Джейн осознала, что ей надо как можно быстрее выметаться отсюда, иначе она не выдержит. Вскочила.
— Он богат, умен и не лезет в мою работу. Вас интересует что-то еще?
— Да. — Линн отпустила ручку кресла-качалки, поднялась. — Какого черта он женился на тебе?
Джейн знала, что должна вбить последний гвоздь в гроб надежд Линн.
— Все просто. Я умна, я не сую нос в его дела, я хороша в постели. Знаете, Линн, не впутывайтесь вы в наши отношения. И я, и Кэл руководствовались скорее рассудком, а не эмоциями. Мы надеемся, что семья у нас сложится, а если нет, мы оба это переживем. А теперь, если вы меня извините, мне пора возвращаться к компьютеру. Скажите Энни, если ей что-нибудь нужно, пусть позвонит Кэлу.
— Я хочу, чтобы он докрасил мой дом.
Джейн резко обернулась и увидела Энни, стоящую на пороге двери, ведущей в спальню. Как долго она там стояла, много ли услышала? Энни непредсказуема. Очевидно, она не сказала Линн, что Джейн беременна, но что, если сказала? Во взгляде старухи читалось сострадание.
— Я ему передам.
— Передай. — Энни коротко кивнула и прошла на кухню. Джейн поспешила к автомобилю, слезы жгли глаза. Черт бы побрал этого Кэла, притащившего ее в Солвейшен! Черт бы его побрал за то, что заставил выйти за него замуж и убедил, что держать на дистанции его родственников — проще простого.
Но, вгоняя ключ в замок зажигания, Джейн знала, что вина лежит не на Кэле. Во всем виновата она одна. За все надо винить только ее, и сотворенное ею зло распространялось вширь, захватывая новых и новых людей.
Тыльной стороной ладони она вытерла глаза и вырулила на уходящую вниз дорогу. Думала она об эффекте бабочки. Идею эту предложили ученые, работающие над теорией хаоса[40]. Речь шла о том, что колебания воздуха, вызванные крыльями бабочки где- нибудь в Сингапуре, могут вызвать ураган в Денвере. Эффект бабочки мог проявляться и в вопросах морали. Помнится, она говорила студентам-третьекурсникам, что любое доброе дело, пусть и самое маленькое, может множиться, пока не изменит весь мир к лучшему.
В ее случае все так и вышло, только не с добрым делом, а со злым. Ее эгоизм выходил боком все большему числу ни в чем не повинных людей. И конца этому не было видно. Эффект бабочки срабатывал, зло набирало силу. Она причинила боль Кэлу, причиняла боль его родителям и, что хуже всего, своим неудачным выбором несла страдания и будущему ребенку.
Она так расстроилась, что не могла работать, поэтому, въехав в город, остановила машину у аптеки. Выходя с покупками, услышала знакомый голос:
— Эй, красотка. Не меня ищешь?
Обернувшись, увидела пару нахальных зеленых глаз. Непонятно почему, настроение у нее разом улучшилось.
— Привет, мистер Такер. — Вот уж не ожидала встретить вас здесь.
— Почему бы не звать меня Кевин? А еще лучше — сладенький. Может, плюнешь на своего старикана?
Джейн улыбнулась. Он напоминал ей молодого петушка, красивого, с бьющей через край энергией, беспредельно самоуверенного.
— Попробую угадать. Ты объявился в Солвейшене, чтобы попортить нервы Кэлу.
— Я? С какой стати? Я люблю старика.
— Если кто-то в самое ближайшее время не поставит тебя на место, значит, в мире нет справедливости.
— Мое место — на скамейке запасных, и оно мне совсем не нравится.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Позволь угостить тебя ленчем, Джейн… Я могу называть тебя Джейн, не так ли? Почему ты ездишь на такой колымаге? Вот уж не думал, что такие машины выпускают на дорогу. Чья она?
Она открыла дверцу «эскорта», положила пакеты на сиденье.
— Моя, и не надо так говорить, ты ее обидишь.
— Не может она быть твоей. Бомбер не позволил бы тебе ездить на такой рухляди. Ладно, пошли в «Горец». Только там можно прилично поесть.
Он схватил ее за руку и потащил за угол, к маленькому аккуратненькому дому с деревянной резной вывеской над крыльцом — клубу, о котором она столько слышала. Пока они шли, Кевин говорил без умолку:
— Ты знаешь, что здесь «сухая» страна? Баров нет. Выпить можно только в «Горце». А чтобы попасть туда, мне пришлось купить клубную карточку. Тебе не кажется, что это дискриминация? Пить можно, но только тем, у кого есть членская карточка. Прямо-таки: пиво — только членам профсоюза.
Он увлек ее на ступени, они пересекли крыльцо, вошли в холл, где увидели молодую женщину в джинсах, стоявшую рядом с возвышением, на котором лежала регистрационная книга.
— Привет, красотка. Нам нужен столик на двоих. Что-нибудь поуютнее. — И Кевин помахал своей членской карточкой.
Хостесса улыбнулась и провела их в небольшой зал, стилизованный под гостиную жилого дома, середину которой занимали полдюжины квадратных деревянных столиков. Все как один пустовали. Две ступени вели к большой нише с выложенным кирпичом полом. Там сверкала красным полированным деревом стойка бара и темнел зев каменного камина, в котором стояла большая проволочная корзина со старыми журналами. Ненавязчиво звучала музыка, несколько местных жителей сидели за круглыми столиками и на высоких стульях у стойки. Хостесса провела их к маленькому столику у камина.
Джейн не жаловала бары, но не могла не признать, что в этом очень уютно. Стены украшали старые рекламные объявления, пожелтевшие газетные вырезки, футбольные атрибуты, включая сине-золотую футболку «Старз» с номером 18. Рядом с футболкой красовались обложки журналов с физиономией ее супруга.
Кевин оглядел их, усаживая Джейн за стол.
— Еда тут хороша, да вот интерьер портит аппетит.
— Если тебе не нравится такой интерьер, чего приезжать в Солвейшен?
Он фыркнул, усаживаясь за стол.
— У целого города один-единственный герой.
— Пора тебе повзрослеть, Кевин.
— Мне следовало догадаться, что ты на его стороне. Обида, проступившая на его лице, заставила Джейн рассмеяться:
— Я его жена. Чего ты ожидал?
— И что? Ты вроде бы гений, не так ли? От кого ждать объективности, как, не от тебя?
От ответа ее спасло появление официантки, которая так и ела Кевина сладострастным взглядом. Тот же углубился в меню и ничего не замечал.
— Нам пару бургеров, жареный картофель, пиво. «Ред дог».
— Хорошо.
— И две порции шинкованной капусты.
От такой самоуверенности Джейн разве что не закатила глаза.
— А мне кукурузный салат, без бекона, сыра поменьше, соус отдельно и стакан снятого молока.
Кевина передернуло.
— Ты серьезно?
— Пища для мозга.
— Как скажешь.
Официантка отбыла. Пока они ждали, Джейн выслушивала монолог Кевина. Когда же принесли еду, перешла к делу:
— А теперь скажи, что ты задумал?
— Ты о чем?
— Почему ты приехал в Солвейшен?
— Красивое место.
