без провода.
Кэл заглушил двигатель, потушил фары, они погрузились в темноту, подсвеченную лишь серебряной четвертушкой луны.
— Мы могли бы приехать раньше и занять место получше.
— Последний ряд самый лучший.
— Почему?
— Нет маленьких мальчишек, подглядывающих в окна. Не люблю, когда мне мешают заниматься этим делом.
Она шумно сглотнула.
— Ты привез меня сюда, чтобы заняться этим делом?
— Естественно.
— Ну и ну!
— А у тебя с этим делом проблемы? — Серп луны нырнул за облака, оставив их в полной темноте. Он включил лампочку под потолком, и она увидела, что уголок его рта приподнят, как у человека, довольного жизнью. Он перегнулся через спинку сиденья и достал большой пакет с поп-корном.
Ее мозг со скоростью света слал ей тревожные депеши, но она не хотела к ним прислушиваться. Джейн хотела, чтобы он за ней ухаживал, этим он и занимался, хотя способ выбрал необычный. И что бы он ни говорил, она не думала, что Кэл по-прежнему ненавидит ее: слишком часто он улыбался, когда они бывали вместе.
Но он хитер как лиса, напомнила себе Джейн, и не делал секрета из того, что хочет ее. Поскольку его моральный кодекс требовал верности жене, по крайней мере в ближайшие месяцы, особого выбора у него не было: или соблазнить ее, или обходиться без женщины. Ей хотелось верить, что он ухаживал бы за ней, даже если бы они не оказались в столь невероятной ситуации, но сомнения оставались. Вот она и попыталась найти компромисс:
— Проблем нет, пока ты понимаешь, что я не могу пойти до конца на первом же свидании.
Он раскрыл пакет, достал пригоршню поп-корна.
— За это я тебя уважаю. С другой стороны, может, нам стоит обсудить, на чем строятся твои расчеты, если первое свидание у нас уже в прошлом. Вроде бы я припоминаю один веселый день рождения…
— Кэл…
Он набил рот поп-корном.
— В холодильнике на заднем сиденье пиво и сок. Может, достанешь?
Она обернулась и увидела небольшую сумку-холодильник. Встала на колени, наклонилась, и тут же сильные руки мягко перенесли ее через спинку, и она очутилась на заднем сиденье, рядом с сумкой- холодильником. Услышала добродушный смешок Кэла.
— Отличная идея, дорогая. Через секунду буду с тобой.
И прежде чем она успела отреагировать, он соскользнул со своего места, открыл заднюю дверцу и уселся рядом.
— Однако… — Она оправила блузку. — Должно быть, завидев тебя, отцы прятали своих дочерей.
— Мастерство я отточил только в колледже.
— Почему бы не посидеть спокойно и не посмотреть фильм?
— Сначала дай мне баночку пива.
Она дала ему банку, сама взяла сок, отказалась от поп-корна. Оба откинулись на сиденье, уютно светила неяркая лампочка.
Он обнял ее.
— Этот фильм очень меня возбуждает. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди.
— Какой эпизод? Когда Мария поет о холмах, оживающих под звуками музыки? Или когда дети выводят свои до-ре-ми?
Улыбка скользнула по его губам.
— Мария, конечно. Все думаю: а что у нее под этим аккуратненьким фартучком?
Разговор определенно двинулся в опасном направлении. Она не знала, как выпутаться из столь щекотливой ситуации. И решила выиграть время, переменив тему:
— А чем ты занимаешь свободное время, помимо встреч с бизнесменами?
Поначалу она ответа не ждала, но он пожал плечами и заговорил:
— Тренируюсь в спортзале, встречаюсь с друзьями, решаю некоторые деловые вопросы. Вчера провел два часа в кабинете отца. Ему нравится, когда я рядом. — Он нахмурился.
— Что-то не так?
— Вроде бы нет. Не знаю. Похоже, нелады у отца и матери серьезнее, чем я предполагал. — Морщины на лбу стали глубже. — Он говорил, что она поехала к Энни. Я подумал, что на ночь, но она там с уик-энда, и сегодня он сказал, что возвращаться она не собирается.
— Господи!
— Не могу понять, почему она это сделала. Он очень расстроен. — Кэл допил пиво, повернулся к Джейн:
— Больше не хочу говорить об этом, потому оставь все вопросы при себе.
Однако он выложил семейные новости по собственной инициативе, она его за язык не тянула.
Кэл бросил пустую банку в далекий экран.
— Своей болтовней ты отвлекаешь меня от фильма, а Мария поет одну из моих любимых песен. Черт, здорово она смотрится без одежды.
— В «Звуках музыки»[38] Мария не поет обнаженной.
— У меня отличное зрение, и я вижу, что одежды на этой женщине не больше, чем в момент ее рождения. Ты же видишь ее…
— Ты ошибаешься. Кто голый, так это барон фон Трапп. И его мужские достоинства действительно впечатляют.
— Тебя это впечатляет? Да у него…
— Впечатляет.
— Господи, если ты думаешь, что ему есть что показать, я наверняка осчастливлю тебя.
— Хвастун.
Она сошла с ума? Она же сознательно провоцировала его.
— С другой стороны, у тебя, возможно, бородавки на животе.
— Нет у меня бородавок на животе.
— Сказать можно всякое. — Он взял ее пакетик с соком, опустил в сумку-холодильник, переставил ее на переднее сиденье. — А вот покажи.
— Показать что?
— Я серьезно. Если у тебя бородавки, мой малыш может смутиться. Ему нужно время, чтобы привыкнуть.
— Да ты сумасшедший.
— Просто приспусти молнию. Я только взгляну. — Нет!
— Хорошо. Тогда прощупаем.
Она шлепнула его по руке, потянувшейся к пуговице джинсов.
— Вроде бы ты говорил, что мы будем заниматься этим делом. А вот насчет медицинского осмотра мы не договаривались.
Когда до нее дошел смысл ее слов, он уже улыбался во весь рот, словно выиграл в лотерею.
— Совершенно верно, говорил. Что ж, начнем, дорогая. Покажи мне, что у тебя есть.
— Не покажу.
— Трусиха.
— Меня этим не проймешь.
— Ты боишься заняться этим со мной. — Одним движением он стащил с нее куртку и бросил на сумку- холодильник. — Боишься, что не сможешь держать меня в узде. Да у тебя все поджилки трясутся.
— Отнюдь.
— Боишься показать, что у тебя есть. Боишься, что не сможешь конкурировать с тысячами женщин из
