Голубые глаза Мартина тут же сузились.
– Что ты думала, дорогуша?
– Что ты решил пойти в университет. Они ведь разрешили тебе отсрочить занятия на год?
Он сделал еще один большой глоток коктейля.
– Да, они разрешили. Но к тому времени у меня уже пропала всякая охота учиться. Вместе с моими идеалами.
Абби понимала, что он имеет в виду. Мартин замолчал. Она ждала, что он задаст ей вопрос, который висел в воздухе между ними, как грозовое облако. Но увы, его не последовало.
– Когда я приехал в Австралию, мне показалось, что я попал в рай. Первое время я проводил на пляжах, немного подрабатывая. Продавал лед и прохладительные напитки. Первые два года остались в моей памяти как сплошные каникулы.
Абби представила себе загорелого Мартина, работающего на пляже в окружении толп таких же загорелых красоток. И никакой тоски по ней, по Абигайль… Она взяла бутылку водки и плеснула себе в стакан. Абби сама настояла на том, чтобы он рассказал ей о своей жизни, и если его рассказ вызывает в ней старые, мучительные воспоминания, она не может винить в этом Мартина.
На его лице появилось хмурое выражение, и Абигайль поняла, что его сердце тоже сжималось от старой боли.
– Потом я получил известие, что моя мать умерла, – мрачно произнес Мартин. – Возвращаться в Англию не было смысла. Там меня ничто не держало.
– И я остался в Австралии. Брался за любую работу, смотрел объявления о найме. Я остановился в Виктории на пару недель, и затем случилось невероятное. – Он улыбнулся, и Абби почувствовала, как она снова оказалась в прошлом.
На какое-то мгновение эта улыбка напомнила ей о том юноше, который подхватил ее на руки и закружил от счастья, когда они вышли из мэрии после регистрации своего брака. В тот день Мартин тоже смеялся.
– В рождественское утро, когда вся страна разговлялась индейкой, мы с приятелем надели рюкзаки и пошли в горы. Нас ничто не держало на побережье. Рождество – семейный праздник, а мы были одинокими.
Абби гневно сверкнула глазами, но они были скрыты за темными стеклами очков.
– Барни стал карабкаться на скалу, но потерял равновесие и свалился вниз, сломав ногу.
– Он поправился? – с тревогой спросила Абигайль.
– Да, через какое-то время. Но прежде мне пришлось вытаскивать его из-под камней. И вот, разгребая завал, – Мартин коротко засмеялся, – я наткнулся на большой самородок золота.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросила Абигайль.
Он улыбнулся.
– Именно это и сказал чиновник из отдела полезных ископаемых. Дело в том, что шансы найти такой самородок золота в этих местах практически равны нулю.
Ай да Мартин! – с невольным восхищением подумала Абби.
– Ты продал его и с тех пор зажил богато и счастливо, – предположила она.
Мартин посмотрел на нее, как на наивную дурочку.
– Он стоил всего около трехсот тысяч долларов.
Всего?!
Мартин добавил сок в стаканы.
– Вместо того чтобы продать золото, я использовал его для получения лицензии на разработку того участка земли. Позже я продал эту лицензию.
– Понятно. Таким образом, ты увеличил свой капитал, да?
– Существенно, – бесстрастно ответил ее муж.
– А потом?
– Потом я вложил деньги в землю и недвижимость. Мне повезло, что в это время в стране была подходящая экономическая ситуация.
У Абби слегка закружилась голова от всего этого. Хэмфри бы отдал многое, чтобы обладать хоть небольшой частью экономического чутья Мартина, подумала она.
– Теперь мы подошли, как я понимаю, к сегодняшнему дню, – сказала Абигайль.
Мартин потряс головой.
– О нет. В то время у меня еще не было вида на жительство в Австралии. Кроме того, я еще не все получил.
– Господи, да ты, должно быть, уже купался в деньгах! – воскликнула пораженная Абби.
– Я имею в виду не деньги, дорогая. Когда они у меня появились, я понял, как мало они значат для меня. Я хотел раскрыть до конца свой потенциал – как материальный, так и интеллектуальный. Поэтому я
