— Сюрприз?! — ахнули дети.
— Да.
— Ура! Ура! Мам, а тогда мне и штаны надо чистые? Ура!
— Сюрприз! А мне юбку новую можно надеть? Ура!
Дети носились, шумели, одевались, переодевались. Гоша с улыбкой наблюдал за ними, а в душу закрался холодок — а правильно ли они делают? Вздор! Конечно же, правильно! И не думать об этом! Не жить же им в этом виртуальном мире? Он видел, что Валя думает о том же, у нее это было написано на лице.
— Глупости, — сказал он вслух. — Не думай об этом.
Валя покосилась на него, кивнула.
Наконец все оделись, вышли, спустились на лифте. Гоша отметил про себя, что лифт чистый, даже стены не исписаны, и работает тихо, не то что в его доме — заплеванный, загаженный, изрисованный неприличными надписями… Во дворе на скамеечке сидела старушка в старомодном пальто, вокруг нее прыгала и заливалась веселым лаем собачка, старушка смотрела на собачку счастливыми глазами. Невдалеке, на другой скамейке, сидели молодые люди, он и она, и взахлеб целовались. По дорожке прогуливалась пожилая чета, она держала его под руку, а ее голова покоилась у него на плече…
Дети затеяли веселую игру, бегали вокруг Вали и Гоши, догоняли друг друга. Гоша остановился, кивнул в сторону людей, сказал:
— Гляди. Они счастливы тут.
— Да, — отозвалась Валя. — А мы? Почему мы уходим?
— Я знаю почему, — твердо сказал Гоша. — Да тише вы, сорванцы! Валя, надо уйти отсюда. Непременно. Мы ведь можем быть счастливы и там.
— Да, — сказала Валя и шмыгнула носом. — Да, ты прав. Пойдем.
Они медленно двинулись к магазину, прошли чисто выметенный двор, подошли к двери, оглянулись.
— Я только одного не понимаю, — сказал Гоша. — Зачем мне нужен был весь этот арсенал? — Он похлопал себя по животу, где у него под курткой за пояс был заткнут пистолет.
— Ты шел сюда с этим арсеналом, — сказала Валя, трогая свой пистолет через куртку. — На всякий случай.
— На всякий случай, — повторил Гоша. — А детей учил быть разведчиками для чего?
— Ну, это же только игра.
— Игра… Ну ладно. Вперед?
Они зашли в магазин, Гоша велел детям угомониться. Он подошел к окну, спрыгнул на землю, протянул руки, взял Петьку, поставил рядом с собой, потянулся за Машей, поставил и ее. И тут Валя страшно закричала.
— Что? Что? — переполошился Гоша, оглядываясь. Детей не было. — Где? Петя, Маша, вы где?!
Он принялся шарить руками вокруг себя, думая, что дети просто стали невидимыми. У Вали подкосились ноги, и она села на пол.
— Петя! Маша! — звал Гоша.
— Не зови, — сказала Валя севшим голосом. — Их нет.
— Как нет? Куда же они делись?
— Их здесь нет просто потому, что они еще не родились.
— Не родились. — Гоша покивал, сел рядом с ней.
Они просидели так довольно долго, глядя в одну точку. Валя часто вытирала глаза платочком, иногда начинала плакать в голос, Гоша утешал ее как мог, однако у него самого наворачивались слезы. Наконец Валя тряхнула головой и сказала:
— Я рожу тебе Машу и Петьку!
Гоша обнял ее, прижал к себе. Немного погодя они перелезли через забор и с удивлением увидели, что Город ожил. По дорогам ездили машины, по тротуарам ходили пешеходы, магазины в домах напротив были открыты.
— Ну-ну, — сказал Гоша.
Валя достала из кармана брикет кинзилита, посмотрела на него и зашвырнула за стену.
— И правильно! — сказал Гоша.
— Меня сейчас унесет, — сказала Валя. — Адрес-то мой помнишь?
— Как не помнить.
— Так я тебя жду! — Валя исчезла. Гоша оглянулся на стену, его толкнул какой-то прохожий, Гоша не обратил на это внимания.
— Ну что ж, конец фильма, — сказал он.
— Георгий! — услышал он голос Ермакова. Он содрал с головы шлем, поморщился. Рядом с ним на кушетке сидел Ермаков.
— Ну наконец-то! — сказал Ермаков. Лицо у него было довольное, — Знаете, а люди стали находиться. Да. Трое из пятерых уже нашлись, думаю, и другие объявятся. И все это благодаря вам!
— Мне? — Гоша сел, поморгал.
— Ну конечно! А кому же еще? Пойдемте ко мне в кабинет, получите свои деньги.
— Деньги? Ах, деньги! Ну да, конечно.
Гоша пошел следом за Ермаковым, тот привел его в кабинет, отделанный по последнему слову современного дизайна, повозился с замком огромного сейфа, открыл, достал оттуда кейс.
— Как договаривались, триста тысяч долларов.
— Наличными?!
— Ну да. Что-то не устраивает?
— Да нет, только мне будет нужна охрана.
— Не вопрос! — Ермаков просто светился от радости. — Не вопрос, Георгий, сейчас вызовем, и за наш счет! — Он принялся звонить куда-то.
Гоша сжимал в руках ручку кейса и думал о том, что надо бы открыть, посмотреть, что там, внутри, потом мысленно плюнул. Ермаков что-то сказал, Гоша не расслышал.
— Что?
— Я говорю, что делать с кварталом? Стену убрать?
— Оставьте. Сделайте ворота и пускайте всех желающих, как в Светлый квартал. И не называйте квартал Черным. Никакой он не черный.
Пришли охранники в касках, бронежилетах, с автоматами. Гоша, увидев их, покачал головой, попрощался с Ермаковым, вышел следом за охранником, сзади пошел второй. У парадного входа стояла желто-синяя милицейская машина. Они сели. Гоша попросил заехать в цветочный магазин, где купил огромный букет красных роз, а потом назвал адрес Вали.
— Вот так, — сказал он себе. — А Петька и Маша у нас еще будут!
Сходка
(Сказка для мальчиков и девочек преклонного возраста)
Глухая поляна в глухом лесу, вдали от жилья, вдали от дорог. Легкий ветерок шумит в кронах вековых деревьев. Солнце светит вовсю, но на поляне сумрачно. В самом центре поляны вдруг пожухла и склонилась трава круглым пятном, и в середине пятна проклюнулся росток. Извиваясь как червяк на сковородке, росток вытянулся, вырос в деревце, поднялся выше, обзавелся листьями, ствол его утолщился, и стало видно, что это растет дуб. Дуб рос не по дням, не по часам и даже не по минутам. Пока вы читаете эти строки, дуб растолстел в три обхвата, постарел, корни его замшели и потрескались, он потерял листву и засох. Среди свисающей лоскутьями коры прорезалось дупло, три сучка над ним превратились в глаза и нос, дуб шмыгнул носом, чихнул, огляделся и сказал, вернее — проскрипел:
— Ну вот… Опять я первый. Вот так всегда. И где они ходют? Вот спешишь, спешишь, торопишься, стал быть, приходишь, запыхавшись, сердце из груди выскакиваеть, а их нет как нет. Ну куды это годиться? Щас вот никто не появится, вот уйду, вот и все! Пущай на себя пеняют, вот!
Внезапно послышалось журчание ручья. На полянке появилась струйка воды, собралась в лужицу, лужица выросла у корней дуба, вздыбилась куполом, поднялась грибом. Дуб заметил гриб, перестал
