обмануть этого достойного человека, его любезный зять веселился и буйствовал еще пуще прежнего.
Ночь проходила, и гром становился тише, но все еще грохотал в отдалении угрюмо и зловеще. Молния, теперь почти безопасная, еще сверкала ярко и часто. Дождь хлестал с такой же силой, как и прежде.
На их несчастье, к тому времени, когда начало светать, на последнем перегоне им попались норовистые лошади. Они еще в конюшне были сильно напуганы грозой, а выйдя на волю в ту мрачную пору между ночью и утром, когда вспышки молнии еще не умерялись рассветом и все предметы на пути казались больше и неопределеннее, чем ночью, совсем перестали слушаться; и вдруг, испугавшись чего-то на краю дороги, бешено понесли вниз по крутому склону, сбросили кучера, подтащили карету к канаве и, рванувшись вперед, с грохотом перевернули ее у края самой канавы.
Путники открыли дверцу кареты и выпрыгнули или, вернее, выпали из нее на землю. Джонас, шатаясь, первый поднялся на ноги. Он чувствовал слабость и сильное головокружение; кое-как добравшись до изгороди, он ухватился за нее и встал, тупо озираясь по сторонам и чувствуя, что все окружающее плывет у него перед глазами. Однако постепенно он пришел в себя и скоро заметил, что Монтегю лежит без чувств посреди дороги, в нескольких шагах от лошадей.
В одно мгновение - словно какой-то демон вдруг вселился в его ослабевшее тело - он подбежал к лошадям и потянул их под уздцы с такой силою, что они неистово забились, при каждом своем движении грозя раздавить лежащего на дороге человека, - еще полминуты и его мозг брызнул бы на мостовую.
Джонас все тянул и дергал лошадей как одержимый, еще пуще раззадоривая их криком.
- Гей! - кричал он. - Гей! Ну же, еще раз! Еще немножко, еще немножко! Эи> вы, дьяволы! Но!
Услышав, что кучер, который успел подняться и спешил к нему, просит его перестать, он как будто совсем потерял голову.
- Пошел! Пошел! - понукал Джонас.
- Ради бога! - кричал ему кучер. - Джентльмен... на дороге... они его убьют!
Вместо ответа Джонас все так же понукал и дергал лошадей. Но кучер, бросившись вперед с опасностью для собственной жизни, спас Монтегю, оттащив его по грязи и лужам в сторону, где опасность уже не грозила ему. После этого он подбежал к Джонасу, ножом они быстро обрезали постромки и, освободив лошадей от разбитой коляски, снова подняли их на ноги, пораненных и окровавленных. Только теперь кучер и Джонас нашли время взглянуть друг на друга, раньше им было не до того.
- Спокойней, спокойней! - вскричал Джонас, дико размахивая руками. Что бы вы делали без меня?
- Другому джентльмену пришлось бы плохо без меня, - возразил тот, качая головой. - Вам надо было сперва оттащить его. Я уж на нем крест поставил.
- Спокойней, спокойней, нечего каркать! - воскликнул Джонас, громко и резко засмеявшись. - Как вы думаете, не зашибло его?
Оба они повернулись и взглянули на Монтегю. Джонас пробормотал что-то про себя, увидев, что тот сидит под изгородью и бессмысленно водит вокруг глазами.
- Что случилось? - спросил Монтегю. - Кто-нибудь ранен?
- Ей-богу, - сказал Джонас, - как будто нет. Кости целы во всяком случае,
Они подняли Монтегю, и тот попробовал пройтись. Он очень расшибся и сильно дрожал, но, кроме нескольких порезов и синяков, никаких увечий у него не оказалось.
- Порезы, и синяки, да? - сказал Джонас. - У всех у нас они есть. Только порезы и синяки, а?
- Еще пять секунд, и я не дал бы шести пенсов за голову этого джентльмена, а у него только синяки и порезы, - заметил кучер. - Когда вам придется еще раз побывать в такой переделке - чего, я надеюсь, не случится, - не тяните за повод упавшую лошадь, если на дороге лежит человек. Второй раз это так не сойдет - вы задавите его насмерть; тем бы и кончилось, если б я не подошел вовремя, это уж как пить дать.
Вместо ответа Джонас выругался и посоветовал ему придержать язык, а также послал его туда, куда он вряд ли отправился бы по собственной охоте. Но Монтегю, который напряженно вслушивался в каждое слово, вдруг перебил разговор восклицанием:
- А где же мальчик?
- Ей-богу, я и позабыл про эту обезьяну, - сказал Джонас. - Куда он девался?
Очень недолгие поиски разрешили этот вопрос. Злополучного мистера Бейли перебросило через живую изгородь, или через калитку, и теперь он лежал на соседнем поле, по всей видимости мертвый.
- Когда я говорил нынче ночью, что лучше бы нам было никуда не ездить, - воскликнул Монтегю, - я наперед знал, что добром не кончится. Посмотрите на мальчика!
- Только и всего? - проворчал Джонас. - Если это, по-вашему, дурная примета...
- Как, почему дурная примета? - торопливо спросил Монтегю. - Что вы этим хотите сказать?
- Хочу сказать, - ответил Джонас, наклоняясь над мальчиком, - что, как я слышал, вы ему не отец, и у вас нет никаких причин особенно о нем заботиться. Эй, ты! Поднимайся!
Но мальчик не мог подняться и не подавал никаких признаков жизни, кроме слабого и неровного биения сердца. После недолгих переговоров кучер оседлал ту лошадь, которая пострадала меньше, и взял мальчика на руки, а Монтегю и Джонас, ведя на поводу вторую лошадь и неся вдвоем чемодан, пошли рядом с ним по направлению к Солсбери.
- Вы бы доскакали туда в несколько минут и могли бы прислать нам кого-нибудь на помощь, если бы поторопились, - сказал Джонас. - А ну-ка, рысью!
- Нет, нет! - воскликнул Монтегю. - Будем держаться вместе.
- Эх, вы, мокрая курица! Уж не боитесь ли вы, что вас ограбят? - сказал Джонас.
- Я ничего не боюсь, - ответил Монтегю, весь вид и поведение которого доказывали обратное, - но мы будем держаться вместе.
- Минуту назад вы очень беспокоились насчет этого мальчишки, - сказал Джонас. - Вы знаете, я думаю, что он может умереть за это время.
- Да, да, я знаю. Но мы будем держаться вместе. Было ясно, что его не переспоришь, поэтому Джонас не стал настаивать, выразив свое недовольство только кислой миной, и они отправились все вместе. Им предстояло сделать добрых три или четыре мили, а идти с тяжелой ношей по размытой дороге, усталым и разбитым, было нелегко. После довольно долгой и утомительной ходьбы они добрались до гостиницы и, разбудив прислугу (было еще раннее утро), послали людей приглядеть за каретой и багажом и подняли с постели врача, чтобы подать помощь пострадавшему. Все, что следовало сделать, лекарь сделал быстро и искусно, однако высказал предположение, что у мальчика тяжелое сотрясение мозга и что жизнь мистера Бейли близится к концу.
Если бы глубокое волнение Монтегю при этом известии можно было считать хоть сколько-нибудь бескорыстным, оно свидетельствовало бы о том, что его характер не вовсе лишен благородства. Но было нетрудно заметить, что по какой-то тайной, одному ему известной причине он придавал непонятное значение присутствию этого мальчика, еще ребенка. Уже совсем рассвело и Монтегю, которому врач также оказал помощь, удалился в приготовленную для него спальню, а мысли его были все еще заняты этим происшествием.
- Лучше бы я потерял тысячу фунтов, - говорил он себе, - чем этого мальчика, а в особенности теперь. Но я вернусь один. Это решено. Чезлвит поедет вперед, а я выеду вслед за ним, когда вздумаю. Больше я этого терпеть не намерен, - прибавил он, вытирая влажный лоб.
Еще двадцать четыре часа таких, и я поседел бы.
Осмотрев свою комнату необыкновенно внимательно, заглянув и под кровать, и в шкафы, и даже за шторы (хотя был, как уже сказано, белый день), он запер двойным поворотом ключа ту дверь, в которую вошел, и улегся отдыхать. Вторая дверь была заперта снаружи, и куда она вела, он не знал.
Был ли то страх, или нечистая совесть, но эта дверь неотступно преследовала его во сне. Ему снилось, что с нею связана какая-то страшная тайна - тайна, которая ему известна и не известна; ибо, хотя он знал, что несет за нее ответственность и посвящен в нее, его даже во сне мучила неуверенность в том, что же она означает. С этим сном бессвязно переплетался другой: ему чудилось, что за дверью прячется враг, призрак, привидение; и единственной его целью стало удержать за дверью это страшное существо и не дать ему вломиться в комнату силой.
Для этого Неджет, и он, и еще кто-то, незнакомый, с кровавым пятном на лбу (который сказал, что он друг его детства, и назвал давно позабытое имя школьного товарища), стали заделывать дверь чугунными
