подал заявление в Гарвардскую школу бизнеса.
– Ничего себе! И тебя, конечно, приняли? – утвердительно произнесла Абби.
– А ты как думаешь?
– Приняли, – сказала она, тихо вздохнув.
– У тебя были сомнения на этот счет? – мягко спросил он.
Абби подумала, что, если бы Мартин сказал ей, что он слетал на Луну на ракете, она бы и тогда ему поверила. Она считала, что он был из тех мужчин, для которых не существовало ничего невозможного.
– Нет, – ответила она уверенно.
– Я закончил Гарвардскую школу с хорошими результатами и получил зеленую карту – вид на жительство в США. Потом какое-то время работал в Бостоне, пока мне не предложили возглавить консорциум здесь, в Перте. Теперь я являюсь его владельцем.
– И этот консорциум скупил земли Хэмфри?
– Совершенно верно.
Если бы Мартин не сделал этого, если бы снова не появился в их семье, то она бы сейчас не сидела здесь. Возможно, они бы вообще никогда не встретились друг с другом снова. А она бы не узнала, что ее чувства еще не умерли…
– Но почему именно Хэмфри? – недоуменно спросила Абигайль. – Зачем тебе все эти земли в Англии?
– Недвижимость в развитой западной стране всегда является хорошим вложением капитала, – произнес он тоном делового человека, объясняющего новичку азы экономики.
– Но ведь это не главная причина, по которой ты почти разорил его?
Мартин посмотрел на Абигайль ничего не выражающим взглядом.
– Нет, – ответил он.
– Зачем тогда?
– Я уже говорил тебе, дорогая. – Мартин устало улыбнулся. – Я исполнил свою юношескую клятву мести.
– Ты имеешь в виду, что отомстил Хэмфри за свою мать?
– Можно сказать и так, – ответил он после небольшой паузы.
– Ну и как? Действительно ли месть сладка, как говорят?
На этот раз пауза затянулась. Абигайль услышала, как Мартин выпустил струю воздуха из легких, словно сделал продолжительный выдох.
– А ты знаешь, Абигайль, ни черта это не дает на самом деле, – как-то небрежно сказал Мартин.
Она удивленно посмотрела на него. В ее глазах появилась тревога.
– Зачем же тогда мстить?
– Что сделано, то сделано, – с твердой решимостью отрезал он, как бы заканчивая разговор на эту тему. Он плеснул себе еще немного водки в стакан. – Ну вот, пожалуй, и все. Теперь твоя очередь, Абби, рассказать о себе.
Но она не могла так же легко и коротко рассказать о своей жизни без Мартина. Прошедшие годы оставили в ее душе глубокий след. Как она ни старалась выкинуть Мартина из головы, он упорно продолжал занимать ее мысли. Возможно, он так прочно засел в ее сердце, потому что она так и не смогла привязать его к себе. Как это бывает с человеком, который сидит на скудной диете, – кроме еды, он больше ни о чем думать не может. Но где-то в глубине своего сознания Абигайль понимала, что ни это является причиной того, что она «болела» Мартином. Сегодня она узнала, как он жил все эти годы без нее, и теперь ей предстояло соединить в своем сознании Мартина, которого она знала, с тем человеком, которым он теперь стал.
В то же время Абби понимала, что по сути своей Мартин не изменился. Он мог стать очень богатым за эти годы, получить великолепное образование в одном из лучших университетов мира, приобрести внешний лоск, респектабельность. Но разве под этой новой оболочкой он не сохранил все те качества, которые много лет назад привлекли ее к нему?
Абигайль, конечно, сходила по нему с ума, но изначально она потянулась к нему из-за его мужской силы и самостоятельности. И еще из-за его неуемной жажды жизни. Разве был на свете еще хотя бы один мужчина, которого она любила так же сильно, что смогла бы убежать с ним из родительского дома вопреки воле своего знатного отчима?
Нет, кроме Мартина, такого мужчины не было, признала она.
– Абигайль?
Она подняла голову и увидела, что муж изучающе смотрит на нее. У него был напряженный, выжидательный взгляд. Абби так глубоко ушла в свои мысли, что даже забыла, где находится.
– Что? – рассеянно отозвалась она.
– Расскажи, как ты жила все эти годы, – мягко произнес Мартин.
Господи, защити меня от этих проницательных голубых глаз, взмолилась Абигайль. Она схватилась за свой стакан, как утопающий за соломинку.
– В отличие от тебя, в моей жизни не было ничего выдающегося.
– Не увиливай. Мне интересно послушать тебя, – сердясь, сказал Мартин.
