– Она убила бы меня, если бы узнала, что я поступил таким образом, но я знал кое-что, чего она не знала. Я знал, что сказал все, что мог и должен был сказать, как художник. Я видел и чувствовал в этой картине завершение. Мне было нелегко пересечь эту линию, зная, что возврата нет.
– Но нельзя же было! – воскликнула Лаура. – Надо было продолжать. Это – великолепно…
Он покачал головой и грустно улыбнулся:
– Нет, – сказал он, вы путаете восход и закат. Я держу ее здесь, во-первых, чтобы помнить о том, что прошло и не вернется, во-вторых, чтобы подумать о будущем. Я искренне восхищаюсь тем, что вижу: юность, гнев, доверительность, но при этом не жалею о том, чем стал теперь. Разве и любая картина – не рассказ о прошлом и будущем художника?.. Кто это сказал? Ну, неважно.
– Все же я думаю, что вы не правы. Вам следовало продолжать, вы и сейчас способны к этому.
– Это почему? – спросил он.
– Потому… – она задумалась. – Потому, что изменения, с вами случившиеся, тоже можно перенести на холст. Даже потери и то, чего не повторить… – Она помолчала, подыскивая слова. – Ну, все это можно выразить на полотне, – закончила она, немного смущенно.
Он покачал головой:
– Когда узнаете меня лучше, поймете, почему это невозможно.
Она посмотрела ему в глаза, потом опять на картину.
– Не чувствуете ли вы себя одиноким… без этого? Я бы чувствовала.
Ей пришло в голову, что может быть, эта картина выразила собственные мысли Клира в дождливые дни. Она поняла, почему он предпочитал держать их при себе.
Но, конечно, он не мог существовать без них, как и она без своих.
– Мне дает умиротворение чувство того, кем я был и на что был способен, – сказал он. – И сегодня я знаю, кто я и что для меня всего важнее. А иногда всего ценнее то, что уже прошло. В этом нет ничего плохого, Лаура. Кто-то сказал: «Единственно реальный рай – всегда потерянный рай». Ох, я опять цитирую.
Он повернулся к ней, видя ее замешательство.
– Скажите, вы мне покажете ваши работы, если я попрошу? Теперь, когда я обнажился перед вами, сделаете вы то же для меня? – Он изучающе посмотрел на нее.
Лаура колебалась, думая о своих эскизах и акварелях, имевших очень интимные корни и не предназначенных для света дня.
– Разве вы не помните, – осторожно спросила она, – я все выбрасываю.
– Ну, допустим, – он сделал вид, что поверил. – Но если еще что-нибудь не выбросили.
– Я стесняюсь, – просто сказала она, поглядев на картину на стене.
– Мне тоже неудобно, – ответил он.
Они помолчали. Лаура не знала, что ответить. Неловко чувствуешь себя в обществе такого блестящего человека. Он не похож на тех, кого она встречала, такой мудрый, знающий… и при этом не боится признавать собственные слабости. Она вновь посмотрела на девушку на картине. Она казалась милой и счастливой, но было что-то неуловимое в ее обаянии.
– Какая она была? – спросила Лаура.
– Легкая и веселая, любила ходить в гости. Она вела себя так, словно мир – ее раковина, хотя и знала, что это не так. Она знала и другую свою сторону, но не поддавалась ей. Она героически прятала это за своей улыбкой.
Лаура кивнула. Хотя на картине и не было улыбки, она поняла, о чем он говорит.
– Она была очень смелая, – продолжал он. – Даже перед смертью она не дала хода своей темной стороне. Она мечтала…
Он вдруг остановился, и она поняла, что его заставило замолчать какое-то властное чувство. У нее возникло побуждение коснуться его, но она не осмелилась. Также не знала она, чем заполнить возникшее молчание.
– Открою секрет, – наконец сказал он, – я ведь привел вас сюда показать вам картину, а не вид из окна. Знаете почему?
– Нет.
– Посмотрите на нее еще раз.
Она вновь посмотрела на лицо девушки, на ее глаза с их необычной ясностью. Что-то было тут глубоко личное, так что картина как-то слишком выявляла ее, даже в профиль. Только сейчас поняла Лаура, что волосы девушки короткие, как у нее самой.
– Не кажется ли вам, что вы смотритесь в зеркало? – спросил Натаниель Клир.
Она посмотрела еще раз. Действительно, в глазах, волосах, белизне кожи, было что-то общее.
– Ведь похожа на вас? – спросил он.
Лаура задумалась. Сравнение, кажется, принижает девушку. Лаура казалась себе слишком обычной рядом с таким экзотическим созданием.
– Конечно, – сказал он, – вы не совсем похожи. У вас есть нечто, что было у нее скрытым. Может быть, поэтому я захотел, чтобы вы посмотрели на нее, а она – на вас.
– Она на меня? – повернулась к нему Лаура.
