чтобы все было по- ученому. Скажите мне, деточки, какие на земле есть водоемы? Как они называются?
Нестройный хор: 'Моря, реки, озера и пруды'.
- Моря, реки, озера и пруды, - повторил Райдергуд. - Ничего не забыли, господин учитель! А вот я, наверно, оконфузился бы с озерами, потому что отродясь ни одного озера не видел. Моря, реки, озера и пруды. А ну-ка, деточки, что ловится в морях, реках, озерах и прудах?
Нестройный хор (с презрением к такому легкому вопросы): 'Рыба!'
- Молодцы! - сказал Райдергуд, - А в реках, случается, и кое-что другое ловят. Ну-ка, деточки. - что?
Хор недоуменно молчит. Чей-то писклявый голос: 'Водоросли!'
- Молодец!-воскликнул Райдергуд. - Но бог с ними, с водорослями. Пожалуй, деточки, вам не догадаться. Так и быть, подскажу. Одежу.
Брэдли изменился в лице,
- Мне, деточки, - продолжал Райдергуд, искоса поглядывая на учителя, кое-когда самому приходилось ее выуживать. Да вот, видите узелок у меня под мышкой? Я его в реке поймал. Помереть мне на этом месте, деточки, если я вру!
Ученики всем классом так смотрели на учителя, точно просили избавить их от столь странного экзамена. Учитель так смотрел на экзаменатора, точно хотел растерзать его на клочки.
- Прошу прощения, ученый сударь, - сказал Райдергуд, посмеиваясь и утирая губы рукавом. - Деточкам
